Ахилла

Выдержки из статьи Потаповой А.Н. «Особенности политики государства по отношению к РПЦ в 1950-е годы (на материалах Южного Урала)» (из сборника «Религиозное многообразие уральского региона. Материалы Всероссийской научно-практической конференции» (Оренбург, 2014)).

***

Политические изменения, происходившие в стране в 1953 г., привели к переориентации в отношении к религиозному вопросу. После смерти И. В. Сталина дискуссия по поводу выбора основных средств и путей реализации религиозной политики значительно активизировалась.

Обеспокоенность властей вызывало толерантное отношение значительной части населения к религии, духовным обрядам. Многочисленные факты свидетельствовали о сохранении религиозных традиций, наиболее рельефно проявлявшихся в сельской местности. В отчетах уполномоченных Совета по делам РПЦ зафиксированы сведения о совершении религиозных обрядов, в том числе среди коммунистов и комсомольцев. Так, в Челябинской области «сотни жителей г. Миасса исполняли религиозные обряды». В 1953 г. в церквях города крестили 40 % от всех родившихся детей. В Куртамышской церкви Курганской области в обрядах венчания участвовали учительницы комсомолки, офицер Красной Армии, избач-фронтовик. В 1953–1954 гг. в Саракташском районе Чкаловской (ныне Оренбургской) области отправление религиозных обрядов венчания и крещения отмечено «как массовое явление среди жителей», в колхозе им. Маслова Сорочинского района в 1954 г. прошли 20 свадеб, и все сопровождались обрядом венчания.

Под особым контролем со стороны партийных и государственных органов находилась внехрамовая жизнь. Религиозные настроения часто проявлялись в организации молебнов и паломничестве к «святым местам», которые отождествлялись с естественными природными объектами. Власть видела в этом проявление религиозного фанатизма, нарушение общественного порядка и стремилась предпринять запретительные меры. Показателен пример: 16 июня 1954 г. в поселке Старомагнитное Челябинской области священник Никольской церкви г. Магнитогорска И. Щербатов провел богослужение у «святого родника» в присутствии большого числа верующих. А. Чудайкину, пригласившую священнослужителя, вскоре привлекли к судебной ответственности за хулиганство, представителя духовенства сняли с регистрации. Источник завалили землей, объяснив верующим, что вода, по данным санитарно-эпидемической станции, заражена микробами.

Выявление новых мест поклонений активизировало пропагандистскую работу: в такие районы регулярно направлялись лекторы-докладчики. (..)

Один из самых распространенных тезисов, обосновывавших вред религиозных пережитков, в 1950-е гг. основывался на примерах массовых отказов от работы и фактах злоупотребления спиртными напитками в дни религиозных праздников, которые отличались жизнестойкостью. Организация массовых гуляний по поводу праздников церковного календаря вызывала обеспокоенность в районных, областных комитетах партии, которые настаивали на необходимости развития антирелигиозной пропаганды и агитации, всячески отмечая, что «религиозные пережитки» наносят непоправимый ущерб народному хозяйству. В первую очередь, внимание акцентировалось на экономическом уроне. «В это время отвлекаются тысячи людей от работы, подрывается трудовая дисциплина. Особенно много вреда причиняется сельскому хозяйству в горячую пору полевых работ». Чкаловская областная газета писала: «30 религиозных праздников уносят около 100 рабочих дней, поэтому неудивительно, что со многими сельскохозяйственными работами в колхозах не справляются в срок».

Большую активность в дни религиозных праздников проявляли женщины, отказываясь выходить на работу. Так, в 1953 г. в селе Платовка Гавриловского района Чкаловской области во время православных праздников колхозницы уходили с тока, веялки останавливались, и председатель колхоза писал записку священнику и вызывал на ток нужных работниц. Нередко празднования сопровождалось драками и несчастными случаями. (..)

Следует отметить, что инициатива в формировании религиозной политики перешла к партийному руководству. Постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» (7 июля 1954 г.) посвящалось вопросам антирелигиозной работы. Предшествующая политика взаимоотношений между государством и религиозными организациями осуждалась как «примиренческая». Отмечалось оживление деятельности церкви, духовенства и религиозных сект, которые «гибко приспосабливаясь к современным условиям, усиленно распространяли религиозную идеологию среди отсталых слоев населения». (..)

На практике «пропагандистская война» с религией и церковью вылилась в оскорбления духовенства и верующих, в том числе через средства массовой информации. Широко развернулась газетная антирелигиозная кампания. Статьи о вреде религии подчас носили наступательно-агрессивный характер, базировались на местном материале. Автор статьи «Старые нравы в новом городе», опубликованной в «Чкаловской коммуне», сравнивал случаи отправления религиозных обрядов в г. Орске с «уродливыми проявлениями в быту, позорными пережитками прошлого», призывал к воинствующей пропаганде. Агитаторы-атеисты в репортажах и фельетонах допускали некорректные формулировки: «Хлопотливые хозяйки перед праздниками снуют из дома в дом, пробуют ядреную кислушку, брагу и всякие другие снадобья, таинственно перешептываются»; допускались ничем не обоснованные заключения: «монахини, живущие на селе являются распространителями мракобесия». Критике подвергались и представители других конфессий. (..)

Органы государственной власти на местах все чаще стали допускать факты административного произвола по отношению к представителям духовенства. В приходах Челябинской области у священников стали запрашивать справки о состоянии здоровья, ссылаясь на то, что верующие опасались заразиться от них чахоткой и другими болезнями. Председатель Белозерского райисполкома Курганской области Толмачев направил представителя культа Рычковской церкви Вакурова к врачу на обследование на сифилис. Диагноз подтвердил, что Вакуров здоров. Уполномоченный М. А. Виноградов подобное «самоначинание» счел соответствующим духу и букве закона: «священник является работником места общего пользования, и государственный санитарный надзор имеет право потребовать периодического осмотра всех работающих в местах общего пользования».

Обострение государственно-религиозных отношений проявилось в ужесточении экономических санкций. С 1 января 1954 г. Чкаловский финансовый отдел увеличил сумму налога на духовенство почти на 100 %, что позволило получить доход в десятки тысяч рублей. Тяжелее всего приходилось сельским священникам. Предпринимая попытки ухода от растущих налогов, многие священнослужители стали уходить в заштат, совершать религиозные обряды не в культовых зданиях, а по приглашениям верующих в их домах, фактически нелегально. (..)

Сотрудничество организаций с религиозными общинами пресекалось. В сентябре 1954 г. председатель Сорочинского горсовета Торопов обратился к настоятелю местной церкви Гавшеву с просьбой организовать верующих для работы по просушке зерна на элеваторе, обещав при этом дать разрешение провести в церковь электросвет и построить звонницу, в чем до этого церковной общине под разными предлогами отказывали. Священник собрал 65 человек верующих, к ним присоединилось еще два священника, диакон и сын Гавшева, и они в течение дня работали на элеваторе. По окончании работы руководство горсовета и элеватора поблагодарили пастыря и организованную им бригаду за хорошую работу. Этот «вопиющий» случай обсуждался на бюро Сорочинского райкома КПСС. Вскоре председателя горсовета Торопова сняли с работы, а председателю райисполкома Клягину объявили выговор.

Действия властей в течение лета и осени 1954 г. вызвали крайне негативную оценку верующих и духовенства Южного Урала. В Синод и Патриархию стали поступать многочисленные письма, тревогу среди представителей религиозного культа и прихожан вызывали грубые административные действия. В высказываниях содержались опасения по поводу нового наступления на церковь. Характерно письмо священника Варфоломеева из Сорочинска Чкаловской области, в котором содержались волнующие вопросы: неужели снова 20–30-е гг., тюрьмы и ссылки? «Только и слышно: в Бузулуке — неспокойно, в Абдулино — неладно, в Орске — неблагополучно, в Соль-Илецке разогнали священников». (..)

В сложившихся условиях требовалось предпринять конкретные шаги. ЦК КПСС 10 ноября 1954 г. принимает новое Постановление «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды», при знававшее недостатками применение административных мер, выражение политического недоверия верующим и духовенству. Ответственность за применение волевых методов возлагалась на местные органы власти и партийные организации.

(..) Рекомендовалось практическую работу подчинить одной из главных задач — удержать церковь на лояльных позициях по отношению к государству, которые сложились во время Великой Отечественной войны: «Мы не видим необходимости в открытии новых церквей (могут быть лишь исключительные случаи), а также в возвращении общинам изъятых у них бывших церковных зданий, используемых теперь под культурные цели». Уполномоченные Совета по делам РПЦ в своих отчетах стали уделять более пристальное внимание жизненному благосостоянию представителей духовенства. Их информации содержали сведения о количестве и стоимости купленных домов, автомашин, времени и местах отдыха на курортах.

Совет по делам РПЦ предупредил уполномоченных, что после опубликования постановления духовенство будет активизировать свою деятельность, и рекомендовал «усилить бдительность, следить за всеми мероприятиями, пресекать нарушения и притязания со стороны служителей культа».

Действительно, после опубликования документа религиозные настроения активизировались. Верующие и духовенство на местах стали возлагать надежды на более лояльное отношение. Увеличилось количество ходатайств об открытии культовых сооружений. (..) Согласно отчетам уполномоченных, после опубликования документа увеличилось число посещающих молитвенные здания и количество треб, совершенных приглашенными священниками. Среди прихожан были не только пожилые, люди средних лет, но и много молодежи. Популярными стали высказывания: «Хрущев разрешил нам молиться в церкви и приглашать к себе на дом духовенство, крестить детей, венчаться и хоронить покойников».

Проповедники берегли вырезки из газет, номера с текстом постановления. Они ссылались на эти материалы, когда им делались замечания о незаконности собраний. (..)

Неопределенность курса в отношении «церковников», противоречивость идеологических установок, определенных постановлениями 1954 г., требования строгого соблюдения законности по отношению к верующим и духовенству привели к ослаблению антирелигиозной пропаганды. С 1955 г. периодические издания практически не публикуют материалов на атеистические темы, ослабевает давление властных структур на верующих и духовенство. Государство в отношениях с религиозными объединениями прибегало к лавированию, но партийная линия практически оставалась неизменной.

Совет Министров СССР 17 февраля 1955 г. принял Постановление «Об изменении порядка открытия молитвенных зданий», согласно которому Совету по делам религиозных культов и Совету по делам РПЦ предоставлялось право зарегистрировать фактически действовавшие, но не зарегистрированные религиозные общества, имевшие молитвенные здания. В то же время, вопреки законодательству о культах в административном порядке стали закрываться общины. Так, в селах Лоховка и Озерье Державинского и Ново-Никитино Октябрьского районов Чкаловской области без ведома исполкома облсовета, по указаниям председателей райисполкомов разобрали культовые сооружения. (..) Ограничивались права верующих в возможности отправлять требы в своих домах. Чкаловскому духовенству в 1957 г. запрещалось совершать обряды в домах верующих. (..)

Однако партийно-государственное руководство на местах сталкивалось с феноменом непреодолимости обрядов. Многочисленные факты свидетельствовали о сохранении среди населения религиозных традиций. В Чкаловской епархии в 1957 г. совершили 14213 крещений, 1911 венчаний, 4303 погребений и отпеваний; в 1958 г. соответственно 13996, 1695, 3859 обрядов. В сопоставлении с данными регистрами ЗАГСа в Чкаловской области в 1958 г. окрестили по церковному обряду 25 %, обвенчали 7 %, похоронили 28 % жителей. В населенных пунктах Абдулино и Бугуруслане таинство крещения приняли около 100 % детей.

Не менее показательным для характеристики роста религиозной активности населения является сохранение традиции паломничества к святым местам. Несмотря на активную пропагандистскую работу, появлялись новые места поклонений.

(..) В стремлении нивелировать паломничество органы государственной власти на местах порой оскорбляли чувства верующих. К примеру, вблизи села Ново-Никитино Александровского района Чкаловской области с 1951 г. началось активное паломничество верующих на «Кузнецов родник». На богомолье собиралось несколько раз до 200 человек. Паломничество прекратилось, когда колхоз построил рядом животноводческую ферму.

В 1958 г. государственные и партийные органы переходят к ужесточению в государственно-религиозных отношениях, усиливается прессинг в отношении религиозных объединений. Одно из направлений религиозной политики — добиться ослабления материально-финансовой базы религиозных объединений, наиболее существенным оказалось увеличение налога на свечное производство. Постановления Совета Министров СССР 1958 г. «О свечном налоге» и «О монастырях в СССР» полностью запрещали деятельность незарегистрированных общин, закрывались и зарегистрированные. Вслед за принятием правительством и партией решений, местные власти активизируют свою деятельность по борьбе с религией. Согласно принятому постановлению «О свечном налоге», которое коснулось каждой епархии и храма, мастерские оказались вынуждены отпускать свечи от 15 до 200 руб. за кг, в то же время не могли повышать свечные цены в храмах. Постановления о подоходном налоге на производство церковных свечей резко увеличивали поступления в казну государства.

Размер подоходного налога Чкаловской мастерской наглядно характеризует сложившуюся ситуацию: за 1957 г. он составил 40223 руб., в 1958 г. увеличился в 8 раз — 325000 руб., в 1959 г. возрос по сравнению с 1957 г. почти в 25 раз и достиг 1004412 руб. И это, при том, что количество приходов не увеличивалось, а сокращалось. Необходимо отметить, что «доля свечи» во всех приходах РПЦ являлась главной и основной статьей дохода. Так, к 1958 г. доля доходов от продажи свечей составила в Чкаловской епархии 61 %. Повышение налога на свечное производство привело к ухудшению материального положения церквей и доходов священников, которые оказались вынужденными распускать платные хоры и прибегать к другим ограничительным мерам.

Читайте также:

• «Там, в церкви, собралось все жулье»

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: