Ахилла

Социология и управление Том 4, Выпуск № 3, 2018 

Публикуется в сокращении, полную версию статьи читайте по ссылке.

***

Светлана Рязанова

Любой социальный объект имеет две ипостаси — идеальную, основанную на менталитете, наборе идей и стереотипов, и реальную, иногда в значительной мере отдаленную от метафизического образца и даже слабо его напоминающую.

Насколько сообщество мирян готово к желательному для высшего клира восприятию сановников церкви?

Самой значимой из предпосылок складывания имиджа клира, по нашему мнению, является дистанция между священнослужителями и мирянами — пространственная, статусная, имущественная. Поэтому наиболее ярким примером такой «дистанционной» определенности должны стать представления о высшем духовенстве на местах. Образ главы РПЦ МП также заслуживает внимания, но в этом случае отдаленность мирян является абсолютной, превращающей реального персонажа в виртуальное изображение, в отличие от глав епархий, в чьей физической природе у прихожан есть шанс удостовериться.

Для анализа представлений мирян о высшем духовенстве региона нами использованы данные из приблизительно сотни интервью с православными, аффилирующими себя к РПЦ МП и сигнализирующими о собственной религиозности через заявление о собственной религиозной идентичности и участие в церковной и околоцерковной жизни. При соотнесении данных нами не учитывались половозрастной состав и уровень образования респондентов. Основной акцент был сделан на том, какой спектр представлений о высшем клире складывается в локальном (в данном случае — пермском, соотнесенном географически с территорией Пермского края) православном сообществе. Сбор информации проходил в 2016-2018 гг.

Для наглядности оценки уровня информированности прихожан пермских церквей укажем, что в постсоветский период предстоятелями церкви области, а потом края, последовательно являлись архиепископ Афанасий (Кудюк) (1984-2002) и епископ Иринарх (Грезин) (2002-2010). В настоящее время Пермскую митрополию возглавляет митрополит Мефодий (Немцов). Митрополия является сравнительно молодой структурой, недавно преобразованной из Пермской епархии, и в настоящее время не преодолела ситуацию организационного реформирования и кадровых перестановок. Обремененный большим количеством обязанностей владыка, находящийся в епархиальном управлении, для мирян становится неким плохо понятным персонажем, чья роль в православной жизни края и города является неочевидной.

В первую очередь об этом свидетельствует разнообразие представлений о том, что, в принципе, представляет собой епископ как часть церковной иерархии. Эти представления не поддаются четкой систематизации, но иллюстрируют многообразие мифосюжетов, возникающих в условиях информационного вакуума. Часть верующих уверенно идентифицирует епископа как священнослужителя, даже на уровне персоналий: «Конечно, я знаю, кто у нас сейчас епископ и кто был до этого. Сейчас у нас митрополит Мефодий, ранее был епископ Иринарх, а перед ним был архиепископ Афанасий, которого я очень уважала, ценила, как родного отца».

Иногда сведения имеют расплывчатый характер, что не вызывает особого сожаления у респондента: «Ой… И… как? И… забываю всё, у него имя на Ирину похоже… блин… Пермский и Соликамский… Ири… Забыла опять. Забыла (посмеиваясь)»; «В этом больше разбирается муж, чем я».

Рядовой верующий готов, чтобы выглядеть достойно в глазах интервьюера, додумать недостающие детали, что временами приводит к казусным умозаключениям, в которых сведения о святых накладываются на современную историю: «Так, в Перми у нас был отец Стефан, он даже был знаком с Сергеем Радонежским, вот. Сейчас у нас этот Мефодий, у нас, здесь, в Перми».

Иногда у опрашиваемого возникают сложности с пространственной локализацией владыки: «Где? В Пермской области, что ли? Или где он епископ-то? Я… Я вот не знаю этого. Тонкостей таких я не знаю, конечно,… не знаю»; «а кто у нас Мефодий? (в ответ интервьюер — „Митрополит“)… Пермской епархии. Не знаю. Там иерархия какая-то… Я понимаю, что он рукоположение принимает. Не знаю, не могу сказать».

