Ахилла

Автор — анонимный священник, пишущий под псевдонимом Антон Поп. Из цикла «Рассказы попа Чертякина».

Сорокоуст в жизни начинающего священника — это своего рода проверка на прочность. В течение первых сорока дней после посвящения в христианского тайносовершителя поп обязан каждодневно служить литургию. И не только литургию, но и все службы суточного круга. А также по мере надобности всевозможные требы. В общем, говоря светским языком, священник должен пройти практику или, еще прозаичнее, — отмотать испытательный срок.

Самое неприятное в этой истории — место, где священник все это покорно должен выполнять — Кафедральный собор, или, на межпоповском, епархиальная кузница кадров. Именно здесь под надзором опытной братии новоиспеченный служитель алтаря познает все прелести богослужебной дотошности. «Атец, кади ровнее; атец, режь сегодня по херувимчикам (беря зачем-то в свою пухлую потную руку мою, держащую копие), вот так, причастников будет много; атец, крест поправь на груди; атец, лицо попроще сделай; атец, не тормози, на вход уже надо двигать!» И так далее, и тому подобное.

Но дело не только в соборе. Оторванность от семьи — вот гораздо больший фактор дискомфорта, чем занудные бородатые дядьки в алтаре. Я — здесь, в региональной столице, жена с ребенком — там, за триста километров, в провинциальной глуши. Ситуация сама по себе ненормальная для молодой семьи. Но сан я принял добровольно, и поэтому пришлось терпеть. Молиться и терпеть.

Местом для ночевки и отдыха мне определили цокольное помещение храма соседствующего с собором монастыря. Днем эта комната служила чайной для монастырских священников, а также местом для полуденного сна между службами. Также в цоколе располагались гладилка, туалет и душевая комната. Цокольный этаж оказался весьма неуютным, холодным. Несмотря на лето приходилось пользоваться масляным обогревателем, чтобы хоть как-то нормализовать температуру. Перед заселением меня предупредили, что в десять вечера храм будет закрываться. Поэтому, если я планирую куда-то отлучиться, за пять минут до закрытия должен быть на месте.

В первый день сорокоуста после вечерней службы у меня в распоряжении оказалось целых два часа! За это время можно пройти несколько километров по областному центру, чем я и воспользовался. Постепенно затихавший городской шум уступал место проявлениям нерукотворных элементов в теле мегаполиса. Кусок леса, затесавшийся среди многоэтажек, запел птичьими голосами. Река зажурчала, падая с небольшого уступа, видимо, с основания бывшей мельницы. Цикады и сверчки стрекотанием навевали зевоту и напоминали — пора возвращаться.

Темнело. Заходящее солнце окрасило воздух в кофейный цвет. Без десяти десять я уже стоял на крыльце церкви, опершись спиной на одну из колонн. Тень от монашеского корпуса уже накрыла большую часть территории монастыря и довольно быстро приближалась к храму. Наблюдая за процессом тененаступления, я не заметил, как к двери подошла монахиня.

— Батюшка, пора заходить, храм закрывается, — перебирая пальцами связку ключей, сказала она.

Я зашел и обернулся, чтобы еще раз посмотреть на тень — она уже поглотила крыльцо и женщину в черном одеянии. Дверь медленно, неохотно поворачиваясь на петлях, закрылась перед моим носом, тяжелым звуком побеспокоив пространство позади меня. Два оборота ключа вместе с замочным механизмом провернули мое нутро. Только сейчас я понял — меня заперли в храме без возможности выйти до самого утра. Изнутри дверь открывалась только ключом, которого, конечно, у меня не было.

Несколько минут я смотрел в одну точку — в маленькую дырочку, которая вела к свободе. Да, в тот момент я почувствовал себя узником. Как так? Совершенно такого не ожидал. Тревога потихоньку стала меня пощипывать. Я схватился за ручку и нервно подергал дверь. Мне захотелось выйти — за моей спиной что-то происходило, чье-то присутствие вибрациями воздуха беспокоило сзади. Страх железным ломом через глотку опустился в чрево и как на вертел намотал все мое существо. Я долго не мог развернуться и наконец-то пойти к лестнице, ведущей в цоколь. У меня возникло желание прямо здесь, у входа, лечь спать. Но рациональные соображения все же заставили тронуться с места. В конце концов я в храме Божием — чего тут бояться?

Обернулся. Огромный объем пространства, заключенный в толстые стены, прижал меня к полу. Две колонны по центру держали свод, терявшийся высоко во тьме. Десятки лиц со стен и иконостаса смотрели на меня и словно говорили: ты здесь не один. Но это не утешало, хоть я всеми силами пытался себе внушить обратное.

Большое замкнутое пространство кружит голову — оно будто поклеточно растаскивает тебя и бесследно растворяет в себе. Маленькое пространство, наоборот, собирает тебя, упрочняет межклеточную связь. Лучше маленькая темница, чем большая гробница.

Спешным шагом я двинулся в цоколь — вязкая чернота поступенно затянула вниз. Обширный холл холодным воздухом проник мне под одежду и в тандеме с ломом страха начал трясти уставшее тело. В тот миг я осознал: ночь будет долгой. Склеп моих страхов оживился, словно расслышав команду в проворотах дверного замка.

Войдя в комнату, я долго не мог нащупать выключатель, днем не посмотрел, где он располагается. Включив наконец свет, подошел к половинчатому окну, которое защищала массивная решетка, и задернул штору. Сел на кровать. Задернутая штора превращала комнату в глухую коробку, а мне все же хотелось хоть минимального ощущения свободы. Раздвинул шторы. Густая темнота зловеще смотрела на меня. Опять же решетка. Снова задернул штору. Так повторялось несколько раз — я никак не мог определиться: тьма или несвобода.

Веки опускались от усталости. И поднимались от ощущения чьего-то присутствия. С открытыми глазами я как бы контролировал ситуацию, с закрытыми — вкладывал узду своей души в чужие руки.

Вот проваливаюсь в сон. Бесконечная темь за кожаными створками глазниц постепенно погружает в отдохновение, сознательное уступает место бессознательному. Сладостное расслабление чувствуется каждой клеточкой. Тело послушно поддается земному притяжению. С каждой минутой теряется потенциал сопротивления процессу погружения в сон. По-видимому, горизонтальное положение более физиологично для человека — организм не страдает от глумливого сознания и от ежедневных издевательств двоедушной воли.

Я вскочил от звонкого звука, своими остатками долетевшего до небольшой прогретой комнаты. Тонкая иголка напряжения сохранялась внутри — она и нарушила поверхностный сон. Часы показывали два часа ночи. Пытаться уснуть дальше было бесполезно — напряжение выросло до размеров кувалды. К тому же сильный уринарный позыв заставил двинуться к туалету. Скрип от половиц из холла поднимался вверх и эхом повторялся где-то под куполом.

Лунный свет через зарешеченные высокие окна полосками ложился на различные плоскости внутреннего убранства церкви. Поднявшись наверх, я по лунной дорожке пошел к левому пределу — там стояли строительные леса от пола до самого потолка. Неторопливый шаг позволил издалека заприметить какое-то шевеление около левого края солеи. «Может, кошка?» — подумал я. Они любители в храмы заходить. Нет. Что-то большое ворочалось на самодельной кушетке, сколоченной из нескольких досок. Из-под толщи одеял вылезла и приняла сидячее положение тощая фигура.

— Ой! А вы как здесь оказались? — спросил я.

На меня смотрели заспанные глаза рыжеволосой девушки. Золотистые кудри торчали из-под наброшенного на голову капюшона. Слегка разношенная толстовка и широкие штаны висели на худеньком невысоком теле. Она подошла ко мне со сложенными крест-накрест ладонями, смиренно опущенной головой, и сказала сквозь невинную зевоту: «Батюшка, благословите!» Странная со стороны происходила картина. Нет, не то, что девушка в храме подошла за благословением к священнику, а то, что данное действо происходило ночью, в запертом снаружи помещении и рядом с тюремного вида спальным местом.

— А вы что здесь делаете?

— Сплю, — присаживаясь обратно на кушетку, ответила девушка.

— Хм… А когда вы сюда пришли?

— Где-то в 11 меня мать Магдалина запустила.

Из меня разом вывалилось напряжение — остаток ночи я буду не один.

— Это вы что-то уронили? — уже не особо желая выяснить это, спросил я. — Просто меня разбудил громкий звук, будто что-то тяжелое металлическое упало.

— Нет, здесь ничего не падало и я ничего не роняла, — забрасывая ноги на постель, сказала девушка.

— Странно… Ладно, пойду к себе. А, кстати, как ваше святое имя?

— Алена, — посмотрев исподлобья, ответила она.

«Ммм…, а она симпатичная. Ночь. Два молодых тела в замкнутом пространстве… Но храм. А что храм? Это же Эдемский сад. Адам и Ева. Интересно, а у нее есть лифчик? Или толстовка прямо так, на голом теле?» — крутилось в не спавшем почти сутки мозге.

— Алена, а вы…?

— Я реставратор. Восстановлением настенных росписей занимаюсь. Иногда остаюсь здесь заночевать, до дома долго добираться.

Мне показалось, или она закусила нижнюю губу? Глаза хоть и привыкли к темноте, но лунный свет обрывался у кушетки и движения на лице было не разобрать. Хотя нет. Точно закусила — на мгновение блеснули белым ее верхние зубы. Девушка согнула одну ногу в колене и медленно легла на спину, положив голову на подушку. Кровь соблазна притекла в область моего паха…

Я лежал в перегретой комнате, одолеваемый помыслом блуда. Страсть поутихла, но образ девушки в толстовке наркотически действовал на мозг. Он буквально требовал вернуться обратно к ней и насладиться плодами райского сада. Немного подумав, я все же решил снова подняться в храм и просто поболтать о чем-нибудь с ровесницей.

— Алена, простите, а вы еще не спите? А то меня совсем бессонница одолела.

Кушетка стояла аккуратно заправленной, словно на ней никого и не было. Я на пару минут остолбенел, но не от того, что девушка за пять минут куда-то пропала (в конце концов это можно было объяснить логически: возможно, у нее есть ключ, и она вышла на улицу подышать или уехала домой), а от того, что я опять остался один со своим комплексом неизжитых страхов.

Возвращаться в комнату было жутко. Здесь, наверху, хотя бы недавно присутствовала человеческая душа. Похоже, даже запах Алены еще висел над кушеткой. Я забрался под одеяло — постель оказалась холодной. Холодной. Изо всех сил я старался об этом не думать.

Невероятная тишина воцарилась под сводами собора девятнадцатого века. Даже в космосе, наверное, было не так тихо. Я лежал и смотрел строго над собой. Чей-то лик, освобожденный от побелки, пронзал меня взглядом. Боже, это не лик, это рожа, бесовская рожа, вот-вот сойдет с изображения и опустится прямо на меня. Я закрыл глаза, но ощущение чьего-то присутствия вновь, с еще большей настойчивостью пробралось в душу. Я не знал, что делать. Хотелось подбежать к входной двери и начать барабанить, пока кто-нибудь не откроет. Похоже, я потихоньку сходил с ума. Сутки без сна деструктивно действовали на нервную систему.

Звук металла о пол прошел сквозь меня: что-то упало в алтаре. Я поднялся и пошел в святая святых. Открыв алтарную дверь, увидел кого-то сидящего на Горнем месте.

— Алена, это ты? — в тот момент мне хотелось, чтобы там сидела именно она.

— Проходи, Артемий, — нечеловечески низкий голос, где-то на границе восприятия человеческим ухом звуковых частот, назвал мое имя. — Это моя вотчина, будь гостем. Я всегда рад гостям, особенно новым лицам, — постукивая по подлокотнику непропорционально длинными пальцами, властно прорычал незнакомец.

— А вы кто? — якобы не понимая, с кем разговариваю.

— Я — демон алтаря.

— А что, у алтаря есть свой демон?

— Конечно. У каждого места есть свой демон, так же как и у каждого человека. Демон места делает все, чтобы находящимся там людям было плохо. Демон человека делает все, чтобы человеку было скверно с самим собой.

— У меня тоже есть свой демон?

— Конечно. Кстати, он тоже у меня в гостях.

Действительно, в противоположной стороне алтаря ютился силуэт, очень похожий на меня.

— Про личного демона я понял. А ты чем занимаешься?

— Я делаю краше будни служителей этого алтаря. Ты, Артемий, знаешь местных священников?

— Да, конечно.

— У отца Алексия есть любовница. Ты бы знал, какой он извращенец! А с виду и не скажешь, правда? — продолжая постукивать пальцами, самодовольно сказал демон.

— Лжешь ты. Отец Алексей — смиреннейший человек и образцовый семьянин. Не верю тебе, клеветник.

— Дело твое. Я просто открываю тебе глаза… Отец Валерий наркотиками балуется. А иеромонах Пафнутий — игрок. Первые мысли подбросил им я здесь, у престола Божия. А дальше закрутилось, завертелось… Твой демон, я смотрю, тоже работает. Ну как тебе Аленка? Ну признайся, понравилась же?.. Дурачок ты, Артемий. Такой шанс упустил. Мог бы вкусить райского наслаждения.

— Это большой грех. Зря старался, — обращаясь к своему бесу, сказал я. — Божья благодать сохранила меня от падения. Я священник Бога Живаго.

— А ты смелый и упертый, Чертякин… Ну ничего, и к тебе ключик подберется. Я в этом уверен, — продолжил говорить алтарный бес. — Ты знаешь, мы, демоны, весьма редко кому являемся. И наша встреча с тобой устроена не просто так. Ты потом поймешь, ты весьма неглупый человек. Сейчас твое сознание сильно помутнено из-за долгого отсутствия сна и, скорее всего, нашу встречу ты объяснишь как страшный сон, как искушение в день хиротонии. Хотя, честно говоря, может, ты примешь нашу встречу как реальность. Не простой ты человек, Чертякин, не простой. Сложно придется с тобой твоему демону… Ну ладно, иди спать.

Все то время, что говорил бес, меня будто паяльником выжигали изнутри. Во рту настолько пересохло, что я не смог ничего ответить, да и не знал, что сказать темной фигуре на троне. Мои ноги развернули уставшее тело, и я уже хотел выйти из алтаря, но зачем-то обернулся. На подлокотнике сидел кот, макушку которого ласкала все та же рука с длинными пальцами.

— Лохматый ты хулиган. Зачем тарелицу с жертвенника лапой столкнул, разбудил отца Артемия.

Действительно, на полу лежало позолоченное блюдце.

— До встречи, Артемий, — хрипло донеслось с другого конца алтаря.

Я вышел из алтаря, и меня осенило. Надо было перекрестить беса и сказать: именем Христа сгинь, сатана. Быстро вернулся обратно, но там уже никого не было. Только кот, мурлыкая, лежал на Горнем месте. Взяв его с собой, я направился в цоколь. На улице уже светало, солнце потихоньку наполняло собой объем храма. Наступал второй день сорокоуста.

Другие тексты автора читайте по ссылке