Ахилла

Отрывки из книги «Записки верующего».

***

Суд над церковниками

Одним из значительных моментов борьбы с религией было вскрытие мощей.

В связи с последним зимой 1919—1920 гг. слушалось в Верховном Трибунале дело А. Д. Самарина, Н. Д Кузнецова и др.

Суд происходил в Голубом Зале Союзов на Большой Дмитровке (б. Дворянское Собрание), при открытых дверях: ему был придан характер так называемого «показательного процесса». Заседания продолжались 6 дней; каждый день мне удавалось побывать там хоть некоторое время.

За столом на эстраде сидел председатель Трибунала Смирнов и другие члены этого учреждения. С правой стороны — общественный обвинитель, б. Главковерх [Верховный Главнокомандующий] Крыленко. В глубине эстрады виднелась фигура поэта Демьяна Бедного в военной одежде защитного цвета.

С левой стороны на скамье подсудимых был ряд духовных лиц — игумен Звенигородского монастыря о. Иона и еще несколько монахов, священник Н. Цветков, б. оберпрокурор св. Синода А. Д. Самарин, профессор Н. Д. Кузнецов и др.

Дело состояло в следующем. При вскрытии мощей Саввы Звенигородского в раке не оказалось нетленных останков, а были найдены лишь кости. По словам некоторых монахов, один красноармеец плюнул в раздражении на череп, вынутый из раки. Представители другой стороны доказывали, что красноармеец, возмущенный неожиданным обманом, действительно плюнул — но не на череп, а на пол.

Слухи о кощунстве распространились в толпе — она бросилась на коммунистов, было кровопролитие, кажется, и убийства.

В оправдание себя, монахи пустили в народе слух, что нетленные мощи были в гробнице, но они «ушли» от недостойных очей и рук кощунников.

Так как организацию защиты Церкви, охраны Патриарха и т. п. взял на себя так называемый Всероссийский Совет Приходов, — то он и был обвинен в подстрекательствах, следствием которых были убийства (в различных местах РСФСР).

Надо заметить, что большая часть народных беспорядков в годы революции возникала, насколько мне известно, на религиозных основаниях.

Представитель Чеки, командированный в Звенигород для расследования дела на месте, присутствовал тут же в качестве свидетеля.

Зал был переполнен.

Не буду приводить всех подробностей судоговорения, допроса свидетелей, подсудимых.

Во всем процессе ярко ощущалась русская церковная история в изломе: сталкивались два мира, или, вернее, две идеологии — государственная религия и, как реакция против нее, государственный атеизм.

Досадно было видеть, что сторонники религии, большей частью искренние, страдают за интересы не религии, а строя и класса, для которых религия была лишь средством.

Разоблачение этих сторон официального православия составляло силу речей прокурора Крыленко, незаурядного оратора с чеканным юридическим языком и четкой медленной речью, особенно явственной благодаря западнорусскому акценту.

Вскрылись также печальные стороны нравственной жизни некоторых монахов.

Особенное впечатление произвели «последние слова» подсудимых.

Профессор Кузнецов сказал: «Я всегда боролся за отделение Церкви от государства. Теперь мне приходится страдать за грехи официального христианства. Вам нужна моя кровь — берите ее. Пусть моя могила послужит напоминанием всем, кто содействует обмирщению Церкви».

Спокойно и с достоинством говорил А. Д. Самарин. Игумен Иона, монах с худощавым, аскетическим лицом, вынул из кармана маленькое Евангелие и, перекрестившись, прочитал из того места, где описываются страдания Христа:

«В шестом часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого».

«Вчера здесь потухло электричество, — говорил он дальше: — и мы все были во мраке. Это напоминает мне затмение, бывшее во время крестного страдания Того, Кто был Свет мира»…

Священник Ц., почтенный старец, с львиной гривой седых волос, несколько трясясь от волнения, вышел из скамей. Стал лицом к народу и, осеня себя широким крестом, сказал громким взволнованным голосом: «Клянусь Всемогущим Богом, что меня обвиняют несправедливо»…

Последняя речь обвинителя Крыленко. Какого приговора он потребует для подсудимых? Он говорит гневно, с горящим взором; в слове его слышится свист бича, рассекающего воздух, иногда меча, занесенного над головой подсудимых.

«Самарины, Кузнецовы — все это генеральный штаб, сознательные вожди той идеологии, с которой пролетариат борется не на жизнь, а на смерть, беспощадно… Они должны быть изъяты»… Публика замерла… словно ее не стало в этой жуткой тишине. «И всем подобным интеллигентным руководителям придет тот же конец… Дело Патриарха Тихона у меня уже здесь в портфеле»… Трибунал ушел для совещания. Оно было очень продолжительно.

Наконец судьи возвращаются в зал, и председатель Смирнов прочитал при напряженном внимании зала приговор. «Самарина, Кузнецова подвергнуть высшей мере наказания, т. е. расстрелять!»… произнес он четко, с расстановкой. В публике послышался вздох ужаса.

Но затем приведено было пояснение, что, так как накануне Совнарком принял отмену смертной казни, то расстрел заменяется тюремным заключением на 5 лет.

Некоторые (дьякон, простой монах и др.) были оправданы и освобождены, ввиду несознательности, бескорыстия, пролетарского происхождения и тому подобных привходящих оснований.

Фото: вскрытие мощей св. Симеона Верхотурского

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: