Ахилла

В нашу редакцию пришло письмо от автора текста «Мой „святой“ муж (священник-абьюзер)».

Здравствуйте, Алексей и вся редакция «Ахиллы»! Недавно обнаружила у вас свой текст из Живого Журнала Тани Танк про мою жизнь со священником-абьюзером. Я читаю вас периодически с тех пор, как начала переосмысливать свое отношение к РПЦ. Но публиковать его на вашем ресурсе не собиралась, так как знаю, сколько там «ревностных» борцов за православие, которые стали бы обвинять меня во лжи и однобокости, что и случилось в комментариях. Я этого и так наслушалась выше головы, когда страсти в епархии по нам еще не утихли. Но раз уж так произошло, что вы его нашли и опубликовали (жаль, что не уточнили у Тани подробности и не удостоверились в правдивости), то у меня будет к вам пара слов, если позволите.

Все, что написано в тексте, к сожалению, правда. Но писала я этот текст для ресурса про абьюзивные отношения, куда нередко заходят такие матушки, какой была и я. Писала в подробностях, которые для читателей «Ахиллы», возможно, неудобоваримы, с той целью, чтобы те, кто сейчас находится в этом плачевном положении, не «выходили в окно» и не умирали от рака, а смогли посмотреть на свою жизнь через призму моего, как я думаю, все же не самого плохого опыта.

С тех пор, как мы с детьми стали жить человеческой жизнью, я стала вникать в тему домашнего насилия, абьюзивных отношений, нарциссизма как расстройства личности, и узнала, что моя история не уникальна. Я много изучала эту тему и поражалась, насколько все похоже и по сценарию, и по декорациям. Вместе с тем, с течением времени я все больше понимаю, что в РПЦ на данный момент (не буду сейчас говорить за все века) есть благодатная почва для насилия и злоупотребления властью и в семьях в том числе.

За эти несколько лет я познакомилась со множеством женщин, переживших или переживающих насилие со стороны супруга. И среди них, как ни печально это слышать глубоко верующим людям, много жен священников. Одна из них сейчас пытается придать огласке свою историю, так как опасается за жизнь после того, как решилась на развод со своим мужем-священником. Наверное, скоро вы ее увидите в прессе со всеми именами и подробностями, о которых так интересовались некоторые ваши читатели. А я писала анонимно (и хочу, чтобы это так и оставалось), потому что моя цель была рассказать жертвам абьюза саму историю, чтобы люди могли увидеть в ней себя и перестать стыдиться некоторых вещей, за которые стыдно должно быть их мужьям. Ведь пока человек стыдится, он не имеет ресурса противостать злу. А это надо сделать обязательно, ведь у нас у всех дети, которые этот кошмар видят изо дня в день. Ну или хотя бы потому, что это поведение не имеет к христианству никакого отношения, но почему-то очень распространено среди православных семей. Слишком сильно распространено, чтобы об этом молчать. И на то есть вполне реальные причины.

Во-первых, надо, наверное, пояснить, что я никогда не играла в религиозность, как многие меня обвиняли. Но и не была фанатиком. Я искренне верила и была чадом Церкви, соблюдая в строгости все ее уставы. При этом голову я никогда не выключала, о чем в своем тексте написала подробно. Но давление на меня, как и на многих, пришедших к вере в 90-е, было очень сильным. Оно так или иначе есть и сейчас в отношении всех верующих, но тогда, на заре возрождения церковной жизни после 70 лет гонений, оно было запредельным.

Что это за давление. «Не полагайся на свое разумение» — очень опасный тренд, который в нашем приходе практиковался 24/7. Причем дальше говорилось — «советуйся» — и непременно с духовником, который может оказаться «ненастоящим», псевдостарцем, как было в моем случае, но который почему-то не запрещен и не снят, а служит и награждается от года к году всеми атрибутами архиерейского одобрения. В городе «ходят нехорошие слухи, что община напоминает секту», но при этом все молчат. Про своего духовника здесь писать не буду, это отдельная тема, если захотите, то можем поговорить об этом подробней, тоже нередкое явление, как я теперь понимаю.

Следующее по частоте наставление — «молись, терпи, смиряйся, люби». К ним еще часто добавляется — «не выноси сор из избы» — это когда опасные звоночки, которые духовник даже не слышит, переходят в разряд «у меня сотрясение, потому что льдина на голову упала». Вот и не выносишь, терпишь, а там уже не сор, а пожар, откуда спасать надо и детей, и себя, а ты все ждешь, что Бог сам разрулит «это все». Он разрулит, но не без твоей активной позиции. Я искренне считаю, что именно Бог мне помог выбраться, потому что настолько все было сложно и против меня, что назвать свое избавление иначе как чудом не могу. В излишнем терпении, кстати, меня потом обвинит начальство, когда сор из избы превратится в полыхающий дом с потенциальными жертвами. Но разве это не верх лукавства? Сначала учить и наставлять женщину терпеть, а потом ее же в этом и обвинить…

Насчет любви. Много пришлось слышать, что так как наш брак был ранний и «по благословению», то и любви у нас не было — вот причина «всех бед» — нашли, успокоились и разошлись. Нет, братцы, не так все просто. Мы друг друга полюбили. За себя во всяком случае могу это точно сказать. Но не все «можно исцелить любовью», к сожалению. И сколько ни люби, если у человека в голове свои тараканы, то силком ты его «в рай» не затащишь. В принципе, и любящий нас Бог спасти нас силком не может, если верить святым отцам, — должно быть доброе произволение. Моя любовь была выжжена окончательно уже гораздо позже — после всей той непомерной моральной жестокости, которую муж позволил себе в последнюю беременность, об этом я подробно писала в тексте. В нее даже многие просто не верят, потому что их психика защищается от этого адского дна, что вполне закономерно.

Про отношение к женщинам в церкви я написала в тексте. Слова апостола Павла, что жен надо «беречь как немощнейший сосуд» и прочее, задвинуты в большинстве приходов на самую дальнюю полку. И кто живет реальной церковной жизнью, а не летает в мире своих неофитских грез, прекрасно это знает. Есть здоровые семьи — но они скорее исключение, чем правило. Уж простите, но слишком много обратных тому примеров.

Насчет квартиры — многим интересно, почему же мы ее делили. Конечно, мы расширились за 12 с лишним лет брака — за счет средств маткапитала и помощи родителей мужа. Но оформили новую недвижимость очень невыгодно для меня, совсем не сообразно нашим денежным вложениям. Поэтому сначала муж претендовал почти на всю квартиру, потом на ее половину, что было совсем нечестно с его стороны и закрывало нам возможность приобрести с детьми отдельное жилье. Напомню, что мы два года скитались по друзьям и родственникам. И все это время я просила епархиальное начальство повлиять на мужа, чтобы он разменял квартиру добровольно — себе чуть поменьше, нам чуть побольше — лишь бы жить отдельно. Они или отмахивались, или говорили «ай-яй-яй» и дальше не мониторили.

Среди комментаторов я увидела человека, который «был явно в теме» нашей истории и очень искренне защищал архиерея и все церковное начальство, говоря, что мне помогали, и я клевещу на церковь, когда говорю, что начальство бездействовало. Слово это такое, может, не совсем корректное, хотя мне видится очень подходящим. Потому что пока я в больнице не оказалась (первый епархиальный скандал) и потом заявление в полицию не написала (второй епархиальный скандал), начальство не реагировало. Потом реакция была странной. Например, на одном из заседаний епископ рассказывал анекдоты про жену, которую бьет муж, и все смеялись. Все 10 человек в черных рясах сидели и смеялись. Как думаете, это способствовало истинному покаянию моего мужа? Потом разговор шел не о том, что он ко мне жесток в принципе, что, на мой взгляд, было самым важным, и я приводила архиерею примеры этой жестокости при личном разговоре, а о том, что «как же ты синяки ей сделал по 17 см?» То есть говорили не о причине, а о следствии. Да еще и смеялись потом, чтобы «обстановку разрядить».

Комментатор от РПЦ из нашей епархии, как мне показалось, был обижен на мои слова о «бездействии», это, наверное, от того, что в других епархиях с матушками даже не разговаривают на эту тему — до архиерея не доберешься. Но и в моем случае меры были формальны. Особенно на этапе, когда решался вопрос восстановления в сане. Я много ходила и говорила (взывала, я бы даже сказала), что муж не кается. Он продолжал мне угрожать, во всем винить, забрал квартиру, машину, не давал денег, нарушал договоренности и много еще чего делал, что с покаянием не вязалось совсем. И напрасно уважаемый чиновник пишет, что начальство не знало — все оно знало, но сделало «как удобней». То есть опять не способствовало его настоящему исправлению. Он до сих пор меня виноватит в «разрушении семьи», в испорченном детстве детей. Он звонит и устраивает скандалы, что я как-то не так воспитываю детей и не уделяю им время (последнее не знаю, что больше — смешно или обидно). Это никак на покаяние не похоже. Поэтому «она была глуха и хотела только развода» — на финише да, было именно так. Слышать больше не могла «дай ему еще один шанс» — от каждого встречного и поперечного. Интересно, кстати, что личную информацию я рассказывала исключительно духовникам и архиерею, но подробности знает теперь вся епархия.

Насчет родителей — сложная тема, потому что не хочу говорить о них плохо, но, к сожалению, они бездействовали на этапе пожара и очень ревностно пихали меня замуж на этапе знакомства. И то, и другое очень тяжело отразилось на мне и моей жизни.

Несмотря на изоляцию, в которой я оказалась после ухода «из матушек», нашлись люди, которые меня поддержали. Я им очень благодарна, они даже не представляют, какое большое дело сделали для меня и моих детей. Еще хочется поблагодарить за добрые комментарии. Читая их, я чувствую, что не одна, это придает мне силы. С четырьмя сорванцами справляться непросто. Но я их очень люблю, и мы идем вперед потихоньку. Сейчас решился вопрос с жильем, и это огромный подарок небес.

Я никого не виню. На родителей не обижаюсь, но многое поняла. Мужа простила, но держу с ним безопасную дистанцию. На архиерея и первого духовника зла не держу, но хотела бы, чтобы ответственность за их действия/бездействия была на них. А то ведь у нас в народе как? «Сама_дура_виновата» и точка. Этим проблему не решишь.

Я не считаю себя безупречной, но никакой недостаток партнера не может легализовать жестокость в паре. И я не смотрю на свою семейную жизнь в черных тонах. Я на абьюз так смотрю. Нет ему оправдания. И на то он и абьюз, что всегда есть что-то доброе и светлое, о чем ты вспоминаешь, когда хочешь уйти, спасая свою жизнь. Поэтому говоря о семейном насилии, вспоминать «хорошее» можно только в рамках фазы насилия, которая получила название «медовый месяц». Он так или иначе периодически появляется, чтобы удержать жертву в деструктивных отношениях. И помните, слишком много стало историй с трагическим концом, чтобы отмахнуться от этой темы и пройти мимо. «Насилие любит тишину» — значит надо ее нарушить.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: