Ахилла

Архиепископ Андроник (Никольский) (1870–1918) — священномученик. Миссионерствовал в Японии; когда служил в Польше, то резко выступал против католицизма. Был почетным председателем Новгородского и Пермского отдела Союза русского народа. Монархист крайне правых взглядов, выступал против Распутина. Вел аскетический образ жизни, свои средства жертвовал бедным. Был убит большевиками.

Предлагаем вашему вниманию отрывок из работы архиепископа Андроника «Наша церковно-народная жизнь как она есть. Размышления епископа, возвратившегося из путешествия по епархии».

***

1. Благоговение народное перед архиерейским саном

Всякий год обычно приводит Бог сделать не менее двух путешествий для посещения православных приходов епархии. В течение двух-трех недель всякого путешествия можно бывает посетить не менее двадцати преимущественно сельских приходских церквей. Таким образом, приходится за короткое время видеть несколько десятков мест, побывать в стольких же церковных общинах, входить хотя в кратковременное общение с людьми иных условий жизни и иных разносторонних местных влияний. Люблю я такие путешествия. Иногда и погода не благоприятствует, и дороги трудные, тем более, что в большинстве случаев приходится проезжать по типичному проселку, почему сопровождающие чины полиции обычно предупреждают, что с трудом можно проехать. Обычно и поднимаюсь с места каждый день рано — с 6–7 часов утра, кончаю же осенью часов около 7 вечера, редко позднее за полнейшей непроглядной тьмой, весной же приходилось кончать и около полуночи. Сна приходилось иметь не более 6 часов в сутки; целый день нужно трястись в открытом экипаже от церкви до церкви с остановками в попутных деревнях, где крестьяне встречают обычно хлебом-солью в своих часовнях. Целый день в напряжении, ежедневно приходится говорить громко не менее шести часов, причем в поучениях приспосабливаться к местным требованиям, о которых умело и неумело докладывают в своих рапортах сопровождающие благочинные. И, однако, при всем этом я совершенно обновляюсь духом и телом за такие по видимости трудные путешествия. Конечно, много значит в данном случае и пребывание по целым дням на чистом воздухе, которым так мало приходится дышать в обычной обстановке нашей архиерейской жизни.

Но самое главное в данном случае имеет благотворное влияние сама смена впечатлений, соприкосновение с новыми лицами, тот праздник, который если не у причтов, опасающихся ревизии, то несомненно у православного народа создает прибытие архиерея, и то воодушевление и даже молитвенное и торжественное благоговение, какое приходится принимать архиерею от встречающего народа. Даже по пути крестьяне, завидевши проезжающего архиерея, сбегаются из самых дальних углов своих полей на дорогу, побросавши свои работы полевые, позабывши и свою усталость, и как один человек опускаются на колени, нимало не беспокоясь, что стоят в самой грязи. Многие плачут, даже и мужчины; все набожно и благоговейно крестятся, когда получают даже издалека благословение. А с каким благоговением разделяют крестьяне благословленный и отведанный архиереем ими же принесенный хлеб! Или с какой трогательной благодарностью выслушивают они благожелательные расспросы об их крестьянском хозяйстве! А как благоговейно встречают они «со кресты и хоругви» в своем приходском храме, увлекая с собой и всех детей своих! Все набожно крестятся, многие плачут от благоговейной радости. Многие и таяся, и открыто просят совета, молитв, готовы тут же исповедать всю свою душу, умоляют принять от них — кто полотенце, кто деньги, кто даже иконку или еще что-либо от святого места принесенное. Да всего подобного и не перечесть. И все это до глубины души трогает, настраивая ее на благоговейный и торжественный тон от сознания раскрывающегося перед тобой благодатного Царства Божия из глубин смиренного, простого, по видимости грубого, а на деле нежного и мягкого народа русского. Это ли не счастье — быть участником в таком явлении духа и силы! Это ли не самое жизненное ободрение для архиерея от соприкосновения с самой живой народной верой! Это ли не богатый источник для воодушевления на новые и новые труды пастырствования среди такого церковного народа! Да, среди всего этого и быть не может ни малейшей усталости. Скажу более: даже удивляешься, когда спрашивают о ней добрые люди. Да разве возможно уставать на таком веселом празднике веры? Нет и нет. И благодарю Бога, приводящего переживать все это и участвовать на таких праздниках.

2. По видимости все обстоит благополучно

Перейдем и к тем наблюдениям, которые приходится делать над видимым в посещаемых церквах.

По внешней видимости обычно, конечно, все везде найдено в порядке и исправности, ибо к приезду архиерея всегда и самые неисправные стараются все привести в благоприличие; и только разве иногда можно подметить на некоторых мелочах, что порядок наведен на скорую руку во всех отношениях. Да кроме того, в течение нескольких часов пребывания в каждой церкви трудно рассмотреть все с полным вниманием. Большим же временем, к сожалению, мы не можем располагать при своих путешествиях по церквам епархии. И это не одна отговорка, а сущая правда: ведь в это время там, в городе заведенная машина епархиального управления не может быть остановлена без ущерба для всего дела. Итак, о всех почти посещаемых церквах можно бывает сказать, что церкви содержатся в чистоте и благоукрашенности, некоторые же и в полном благолепии. За редкими исключениями теперь во всех церквах имеются певчие — любители из взрослых и школьников, к сожалению, часто подражающие малоцерковным наемным хорам городских церквей, усвоивших неправильный и бесцветный бахметевский распев и всякие концертные «птички». Но утешительно в этом отношении то, что теперь в большинстве случаев руководителями певчих бывают псаломщики или диаконы и даже священники, у которых есть подручные помощники, да и пение хотя с трудом, но постепенно принимает более упорядоченный и церковный характер. Это несомненное следствие неоднократных за последние пять лет напоминаний духовенству епархии о том, чтобы клирики считали своей обязанностью устраивать хоровое и церковное пение. Прежде же чаще приходилось видеть мирян управителями хоров, тогда как псаломщики иногда не могли даже участвовать в хоре по полной неспособности к тому, как это ни странно; ибо что же это за псаломщик, который и петь не способен.

По видимости и причты везде найдены исправными в своем деле и поведении. Церковные летописи и богослужебные журналы везде ведутся в исправности, и даже редко можно подметить, что записаны они лишь к приезду архиерея. Богослужебные журналы свидетельствуют, конечно, без посторонних свидетелей, и о том, что духовенство усердно проповедует Слово Божие как в храме, так и по приходским деревням. Везде и народ усердно собирается к встрече архиерея по предварительному зову своего пастыря. Непременно собирались и учащиеся школ, как церковных, так и гражданских, вместе с учащими. Во многих случаях учащиеся приходили даже из отдаленных от церкви школ, — и это несмотря на холод, дождь и грязь. Народ везде с благоговением встречает архиерея, как носителя великой благодати Божией, как святителя Христова и даже (о, наше недостоинство и нищета!) как святого. В попутных деревнях почти везде крестьяне собираются у часовен, просят благословить и окропить принесенной ими святой водой хлеб-соль. Часто же у всякого дома по деревне вынесены и поставлены на украшенном столике иконы и хлеб-соль для того же архиерейского освящения. И это одинаково как в праздники, так и в будни, несмотря на рабочую пору и ненастную погоду. В некоторых же селениях, особенно торговых, по случаю прибытия архиерея украшают дома национальными флагами, церковные же ворота почти везде украшают зеленью, по дороге под ноги бросают траву и цветы или постилают холсты. Все это, конечно, весьма трогательно, умилительно и утешительно, судя только по одной внешности. Отношение же народа к архиерею истинно подобно отношению детей к своим дорогим родителям.