Треть опрошенных призналась, что, зная о наличии главы церкви в Перми, никогда не имела информации о том, кто занимал эту должность. Часть прихожан колеблется в правильности своих данных, чаще всего путая епископа с патриархом.

И в этом случае иногда полной уверенности нет, и корректная информация снова уступает место мифу: «Нет, нет, не знаю (смеется). Сейчас, очень жаль. Нет, ну я как… забыла. Вот его совсем недавно снова у нас показывали, он и с Путиным… забыла, как зовут (смеется)… Ой… ну, по-моему, Тихон. По-моему, Тихон… Подольский. Да, вот Тихон Подольский. Да-да-да-да-да»; «Ой, у нас сейчас Илларион, по-моему. А сейчас? Илларион был. Сейчас не знаю. Не готовился»; «сейчас епископом является Патриарх Кирилл. А до него был Алексий Второй. Нынешний патриарх мне не очень нравится, но мы их не выбираем, поэтому как-то вот так». Однозначно можно утверждать, что глав епархий среднестатистический верующий знает так же плохо, как и патриарха.

Путаница присутствует и в представлениях о том, кто такой епископ в принципе, в отрыве от локальных реалий. Доминирующей позицией является, опять-таки, отождествление епископа/митрополита с патриархом: «Епископ — это глава как бы… т. е., ну, сказать по-современному, руководитель над всеми церквями, т. е. он, естественно… смотрит, где какой церкви, может быть, какая-то помощь нужна, где не хватает… служителей церкви»; «епископ — это важный и главный священнослужитель православной церкви». Другие варианты ответа на вопрос о том, кто такой епископ, либо поверхностны: «Епископ, насколько я знаю, это священнослужитель в церкви. А чем он занимается, я не знаю», либо содержат элементы вербальной модернизации термина — «это менеджер церковный».

Сумбурность представлений о владыке сохраняется и в отношении информированности о том, чем этот не вполне понятный рядовому мирянину персонаж должен заниматься. Поэтому ряд опрошенных честно признается, что информация эта пока недоступна и не особенно нужна для восприятия себя как воцерковленного человека: «этот вопрос, конечно, очень сложный…. Но дело в том, что мы не настолько, так сказать, христиане, и епископ, наверно, это высокая птица полёта, высокого полёта птица, и поэтому мы, наверно, даже не представляем, чем он должен заниматься и что входит в его обязанности. Но я точно знаю, что это должен быть истинно верующий человек».

В ходе опроса нам встретились две попытки закамуфлировать собственную неосведомленность — через ответ наобум и путем построения сложных стилистически, но пустых в смысловом отношении фраз. Первый респондент уверенно заявил, что в обязанности владыки входит «писать иконы», а второй дал наукообразный, бюрократического характера ответ: «У каждого работника, в том числе у духовенства, есть свой функционал, свои функциональные обязанности, соответственно он их и должен выполнять. Если у него в подчинении по функциональным обязанностям есть работники, священники, соответственно они должны выполнять их или не работать».

Неслучайно и в этом случае епископ как некий симулякр иногда функционально отождествляется с главой всей РПЦ МП и наделяется соответствующими полномочиями: «Ну, к нашему патриарху я отнесусь скорее позитивно, нежели чем негативно. Про него также существует огромное количество слухов, как и про других священнослужителей, о чём мы говорили с вами ранее, но я в первую очередь вижу в патриархе человека, который пытается идти на контакт с представителями других религий, других конфессий. Он также, немаловажно, многое делает для реконструкции храмов, реконструкции монастырей на территории нашей страны. Также благодаря его помощи в России появляется возможность привозить иконы, которые обладают целебными свойствами, мощи святых, которые также излечивают людей, которые к ним приходят, и это всё является немаловажной миссией, которую он выполняет».

Вместе с тем, стоит признать, что среди прихожан есть те, кто готов компетентно и рационально не только осветить вопрос должностных обязанностей православного епископата, но и дать характеристику ситуации в местной епархии/ митрополии: «почему архиерей, архипастырь? Он пастырь всех пастырей. Он должен так же, как священник на приходе, наставлять всех, поучать. Он должен как бы… показывать праведный путь. Так ныне при архипастыре непонятно, вообще, чем занимаются… Они сейчас занимаются… поборами если только. И вот эта функция их, функция пастыря — она стирается в рамках современного мироустройства. Хотя всё тоже зависит от человека. Вот если, допустим, вспоминать о ныне покойном архиерее… архиепископе Афанасии, то этого человека можно назвать поистине представителем епархии. А вот, допустим, если мы будем говорить о современной нашей митрополии. Она сейчас носит какой-то формальный характер. Вот если митрополиту разнарядка сверху из патриархии приходит, допустим, нужно провести мероприятия, посвящённые там… какому-то празднику или ещё что-то, то ему ничего не остаётся, как только давать разнарядку всё ниже и ниже на приходы и выполнять поручения сверху. Мы уже не говорим о том, что он должен заниматься окормлением священства, окормлением епархии и прочее. Сейчас архиерей — он администратор, а не пастырь, а должен быть пастырем в первую очередь».

Стоит признать, что и для этой части прихожан епископ представляется очень дистанцированным персонажем, только эта отдаленность имеет другую природу. Неосведомленность здесь уступает место сожалению о бюрократизации церковного аппарата, выхолащивании отношений с мирянами, отсутствии продуктивного взаимодействия между клиром и членами приходов: «…в современном мире епископ — это такое административное лицо, тесно связанное с государством, то есть это управленец-менеджер, у него просто от всех этих встреч с представителями власти, благотворительными фондами и т.д. очень мало остается времени на простых людей. Я считаю, что в связи с тем, что сейчас расширяется количество епископов, должно быть именно то, что любой человек может попасть на прием к епископу. Во всяком случае, исповедоваться ему или что угодно такое».

Очень популярным является акцент на просветительской и обрядовой функциях епархии: «епископ должен управлять делами церкви, совершать богослужения, и на них высокий авторитет, чтобы научить христиан православной вере. И они еще как бы имеют право рукополагать священнослужителей, ну, кто готовится священниками стать»; «епископ должен сеять добро и любовь, потому что главное предназначение церкви — это любовь к ближнему, это любовь к людям, это, в общем-то, к чему призывает любая религия. Должны через средства массовой информации, через приходы нести людям любовь и веру в лучшее».

Стоит обратить внимание на то, что владыка в этих рассуждениях предстает как активное начало по отношению к пассивной пастве — он контролирует уровень веры, наращивает авторитет, заставляет прихожан быть хорошими христианами, используя для этого все подручные средства: «Помимо того, что он ведет какую-то праведную работу, он должен духовно что-то размышлять, может, даже писать какие-то духовные статьи. Чтобы людей приобщать к духовному миру. Книги выпускать, должен нести ответственность за всех людей. Должен доносить возвышенность в духовный мир через это».

Ни в одном интервью не встретилось предложений и предположений о сотрудничестве, роли прихода в церковной жизни. Высокий статус духовенства для опрошенных теснейшим образом связан с большим количеством долженствований и соответствий требованию: «Вообще все священнослужители, на мой взгляд, должны нести людям только положительные вещи. Это не должно быть всё коррумпировано, не должно ни в коем случае напоминать бизнес какой-либо. И они должны нести людям знания, библию до них доносить. В общем, знания людям нести».

Достаточно распространенным является сведение деятельности архиерея к управлению разного рода церковными институтами: «это вроде священнослужитель, главный в обрядах»; «насколько я знаю, он делает специальные обряды, которые только он может делать и управляет монастырями»; «епископ должен заниматься своим приходом, раз Господь благословил»; «я думаю, по статусу у него много обязанностей, но, прежде всего, он должен нести службу Богу, держать под контролем и в порядке, подданные ему территории… епископом должен быть образованный и грамотный человек». Весь смысл эти фраз хорошо сходится в одно высказывание: «Чтобы приходы работали».

В некоторых случаях встречается более подробная детализация: «какой-нибудь храм освятить, на праздники приезжает. Какой-то избранный человек, у которого повысили сан, и он может решать какие-то богословские вопросы. Решать стратегические вопросы. Это просто священник с большим опытом, мудрые люди». В этой версии пастырских обязанностей владыка из просветителя превращается в завхоза-администратора высокого уровня, занятого сугубо материальными вопросами. Такие земные нужды более понятны с точки зрения обывателя и не требуют образовательной или информационной подготовки.

Епископ предстает перед мирянином не как живой человек, а некая совокупность вроде бы религиозных обязанностей и малопонятных атрибутов, нечто среднее между помещенным в историческое прошлое святым и рядовым гражданином, что определяет и сложность отношения к нему как авторитету веры и религиозного поведения.

На вопрос о том, насколько указания владыки предназначены для исполнения, мнения разделились. Менее 15% опрошенных уверены в том, что «послушание превыше всего». Аргументацией в этом случае является статус священнослужителя как главы местной церкви: «конечно, наверное, да. Как же!? Все равно ведь как-то он считается руководитель. Считаю, что он все-таки заслуженный человек». Иногда к статусу присоединяется требование обязательности послушания как факт отечественной традиции религиозной жизни: «И я считаю, что надо, конечно, выполнять, что он говорит, особенно тем, кто истинно верующий человек, много лет уже из поколения в поколение, когда идёт эта вера, и естественно, что они даже… у них не стоит такой вопрос — надо ли выполнять это? Они просто выполняют». В обоих случаях исполнение распоряжений высшего клира не является рационализированным, ответственность в принятии решения перекладывается на коллективный опыт и историческое наследие.

И даже в этом случае современного верующего охватывает сомнение, когда жизненный опыт подсказывает, что занимаемая должность не является залогом успешности и компетентности руководителя. В такой ситуации снова выручает традиционное мышление и вера в веками устанавливающиеся формальные религиозные авторитеты: «наверно, да, если человек духовный, служит в этом деле, то служит церкви. То, конечно, наверно, нужно подчиняться»; «наверное, достойного человека выбирают в епископы. Недостойный же не может править целой епархией».

Большинство же мирян уверены, что у них есть критерии определения обязательных и не очень требований. Среди критериев на первом месте стоит Священное Писание (вне зависимости от того, насколько респондент хорошо его знает и есть ли в регионе авторитетные религиозные деятели для определения соответствия указания свыше Писанию): верными являются распоряжения владыки «не те, что противоречат законам Божьим, Евангелию»; «если они не противоречат законам Божьим»; «только в рамках канона веры».

В среде прихожан выработана стратегия самоустранения из системы подчинения вышестоящим клирикам, особенно в том случае, если этот священнослужитель воспринимается как умозрительный персонаж. Оправданием неподчинения становится мирской статус респондента, отчетливо представляющий место РПЦ МП в повседневной жизни обычного верующего: «Смотря кто ты. Если ты … как бы обычный священник, то естественно. А если ты простой православный прихожанин, то слово архипастыря не истина для тебя в последней инстанции. В первую очередь, если ты просто православный прихожанин, ты должен руководствоваться Священным Писанием, с одной стороны. Но с другой стороны, это Писание тебе кто-то должен трактовать, и тут уже я думаю, что… истинный православный человек вырабатывать должен для себя сам. Не без помощи, конечно, своего духовника, но тем не менее. Получается, что если ты священник, то, определённо — да, ты должен исполнять указы своего правящего архиерея, потому что на этом выстроена вся церковная система».

Среди опрошенных выделилась и группа волюнтаристов, чье религиозное пространство формируется на основании собственных мировоззренческих позиций: «Мне кажется, что нашему государству и православным людям изначально, люди должны думать своей головой, да, церковь ведёт, но помимо каких-то духовных устоев есть что-то у каждого своё, поэтому не все приказы должны исполняться». Это еще один индикатор медленно, но неуклонно разворачивающихся процессов секуляризации. Они не имеют массового характера, реализуются только на индивидуальном уровне, но приводят к постепенному размыванию того, что церковь и ряд исследователей привыкли считать сообществом традиционных верующих.

Для иллюстрации использован рисунок Вячеслава Полухина

Читайте также:

• «Для него ничего не значит ваше имя». — «Это… не может быть»
• Епархиальный архиерей — трехбунчужный паша или преемник апостолов?
• Викарий Волгоградской епархии и епархиальное «болотце»

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: