Ахилла

Впервые я увидела рисунки и бронзовые скульптурные миниатюры Николая Предеина в екатеринбургском музее «Литературная жизнь Урала XIX века» на выставке, посвященной Гоголю. Эти лаконичные гоголи, похожие то на ворону, то на шута, то скорбящие, то безумные, то жалобные, то отрешенные — запомнились и полюбились. А потом я узнала, что Николай Петрович пишет стихи. Одно из стихотворений стало близким, его музыка не отпускала, первые строчки врезались в память: «я причислил бы к лику святых запах липы, укропа и мяты».

Я подумала, что с автором таких стихов будет интересно поговорить о вере, о Боге, о душе. Николай Петрович предложил интервью по переписке, и вот что из этого вышло.

***

Николай Предеин — скульптор и график. Член СХ России с 1997 года. В 1986 году окончил Свердловскую вечернюю художественную школу. Живет и работает в Екатеринбурге. Автор золотой статуэтки «Casta Diva» — Российская оперная премия, которой были удостоены такие артисты как Валерий Георгиев, Борис Покровский, Галина Вишневская, Ирина Архипова и другие. Автор приза «Дягилев» международного фестиваля «Дягилевские сезоны. Пермь-Екатеринбург-Париж». Автор иллюстраций к «Мертвым душам» Н. Гоголя (юбилейное издание, Москва, 2009) и автор логотипа Гоголевского фестиваля в Париже в 2009 году. Создатель серии скульптурных портретов многих писателей, художников, ученых. Участвовал во многих выставках различного уровня. Ряд работ приобретены государственными и частными собраниями. Автор двух книг стихов — «Источник слуха» и «Второй первоисточник».

Ксения Волянская:

— Как вы сейчас ответили бы на вопрос о вере? Я — верующий? Я — православный? Я — христианин? Какое определение вам ближе?

Николай Предеин:

— Вопрос о вере, я думаю, — это вопрос о самом сокровенном в человеке. А сокровенное, в попытке передать его словами, в известном смысле, профанируется, и разговор о вере часто не столько труден, сколько не точен. Может, о вере точнее можно сказать, говоря — опосредованно. Как стихи. Слова что-то говорят, но таким образом, что приходит не информация, а — смыслы, которым веришь.

Я, наверно, из тех людей, которые культурно-исторически принадлежат к христианству и православию, но верующими себя, как правило, не называют и не воцерковлены.

Бог держит на весу

и бабочку и камень

не проверяйте то

что сделано не нами

а что до нас самих

нас проверяет камень

и бабочка и стих

написанный не нами…

— Были ли вы крещены в детстве, может быть, были верующие родственники, тогда что́ вы помните о них, оказали ли они на вас какое-то влияние?

— «Мое» православие — это моя бабушка, баба Анна, Анна Васильевна, 1888 года рождения («три восьмерки» — говорила она мне, школьнику). Она была человеком верующим. Ее пять сыновей (один из них мой папа, Петр Георгиевич) в разное время были призваны на фронт, и все (все!) вернулись живыми. И ей говорили: «Ну, Анна, ты своих сыновей отмолила!» Последние свои годы она сидела и переписывала псалмы, икосы, тропари в школьную тетрадку школьной же ручкой со стальным перышком, макая его в чернильницу. И не одна ее тетрадка заполнялась (70-е годы XX века!) классическим полууставом (вспоминается Достоевский: «игумен Пафнутий руку приложил»).

«Мое» православие — это смутное воспоминание о церкви в Шадринске (мне было, может, года четыре): полумрак, косой свет падает на пол, и холодная ложка (лжица) с какими-то ароматными каплями (конечно же, это был кагор и это было причастие).

«Мое» православие — это удивительная встреча в купе поезда (1978 год) с пожилым священником. Я тогда носил с собой альбомчик для рисования и попросил разрешения (без особой надежды) его нарисовать. Это было «старинное» лицо русского священника. Он дал согласие. Я сделал, конечно же, совершенно дилетантский рисунок (я только начинал), а он неожиданно спросил меня: могу ли я подарить ему этот набросок? Я, разумеется, подарил ему свою работу, но, чтоб не оставаться без рисунка, сделал еще один. А когда я приехал к маме и показал ей этот рисунок, она воскликнула: «Так это же отец Алексей, который тебя крестил!» Я его встретил более чем через четверть века!

«Мое» православие — это и репродукции в журнале «Юность» (60-е годы прошлого века) рублевской «Троицы» и его же «Спаса», и там же фотографии храма Покрова на Нерли…

И еще.

«Верить в нуль» человеку нельзя — это кончается катастрофой.

Человек — он не сам по себе, он — Чей-то.

Некоторые люди похожи на горшки, которые отрицают гончара.

А сказать верующему: я — верующий, наверное, так же неловко, как поэту сказать о себе: я — поэт.

— Вы написали, что вы не воцерковлены — то есть вы не прихожанин, не исповедуетесь, не причащаетесь, как «положено» православному. Но, наверно, в вашем окружении были или есть «правильные» верующие, которые посещают службы по воскресеньям, исповедуются и причащаются периодически. Почему вы не с ними?

— Я — с ними, поскольку ценю и уважаю их искренность, прежде всего. И вижу, что эта искренняя вера делает их мягче, терпимей, мудрее, красивей, если хотите. Согласитесь, в наше время это многого стоит.

Но, может быть, я ухожу от ответа, если вы имели в виду, почему я, так сказать, организационно — не с ними. Не уверен, что смогу ответить. Наверное, не почувствовал в себе то, так сказать, высокое детство, которое, мне кажется, необходимо иметь в душе, которое и открывает возможность стать воцерковленным человеком. Я в себе такого детства не чувствую.

И еще хочу сказать вот что на тему правильно-неправильно верующих. Я знаю одного человека, который не воцерковлен, не часто ходит в церковь и т. д., но я точно знаю, что этот человек стоит многих (не в обиду будь сказано) церковь посещающих. Он, я бы сказал, органический христианин, он так живет. И в душе, и в быту. И на таких людях держится наше, еще не рухнувшее окончательно представление о возможности добра и жертвенности.

чем меньше веры, тем сильней

иконы в храме мироточат.

чем больше страх, тем за окном

темнее ночи.

любите ближнего, пока

не стал он дальним.

простые истины у нас

всегда печальны.

— Кто для вас Бог?

— Боюсь, мне не по росту этот вопрос. Не мне говорить, что вся физика, даже самая квантовая-расквантовая, в любых ее масштабах, не может поколебать идею Бога. Хотя, время от времени, пытается.

Идею Бога, мне кажется, укрепляет, точнее, подтверждает то, что человек рано или поздно обнаруживает, что он — не один.

Особенно тогда, когда он так или иначе касается темы смерти (не потому, что там Бог ближе, а потому, что там Он «слышимее»). Верующий и в счастье слышит Бога (он слышит Его всегда и всюду).

Скажу так: Бог, это Тот, Кто не оставляет тебя одного.

— Что вы думаете об отношениях Бога и людей — возможны ли отношения, слышат ли Там наши молитвы и почему так выборочно?

— Я думаю, отношениям Бога и людей, во всей полноте драматургии, положил начало Адамов грех и изгнание из Рая.

Иногда думается, что изгнание из Рая — событие неизбежное, «запрограммированное» самим Создателем, если позволительно так говорить. Как и предательство Иуды. Без этих сюжетов история христианства была бы другой. А может быть, ее и не было бы совсем.

Институт отношений Бога и человека этими двумя событиями, в основном, и определяется, и только ветвится в других библейских сюжетах: жизни Иова, жертвоприношении Авраама, отречении Петра, уверении Фомы…

И все эти сюжеты обречены воспроизводиться до конца мира, потому что Библия, в известном смысле, духовная матрица христиан.

Молитвы Бог слышит, но иногда не отвечает. И не Он тому причиной. Вспомним шекспировского Клавдия, который говорит: как мне молиться, когда при мне корона, край и королева. Он, понимая это, и не решался на молитву. А кто-то молится, «забывая», что «корона» осталась с ним…

стрекоза на моей руке…

и пока она там,

я, наверное,

не сделаю ничего плохого.

— Достаточно ли вам концепции христианства, чтобы объяснить существование зла на Земле?

— А как же та самая «слеза ребенка»? Как Бог допускает страдания невинного? Может быть, здесь работает «грех отцов», а в конечном счете — Адамов грех?

Человеку это трудно осознать. Потому что он все это пытается понять «снизу». «Сверху» все видно, вопросов нет. Одна печаль и сокрушение о человеческих слабостях, ошибках и грехах.

— Как вы понимаете, что такое грех?

— Грех, безусловно, соотносится с Божьими заповедями.

Но люди в житейском своем поле часто неизбежно поступают по принципу меньшего зла, то есть — меньшего греха. Злодеи, так скажем, об этом не думают, вернее, не об этом думают. Праведники — вне греха. А остальные живут в этом поле меньшего греха. Кстати, думаю, что каждый человек — маленький адам своего греха, в каком-то смысле, изгоняемый из своего рая своими же грехами.

— Что вы думаете об аде и рае? О святости?

— Ад и рай. В «наивные» времена эти категории были реальными.

Сейчас, в «культурные» времена, они превратились в художественный образ, поскольку религия породила культуру, во многом «превратилась» в культуру.

мята, мятлик, подорожник,

иван-чай, тимьян, душица…

перед сном проговоришь —

непременно рай приснится.

день иным словам научит.

он других наставник дел,

но ты помни: мята, мятлик,

мальва, зоря, чистотел…

О святости. Тут самое время сказать себе, а кто я такой, чтоб рассуждать о святости? Одно понятно и безусловно: не стоит село без праведника. А мир давно бы пропал, если бы не было святых на земле.

я причислил бы к лику святых

запах липы, укропа и мяты.

кто из нас не хотел бы им

братом

быть, но как же они далеки,

и они ли здесь в том виноваты.

мы сильны, а они просто святы.

Иллюстрация: «Странники», бум. черная нитрокраска

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: