Ахилла

Рассказ нового анонимного автора, продолжающий тему «Исповеди дурочки». В обеих историях, полагаем, описан один и тот же герой. Которого легко угадали многие наши читатели.

***

Татьяна В.

Помните такого героя в фильме «Пираты Карибского Моря» — Дейви Джонса? По описанию с сайта:

«Капитан с внешностью осьминога, который вместо возложенной на него миссии — сопровождения усопших в мир иной, установил самоуправство на море. … Пополнение команды стало одним из основных занятий Джонса; он регулярно посещал тонувшие корабли, предлагая обреченным морякам службу на своем корабле. Теоретически через 100 лет службы моряк должен был бы обрести свободу; на практике, однако, проклятие Джонса за это время практически полностью стирало личность моряка, превращая его сначала в бездумного монстра, а затем – в часть корабля».

В столичной пучине уже несколько десятилетий самоуправствует свой Дейви Джонс, и даже не один, но сегодня готова зарисовка для одного яркого персонажа. В его команде много разных типажей, по большей части это экзальтированные дамы. Лица в команде меняются, одни превратились в прах морской, и что сделалось с их душами, пожалуй, меньше всех интересует самого столичного Дейви Джонса, а кто-то по-прежнему с ним. Адский корабль прекрасно держится на плаву.

Попробуем рассмотреть героя поближе. Ведь он Московский Пастырь — Священнослужитель. Это просто взгляд на одну из сторон его служения. Данным повествованием вовсе не отрицаются все прочие пастырские достоинства и большие заслуги данного Священника.

Не в меру талантливый, артистичный лидер, харизматичная личность, обладатель обширных знаний, быстрого ума, прекрасной памяти, феноменально владеющим даром слова и проповеди, неотразимый демагог, обладатель тонкого чувства юмора. Отменно владеющий собой, волевой, цепкий, устойчивый… прагматичный! Не назвала бы его культурно-духовным и нравственным человеком, скорее хитро-житейским притворщиком.

Да, наш герой многолик, в нем прекрасно уживаются и сентиментальность, и жестокость, уважительные жесты к женщине с презрительными репликами в ее же адрес, проявление теплоты душевной тут же сменяется полным и убийственным равнодушием. Человек без личностных привязок, возможно, это свойство не аскетичной души, прямо смотрящей на Бога, скорее, признак крайнего тщеславия, обращенного лишь на свою персону, равнодушного сердца.

Герой изучает нас, вникая в наши сердца, профессионально, машинально, подсознательно, изучает, на что люди готовы ради «дружбы» с гением, управляемые «матросы» всегда нужнее на «корабле».

Привлекает наш герой к своей личности всякими способами. Но это всегда обольщение и манипуляция. Ведь это самый настоящий флирт! Комплименты, ужимки, расслабляющие прикосновения, томные взгляды… 

А если тема флирта не близка — пожалуйста, обольщение через имитацию сердечной отцовской заботы, через демонстрацию глубокого дружественного расположения — все идет в ход. Так было со мной.

А также для нечувствительных к нежностям натур — мракобесные пугалки, больше упор не на личную харизму, а на пастырский авторитет.

Итак, выворачивая душу на первой исповеди и в ответ получая авансом много «любви», мы проникаемся его «ангельскими» качествами и его «нежной» душой. Получив столько понимания, сострадания, испытав чувство духовной и дружеской опоры, уже понимаешь, что эти дары страшно потерять.

Манипуляции такого рода известны — сначала дать человеку много, даже слишком много, ни за что — просто так, одарить радостью общения, временем, надеждой, любовью, вниманием, чудесами веры. А потом начинается бесконечная игра «приблизить — отдалить». Тогда можно выжать из человека все — не только духовные дары, но и что-то поматериальнее.

Но веришь священнику, веришь в Бога, выполняешь все предписания пастыря, чтобы повысить свой духовный уровень, и стараешься прежде услужить ему, чем можешь. Он снисходительно принимает, и только тогда ты видишь хоть какой-то отблеск в его глазах. Реакция не бывает предсказуемой. Это делает душу безвольной, сконцентрированной на настроениях пастыря, в итоге отвергаются доводы собственного ума и логики.       

Но куда же делись внимание, понимание, доступные исповеди?.. Ищешь этого, бежишь к нему, но оно ускользает. И глазам своим не веришь, не понимаешь, что же это было? Почему теперь тебя не слышат, да и вовсе не замечают. За что? Ответа нет. Ответа не будет. Все и так очевидно.

Впоследствии, осознав, что таких деток у московского пастыря тысячи, понимание появляется, а вот душа… душа летит в бездну. Человек в итоге в еще более глубокой яме, чем был до встречи с таким Пастырем. Слушала подобные отзывы и молчала, молчала, что сама чувствовала тоже самое. Не всех так ломает встреча с Пастырем, иногда люди прекрасно осознают, с кем имеют дело, но хотят его участия в собственном венчании, чтобы он стал крестным отцом их детей, или приглашают в свои солидные дома, приглашают на мероприятия. Получая желаемое, вероятно, испытывают тщеславную гордость.

Пожалуй, я понимаю всех духовных чад. Каждая из нас была как в сказке. Словно Золушка на балу, а потом она же — забытая оборванка, для которой «дворец приемов» превратился в опустевший притвор храма, спины страждущих, как темный непроходимый лес, а «карета», уносившая в мир светлой божественной любви, превратилась в прах или вовсе в катафалк твоей веры.

Так было и у меня, у женщины, у которой никогда не было отца и полной семьи. Вот я его получила его в свои 28 лет и потеряла. Представления были очень теплые, живые, ослепительно прекрасные. Как же они ломались и разбивались, часть за частью перед улыбающимся холодным ликом бывшего «Попечителя души».

Мы с мужем окончили эксперименты над нашими душами после того, как нам порекомендовали воздерживаться от супружеской жизни, муж не приходил более никогда, но я долго не могла поставить точку, ведь данный священник дал мне ощущение такой силы и глубины, что расставалась я с иллюзиями и верой тяжело, не желая видеть очевидное.

«Божественное» вдохновение не действует топорно, это всегда творческий процесс, за которым некоторым нравится наблюдать годами. И есть среди моих знакомых люди, оставшиеся в приходе на долгие-долгие годы. Они приняли все как есть.

Ничего не меняется годами. Пять лет утекло. Он так же флиртует, интимно шушукается за столбами с новенькими или с благотворительницами, ведет какую-то свою игру.

Некоторые так и остаются в сетях. В то время слышала в приходе такие домыслы от женщин, а некоторые из них и ныне там:

«Он со мной уже очень долго не беседует, я знаю, что наказана, я что-то должна в себе исправить».

«Он проигнорировал меня, отвернулся, потому как видит меня насквозь и читает мысли, а я думала сегодня, стоя за его спиной, что он сегодня плохо выглядит».

«Я чувствую, что я одно из любимых чад (полушепотом), он не смотрит, но обращается сейчас ко мне».

«У нас глубокая связь, я чувствую, когда он молится обо мне в алтаре».

«Хочу сегодня попасть на беседу, он пожал мне ручку и долго не отпускал ее, и сказал, что очень рад меня видеть», — сказала женщина, далеко не «возраста любви» (поправляя при этом и углубляя свое декольте).

Знаю, что и сейчас исповедь принимается не по очереди, Пастырь все так же выбирает сам. Исповедь всегда проходит в смущающих обстоятельствах, изначально не знаешь, попадёшь ли вообще, а если, промариновав пару часов, тебя вдруг примут, то не факт, что это будет полноценная душеполезная исповедь. И этот факт не даёт ни сосредоточения на службе, ни внимания к своему внутреннему состоянию. Не каждый может исповедоваться в суете, видя, как священник во время твоих признаний за твоей спиной раздает знаки внимания прихожанам, которые стоят в полуметре от тебя, чье дыхание слышнее, чем смешливые ответы Пастыря.

Я не осуждаю, просто описываю портрет героя. Возможно, несмотря на такие методы окормления душ, заслуги данного Пастыря на небе могут быть уже очень велики.

***

Ну и для тех, кто выдержал все вышеописанное, небольшой рассказ:

Благодатный и праздничный вечер, зимний или осенний, уже не вспомнить… Служба закончилась.

Моя знакомая схватила меня и потащила в трапезную, куда обещал подойти Пастырь.

Мы присели с угла. Вскоре собралась толпа, все с нетерпением ждали Пастыря. Поскольку свободных посадочных мест уже не было, люди стояли и по углам и вдоль стен. Все томились. Пастырь задерживался на 1,5-2 часа. Но это привычное дело, он всегда томит толпу ожиданием. Пошел десятый час вечера, но его все еще не было. А в узком проходе показывались все новые и новые лица.

Женщина с видом заведующей универмага со свитой и детьми, с оглушающем возгласом: «Уступите места! Батюшка сказал нам сесть около него!»

Недовольные люди, сидящие друг к другу вплотную на лавочках, словно больные нахохлившиеся птицы, отреагировали неохотно. Женщина повторяла свое требование, пока не получила отказ на таких же повышенных тонах от представителей «знатного» рода: «Нет! Батюшка сказал нам сесть прям рядом с ним! Да и вообще мест больше нет».

Начался спор. Женщина голосила о том, что это безобразие, что Батя сказал, и о бедных детях, вынужденных ждать места.

Потом заявилось еще несколько представителей «особой касты», присланных Пастырем в трапезную, которым полагалось сесть именно возле места самого Батюшки. Послышались голоса: «Где будет сидеть Отец? Нам сказано сесть рядом с ним». Спор не утихал. Время тянулось и подходило к 22 часам.

Батюшка же в своем кабинете уже более часа развлекал другую публику, других благодетелей. Развитие богомерзкой истории было в трапезной, куда поддатый священник наконец привел своих добродетельных подвыпивших благодетелей. И сам вещал, что он их хочет видеть вблизи от себя. «Особенно Вас», — обратился он с придыханием к изящному, но странному молодому человеку, не сводившего со Светлейшего лика своего томного взгляда влюбленной самки.

После того, как все началось, мы аккуратно вышли, дышать было нечем.

Это лишь момент, сюжет из обычной ежедневной Пастырской деятельности.

Жена не вписывается в его имидж, ломает волшебный образ, поэтому ее просто нет и никогда не было в его жизни. Вероятно, он откупился от ее амбиций и претензий. Жива ли эта женщина вообще? Ежедневная неутомимая Пастырская деятельность — личные поездки, с благотворительницами и благотворителями. До сих пор на приходе жива история о романтической поездке на Лазурный берег этого Пастыря наедине с певицей-шансонеткой с грубым голосом, как поговаривали, поездка состоялась за счет ее поклонника. Продолжать можно бесконечно.

Своих приближенных Пастырь называет просто — обслугой и персоналом.

Корабль скрипит, но на плаву. Значит много заинтересованных лиц, чтобы он плыл. Show Must Go On.

Читайте также:

• Исповедь дурочки