Да не подумает кто, что мы — архиереи — только этим и довольствуемся, что почти упиваемся всем описанным почетом и преклонением народа пред нами. Конечно, много силы духа нужно иметь, чтобы ко всему этому быть совершенно равнодушным и встречаемое преклонение переносить на Самого нашего Великого Архиерея Христа. Но мы ведь тут же получаем и разочарование, когда встречаемся и с отрицательными сторонами жизни как клира, так и мирян. Тогда больно бывает на душе. Тогда невольно чувствуешь и свою собственную немощь и недостоинство носить великое служение апостольское здесь на земле, освященной стопами ног Самого Христа Жизнодавца, вручившего нам искупленное Им достояние Божие — верующий в Него народ христианский. Тогда бывает не до упоения встречаемым почетом и преклонением народа перед архиереем… Но это все незримо происходит в душе архиерея да в его соответствующих разговорах с иереями и прочими клириками. Видимость же по-прежнему остается торжественная и величественная, набожная и молитвенная.

3. Безотрадное в религиозном и житейском быту народном

Итак, наблюдаемая архиереем при его путешествиях по епархии внешность, кратко изображенная выше, все-таки является большей частью отрадной: в большинстве случаев все обстоит благополучно, чему оставалось бы только радоваться даже до сознания, что жизнь христианская полна верности заветам Евангелия Христова.

Между тем жизнь сама по себе, жизнь как она есть — эта действительная жизнь не дает оснований для такой радости. Она явственно свидетельствует о своем духовном понижении, может быть угрожающем полным разложением ее. И вот тут-то с грустью приходится всматриваться в то малое отрадное духовное содержание, которое проглядывает из описанной видимости или о котором приходится догадываться на основании видимого. Имея такие наблюдения, с грустью приходится отметить следующее.

Недостаток даже простейшего христианского просвещения в народе — вот что прежде всего приходится отметить. Светские, конечно, этому тотчас же обрадуются и скажут, что народ наш невежественен, не умеет отличить Троицы от Богородицы, знает только суеверия, а не веру, и т.п. Да умолкнут таковые, и для собственного смирения пусть они сами себе дадут отчет: да сами-то знают ли хоть что-нибудь в вере христианской, да знают ли даже молитвы-то, которыми следовало бы и им молиться, чего они, наверное, однако, не делают… Но оставим таковых самим себе. Будем же говорить только о нашем простом народе. Не говорю о взрослых, — даже учащиеся в разных школах дети не знают молитв, Священной Истории, начатков веры. Отрадные же исключения в этом отношении очень редки, к сожалению. Не знают житий Святых, имена которых носят, даже дней памяти их не знают. И это при всеобщем-то обучении, тогда как прежде при высмеиваемом прогрессистами мраке и невежестве все это прекрасно знали и все могли сознательно рассказать и прочитать. Не развито сознательной привычки молиться дома утром и вечером, почему за лето, не ходя в школу, почти все дети вовсе забывают выученные в школе зимой молитвы. Не заметно и зачатков любви и обычая благочестивого — читать Слово Божие, хотя бы Евангелие.

Не заметно и строго сознательного держания благочестивых обычаев старины. Например, в храм большей частью входят не помолившись в притворе или трапезной части церкви с установленным числом поклонов, хотя бы поясных; в церкви стоят христиане обоих полов вместе на обеих сторонах, часто оглядываясь рассеянно кругом. Мимо храма часто проходят не перекрестившись. Весьма-весьма часто и взрослые и дети не умеют подходить под благословение, — очевидно, и священники не считают нужным непременно благословлять пасомых при встрече с ними, не приучают брать благословение и детей. Часто бросается в глаза и неправильно совершаемое крестное знамение. Даже взрослые часто не молятся при входе в дом и даже шапки не снимают, о молодом поколении не приходится и говорить с этой стороны. Богослужение и в великие праздники посещают редко многие из христиан, летом же в рабочую пору почти и вовсе не ходят в церковь. Долг исповеди и Святого Причастия уже многие не исполняют по нескольку лет. Слышно, что и посты не со всей строгостью соблюдаются, в чем пример берет народ, конечно, у образованных и вообще чиновного люда; ибо теперь даже урядник и почтарь считают себя образованными и почитают предрассудком поститься. К священникам уже многие не с должным уважением относятся, даже и на улице часто не кланяются, тем более не благословляются, да и священники, особенно молодые, не считают долгом непременно благословлять и тем призывать и Божие благословение на свое духовное чадо.

Отсутствие всего этого отпечатка набожности грустно отражается и в жизни народной. Общая теперь жалоба на народное пьянство, на безобразное, даже со смертоубийствами и непременно с драками, провождение деревенских праздников, разгул, особенно молодежи, деревенские посиделки, часто толкающие молодежь на беспутство, падение семейных нравов и почтительной покорности младших старшим, тем более родителям, франтовство, бесчестность, озорство и хулиганство, мстительность и жестокость, вероломство и лживость до лжесвидетельства под присягой, что говорит уже об утрате и самой веры, ибо верующий побоится нарушать присягу. Молодое поколение и даже дети растут без всяких положительных и строгих правил жизни: какое-то одичание духовное отпечатывается и на их лицах. А что с ними будет впоследствии, когда и сама жестокая жизнь наложит на них свой немилосердный отпечаток, особенно если принять в соображение ту погоню за материальным или, лучше сказать, животным довольством, которое сделалось характерным признаком и духом последнего времени, освободившегося от духовных высоких начал жизни.

Наряду с этим необходимо отметить и все более развивающееся в народе сутяжничество и бесчестность. Как это ни странным покажется, но значительную долю в приучении народа к сутяжничеству и кляузничеству имеет грамотность. Теперь газеты читаются во всякой деревне грамотеями, а от грамотеев из газет все передается и неграмотным. Газеты же полны почти исключительно духом критицизма и осуждения всего и всех, без указания положительных свойств у явлений и людей и в их поступках. В первую же голову такое осуждение направлено на всякое начальство и тем более духовенство. Деревенские читари и слушатели все это подмечают и сами естественно набираются того же самого осуждения, и, конечно, прежде всего осуждения духовенства под впечатлением газетных пасквилей. А так как грамотность наша и в школе не вкладывает в детские души почти никаких положительных свойств, то у детей она, прежде всего, спешит проявиться в нецензурных надписях на заборах и стенах, а у взрослых — в доносах, в кляузах, в жалобах, и прежде всего на ближе к ним стоящее духовенство. За последнее время постоянно приходится разбираться в таком кляузничестве. В большинстве случаев по проверке донос оказывается редко соответствующим действительности. Но злая воля доносителей не боится кары за клевету, ибо архиерей не может за нее наказать, а оклеветанный едва ли пожелает судиться, ибо, прежде всего, это дело длинное. Между тем пятно доноса все-таки остается на том, на кого доносили, да и настроение у него портится, и зло увеличивается во взаимоотношениях между оклеветанным и доносителем. А все это свидетельствует о том, что старинные патриархальные порядки и взаимоотношения духовенства и прихожан теперь уже значительно поколебались. В значительной степени виновато в этом и само духовенство, все более удаляющееся от паствы и ради перегруженности всяким делом, например, школьным и перепиской, исключительно по лености и небрежению о своем пастырском долге.

Кроме кляузничества, поразительная бесчестность проявилась и развивается в народе всего только за время войны, преимущественно с осени 1915 года. Под влиянием естественной и злонамеренной дороговизны на все в настоящее военное время и простой народ спешит нажиться теперь на своем труде и на своих продуктах. Одни беспредельно удорожают свой труд, другие поразительно небрежничают и ленятся в принятом на себя труде, третьи до недоступности поднимают цены на предметы даже самой первой необходимости. Проснулись стихийным и неудержным порядком самые алчные инстинкты и стремления. Поразительна та бессовестность, отсутствие страха Божия, что проявляет теперь наш обычно в глубине души богобоязливый народ. Обуяла всех страсть наживы, до бесчувственности к общему горю в военное время, до неспособности понять и принять к сердцу, что и гнев Божий разразился над нами за неверность воле Божией, за беззаконную жизнь.

Это все более чем безотрадные, зловещие признаки, при виде которых жутко становится за будущее нашей народной жизни.

Полностью статью архиепископа Андроника (Никольского) можно прочитать по ссылке

Обсудить статью на форуме

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: