Ахилла

«Прекрасным» законопроект № 4128 назвал Андрей Кураев. Со сдержанным, но однако явным оптимизмом реагирует Андрей Десницкий, связывая, возможно, не только с этими поправками, но с изменениями в жизни УПЦ в целом, такие надежды: “если появится действительно эффективное членство в приходах, если будет самоуправление, если община будет жить хоть в некоторых отношениях по пути, намеченному собором 1917-18 гг.”.

Откуда это все, на каком основании?

Давайте посмотрим, как будет выглядеть статья Закона “О свободе совести и религиозных организациях” после добавления в нее “прекрасных” поправок (выделенных жирным):

Статья 8. Религиозная община

Религиозная община является местной религиозной организацией верующих граждан одного и того же культа, вероисповедания, направления, течения или толка, добровольно объединившихся с целью совместного удовлетворения религиозных потребностей. Принадлежность лица к религиозной общине определяется его самоидентификацией с этой религиозной общиной, подтверждением чего является участие в религиозной жизни конкретной общины.

Государство признает право религиозной общины на ее подчиненность в канонических и организационных вопросах любым действующим в Украине и за ее пределами религиозным центрам (управлениям) и свободную смену этой подчиненности путем регистрации новой редакции устава (положения) или изменений и дополнений к нему, принятых с согласия на такое изменение простого большинства лиц, присутствующих на собрании граждан, принадлежащих к религиозной общине.

Сообщение государственных органов об образовании религиозной общины не является обязательным.

Часть 3 действительно прекрасна, в сравнении с соответствующим белорусским Законом, но мы сейчас не об этом — поправки ее не задели.

Андрей Кураев так аргументирует свой “одобрямс”:

Наши митрополиты эту новизну ругают. А ведь это реальный путь к возрождению церковной жизни. По сути это понуждение к составлению списка прихожан. А когда будут такие списки — можно проводить нефиктивные выборы в приходской совет или делегатов на соборы разных уровней, вплоть до Поместного.

Боятся повторения опыта начала 90-х, когда боевики колесили по приходах, голосуя «как надо». Но и в нынешнем виде поправка ставит заслон гастролерам.

Давайте по порядку. Вы вообще видите в этих поправках хоть какой-то намек (не говоря уже о “понуждении”) на “списки прихожан”? Напротив, как раз не списком, а именно исключительно своей “самоидентификацией” определяется членство в общине, то есть любой человек, который сам себя идентифицирует с этой общиной, автоматом является ее членом и имеет право решать вопрос о ее принадлежности к определенной структуре. Ему не нужно утверждаться в каком-то списке, равно как и сам список ничего не значит для закона.

Таким образом, реальные прихожане, составляющие мизерную, а часто и беззащитную часть населения, оказываются бесправными перед любым нашествием внезапно “самоидентифицировавшихся” граждан. О каком “самоуправлении” можно говорить? Допустим, несколько десятков верующих объединились в общину, построили храм, нажили из собственных средств имущество, но вдруг откуда-то появляются совершенно сторонние люди, коих нетрудно набрать среди подавляющего большинства нецерковного населения, особенно под каким-то политическим лозунгом, напористые и активные, и они запросто “простым большинством” решают вопрос о судьбе общины, храма и имущества. Теперь уже на законных основаниях.

Конечно, я не забыл, что в поправке присутствует оговорка: “подтверждением [самоидентификации] является участие в религиозной жизни конкретной общины”, на что делают упор сторонники поправок. Но что это за “участие”? По каким критериям? Пришел раз в год, освятил куличи или поставил свечку, чем не участие? Да и кому это надо будет доказывать. Принимал участие, и баста. Никакие процедуры это участие не фиксируют. Так что на самом деле эта оговорочка для дураков, обертка для горькой пилюли.

Поэтому нет оснований и для вывода, что “поправка ставит заслон гастролерам”. Каким образом? Подать в суд иск по каждому из сотни “гастролеров”? Но опять же, территориальных ограничений “самоидентификации» не предусмотрено, и никто не докажет, что я не участвовал, будучи проездом или в гостях.

Таким образом, мы получаем не так лелеемое нами приходское самоуправление “по пути, намеченному собором 1917-18 гг.”, а напротив, полное бесправие, из-за своей обезличенности еще худшее, чем бесправие перед иерархией.

Справедливости ради надо сказать, в статье, на которую ссылается Кураев, сообщается, что будто бы во избежание споров и фиктивного голосования “Комитет по вопросам культуры и духовности предложил дополнительный предохранитель. Окончательную правомочность общего собрания должен признать руководящий орган общины (приходской совет, членское собрание и т.п.)”.

Это, конечно, немного успокаивает, хотя официально мы имеем пока тот проект, что имеем. И я все же сомневаюсь, что будет принят такой “предохранитель”, ибо какой толк тогда вообще в поправках? Решает общее собрание, но утверждает приходской совет или членское собрание? Зачем тогда вообще собрание? Или, может, оно не решает, а лишь рекомендует? Стоило ли тогда вообще огород городить?

Кстати, приходской совет и членское собрание это далеко не одно и то же. Приходской совет это всего лишь три человека для руководства повседневной жизни прихода, своего рода правительство: настоятель, староста и казначей. Согласитесь, тоже странно, если судьбу прихода будут решать эти три, а то и два (по большинству) сговорившихся человека.

Другое дело — членское собрание, и здесь как раз и есть простор для того самого самоуправления, если бы сделать акцент на него. Пока что на практике это довольно формальный орган, состоящий из клира и кучки избранных прихожан. В принципе, оно бы и должно было все решать, но только при условии выведения его из этой удобной для иерархии кулуарности, включения в него всех постоянных прихожан прихода. В этом нет ничего нового, так делают протестанты, так и осуществляется то самое “фиксированное членство”, те самые списки.

И если бы государство действительно хотело справедливости и народного волеизъявления, то оно бы, во-первых, наделило членское собрание необходимыми полномочиями, а во-вторых, каким-то образом стимулировало бы включение всех постоянных прихожан в члены собрания. Да и само повышение статуса собрания привлечет к нему внимание. Роль же государства может состоять исключительно в требованиях и гарантиях соблюдения законности и следования зарегистрированным уставам. Допустим, в случаях немотивированного отказа в приеме в это собрание.

Вот только, похоже, никому это реальное самоуправление не нужно, а поправки носят нескрываемую политическую мотивацию. И пожалуйста, не надо про войну. Чего только не вытворялось и не вытворяется под этим зомби-лозунгом “лишь бы не было войны”.

Источник