Ахилла

Когда я начинала просматривать накопившиеся материалы, я это дело описывать не планировала. Что может быть интересного в каких-то мелких дрязгах и склоках? Обиженная казначея, обеспокоенная негодованием богатой вкладчицы, скандальный псаломщик, поиск виноватых, выносящих сор из избы. Но перечитывая выписки, думаю, как же все одинаково-похожи. А ведь прошло сто лет, церковь за это время успели уничтожить и снова возродить. Кажется, что совсем недавно я слышала нечто подобное то ли от хористки, то ли от алтарника. 

А случилось вот что: 29 августа 1916 года благочинный второго отделения Пречистенского сорока протоиерей Спасской церкви на Песках Сергий Успенский представил в Консисторию донесение игуменьи Леониды Озеровой от 23 августа с ходатайством удалить из Новодевичьего монастыря псаломщика Евгения Святославского «за грубое и неуважительное обращение в церкви с духовенством и монашествующими». На днях Святославский оскорбил казначею монастыря в присутствии дамы, приехавшей служить панихиду на могилу своей дочери. Консистория, приняв дело к производству, поручила благочинному взять с псаломщика Святославского объяснение, но в деле оно отсутствует.

20 декабря 1916 года псаломщик был вызван лично в присутствие Консистории для дачи показаний. Он рисует совершенно другую картину происходившего. Утверждение о грубом и оскорбительном обращении с причтом и монахинями Святославский счел необоснованным, заметив при этом, что мать игуменья не могла составить о его поведении и службе никакого мнения, так как «по полугоду не посещает в монастыре церковные службы». Он предложил расспросить о нем духовенство монастыря, с которым был всегда корректен, и насельниц, у которых «в течение 14 лет службы пользовался уважением и сочувствием». Случай с якобы оскорблением казначеи Святославский описал следующим образом.

Ежедневно к 8 часам 30 минутам в Новодевичий монастырь приезжала совершить панихиду на могиле своей дочери жена купца госпожа Гандурина. А 8 августа она просила совершить панихиду в 8 часов 15 минут. Бывший при этом «чередной псаломщик» Святославского не уведомил, и тот явился как всегда в 8 часов 30 минут. Встретив его на паперти церкви, Гандурина выговорила ему за опоздание. Святославский скромно извинился, сказав, что не был извещен о перенесении времени. Но тут подошла казначея и стала его отчитывать повышенным тоном: «Вы опоздали, Вы неисправны!..» Святославский, «будучи встревожен несправедливым обвинением», ответил, что об изменении времени уведомлен не был, явился своевременно, и замечания ее излишни. Оскорблять же казначею «он не имел никакого намерения». Казначея нажаловалась священнику Николаю Козловскому, и  он прибежал вступиться в ее защиту, «приписав себе долю в получении оскорбления». Именно это, по словам Святославского, имела в виду игуменья, когда писала об «оскорблении духовенства и монашествующих». 

Однако при личном дознании всплыли еще любопытные обстоятельства. Псаломщик Святославский полагал, что неожиданное ходатайство игуменьи Леониды явилось следствием заметки в газете «Московский листок» от 29 июля 1916 года. Она называлась «О странных порядках Новодевичьего монастыря». Причиной же подозрения псаломщика в авторстве заметки стало то, что он уже прославился скандалами в газете. В 1912-1916 гг. он был под следствием за употребление резких выражений в адрес обер-прокурора Синода в статье «Голос православного» в номере 1 газеты «Славянин» за 1912 год. Чтобы было понятно, чем не понравилась игуменье Леониде Озеровой заметка в «Московском Листке», приведу ее краткое изложение. 

Накануне празднования иконы Смоленской Богоматери всенощное бдение с чтением акафиста Богородице в Соборе Новодевичьего монастыря совершал племянник настоятельницы, епископ Тихвинский, викарий Новгородской епархии Алексий Симанский. Во время богослужения богомольцев и монахинь не допускали «на всю южную половину Собора», что вызвало с их стороны справедливое нарекание. Монахиням вопреки богослужебному уставу даже было воспрещено игуменьей прикладываться в положенное время к иконе Божьей Матери и принимать помазание от архиерея. Как передали автору заметки, подобное запрещение существовало в обители со времен управления ею игуменьей Леонидой, то есть с 30 июня 1900 года.

В день празднования Смоленской иконы Божьей Матери почему-то больше не служилась ранняя литургия, несмотря на то, что  при Соборе имелось 4 штатных священника. На расспросы об этом автору отвечали, что опять-таки это запретила делать матушка игуменья. Автор заметки справедливо писал, что при Соборе имеется придел во имя Прохора и Никанора, память которым празднуется 28 июля. По обычаю монастыря им всегда служили раннюю литургию. Однако матушка игуменья со дня вступления в монастырь уничтожила этот древний обычай и распорядилась, чтобы в этом приделе совершалось только водоосвящение на следующий день 29 июля перед ранней литургией. «Удивительные порядки существуют в древнем Новодевичьем монастыре», — завершает свой рассказ автор заметки. Понятно, что такая оценка не могла понравится своенравной Леониде Озеровой, и она начала искать виноватых. Однако писал эту заметку действительно штатный репортер «Московского листка». 

Вернемся теперь к допросу Святославского. В своих дополнительных показаниях он обвинил игуменью в самовластии, грубости и дерзости, чему в подтверждение привел еще один недавний случай. В мае 1916 года в монастырь для осмотра достопримечательностей пришли ученики Арбатского городского начального училища со своим учителем. Подойдя к зданию игуменской кельи, ученики заинтересовались знаменитыми солнечными часами на стене. Неожиданно на балконе появилась сама игуменья и дерзким голосом закричала на детей, как они смеют толпиться возле ее кельи. Подозвав сторожа, она громко крикнула: «Гони их в шею». Возмутившийся учитель обратился к ней с замечанием о том, какой пример подает она ученикам, но услышал по отношению к себе те же слова. По словам Святославского, такие случаи не редки, и о них знают как монашествующие, так и посетители монастыря.

К показаниям Евгения Святославского была приложена газетная заметка и отзыв настоятеля Смоленского Собора протоиерея Александра Строганова с весьма положительными характеристиками служебных и нравственных качеств псаломщика.

После объяснений Святославского дело пролежало без движения до августа 1918 года. За это время ушла на покой игуменья Леонида, и монастырь возглавила относительно молодая и деятельная Вера Победимская, на долю которой выпало множество испытаний. 21 августа 1918 года новый настоятель причта Николай Козлов написал в отзыве, что псаломщик Святославский совершенно исправен в исполнении своих обязанностей, и дело было прекращено. Обвинения Святославского в адрес игуменьи Леониды Озеровой остались ни подтвержденными, ни опровергнутыми. 

Могила Леониды Озеровой находится при входе в монастырь у дорожки напротив казначейского корпуса. Став Патриархом, Алексий Симанский позаботился о нахождении и благоустройстве могилы своей тетки.