Ахилла

Церковь говорит девочке Саше Бурыкиной:

«Я не могу это слышать».

А потом уходит

И запирается в ванной.

Наталья Василевич, блогер, теолог

«Половина зла в мире происходит тогда, когда достойные люди стоят в стороне и не делают ничего плохого. Но уклоняться от зла недостаточно. Люди должны стараться поступать правильно, даже если они не верят, что достигнут успеха»

(Robin Hobb «Mad Ship»)

В последние две недели, наверное, самая громкая скандальная новость на постсоветском церковном пространстве — это интервью дочери священника Константина Бурыкина, Александры, о жестком насилии, которое над ней совершал отец в течение многих лет.

Напомним, что в 2017 году «батюшку со свастикой» из Гатово (Беларусь), гражданина России, приговорили к трем годам заключения за незаконное хранение оружия. Также он обвинялся в симпатиях к нацизму, хранил символику, литературу, фотографировался в нацистской форме. Еще Бурыкина обвиняли в присвоении денег Белорусской федерации пауэрлифтинга.

Многие отнеслись к священнику-«нацисту» без всякой симпатии, мол, так ему и надо. Другие его защищали, в том числе его дети: давали интервью, публиковали фото с плакатом «Верните нашего папу». Были и другие защитники «невинно пострадавшего» священника.

Так, в октябре прошлого года в редакцию «Ахиллы» пришло письмо, которое мы тогда опубликовали. Автор, который был знаком с семьей Бурыкиных, написал текст, в котором утверждал, что обвинения в адрес священника в основном сфальсифицированы, «идет травля» Бурыкина со стороны «националистов»; в тюрьме к отцу Константину относятся плохо, из-за чего он даже начал голодовку; сам священник болен, как больны и некоторые из его детей. В частности, старшая дочь Александра, которая является, по словам автора, «самой активной защитницей чести и доброго имени отца», серьезно больна.

Автор также упрекает Церковь, которая про страдающего священника «забыла», отвернулась от него, хотя семья писала письма даже патриарху Кириллу.

Но после публикации письма через некоторое время нам написала сама Александра Бурыкина и попросила удалить текст. Автор письма-поддержки объяснил это тем, что упоминания в тексте болезней может навредить семье и спортивной карьере девушки.

Мы, разумеется, пошли навстречу и текст удалили.

И вот в конце июня этого года прогремел взрыв: «защитница доброго имени отца» дала интервью, в котором рассказала, что отец долгие годы ее избивал, принуждал к сексуальным действиям, а она теперь это все рассказывает, потому что боится, что он выйдет из тюрьмы и примется за старое.

Теперь на священника Константина Бурыкина заведено новое дело о сексуальных домогательствах заведомо несовершеннолетней, ему грозит до 15 лет тюрьмы.

Белорусский блогер, докторант Рейнского университета, теолог Наталья Василевич написала по этому поводу у себя в фейсбуке:

«Прошло уже несколько дней после того, как Александра Бурыкина рассказала публично о своей жизни с отцом, священником Константином Бурыкиным, который с самого рождения избивал ее, потом еще и насиловал. Белорусские батюшки в фейсбуках пишут „а вдруг это все наговор?“, „а разве можно лишать сана на основании статей в газете?“, „а что это она раньше молчала, похоже на заказуху“.

А у меня есть только один небольшой вопрос — внутри у кого-нибудь хоть шевельнулось, чтобы попытаться найти Александру, сказать, что они в ужасе от этой истории и от того, что ей пришлось пережить, и от того, что все вокруг молчали, и что ей некуда было пойти, кроме могилы матери, чтобы рассказать о том аде, в котором она живет?

По-хорошему, митрополит должен был ради этого ЧП бросить все свои дела, встретиться с этой девушкой, пообещать поддержку, попросить прощения, что церковь была для нее одной из скреп того ада, в котором она жила.

Я уверена, что #my_bishop интересы жертвы (жертвы садиста и психопата, но все-таки священника!) поставил бы на первое место. Я уверена, что у священников моего прихода первейшей интенцией было бы узнать, как Александра чувствует себя сейчас, не нужна ли ей какая-то помощь, а не упражнение в аргументах, почему нет оснований лишать сана, почему нельзя перекладывать ответственность на всю БПЦ и т.д.

Перекладывать не надо, действительно, потому что настоящая церковь — это та, которая сама берет ответственность, а не отбивается от перекладываемой. Настоящая церковь, а не церковь постоянных отмазок „не видел“, „не слышал“, „все гораздо сложнее“».

Да, история отца и дочери Бурыкиных — это история из «вечных», история отношений жертвы и насильника, во всех видах. Это история и рабства, где раб, особенно женского пола, не более чем вещь, которой можно пользоваться как угодно. Это и история российского крепостного права, когда помещики пользовались «девками» то для сексуальных утех, то пороли их на конюшнях, а то затравливали насмерть собаками — потехи ради.

Это и история сестер Хачатурян, убивших насильника-отца.

Но это не только истории вокруг сексуального насилия, это и история о насилии, господстве вообще. И на «Ахилле» у нас историй о насилии того или иного плана крайне много. Насилие над личностью, душой и телом человека в монастырях, на приходах, в православных семьях, в семинариях. Это и истории бесконечного насилия владык, «деспотов» над священниками.

И все эти истории часто вызывают у определенной группы людей отторжение и возмущение, причем порой не сразу: человек сначала сочувствует одной жертве, другой, третьей, а потом взрывается: а почему вы молчали?! А почему вы не действовали сразу? А почему вы ходили такие смиренные и выполняли «послушание» своим владыкам, когда они ноги об вас вытирали? А как только вас выгнали с приходов, как только вы сбежали из монастырей, так сразу и голос прорезался, возмущаться, видите ли, стали, кулаками после драки махать! Надо было или смиряться до конца, до смерти, молча, с изнасилованными телами и душами, или сразу бросаться на обидчика, выступать смело, бить его, поднимать бунт, объединяться, кричать, рвать зубами и когтями… Мол, или-или, а не вот так вот — сначала терпеть, а потом скулить. Не нравится нам такой подход.

Да, это чувство отторжения и возмущения многие из нас испытывают. И мы, редакторы «Ахиллы», понимаем, что многих наших читателей порой уже «бесит» очередная исповедь священника, монахини, обиженной прихожанки — хватить ныть, все понятно, делайте что-нибудь вместо нытья!

Но думается, что это возмущение поведением жертв у нас появляется потому, что мы в своей жизни так или иначе сами часто бываем на их месте. Может, нас и не насилуют буквально, но сколько за жизнь нас унижали — в детском саду, в школе, на работе, во дворе, в семье, сколько приходилось терпеть, молчать, сглатывать обиду, злость, сколько хотелось высказать в лицо начальнику, что в реальности мы о нем думаем…

Но мы, как и все жертвы, чаще всего этого не делаем, или делаем с большим запозданием. Потому что всякое насилие всегда сопровождается страхом. Тебя накажут, поставят в угол, прилюдно отругают, высмеют, уволят, подбросят наркотики и посадят в тюрьму, накатают на тебя донос, обидят твою семью, которую тебе кормить… Мы всегда оправдываем себя тем, что вот если бы не обстоятельства, не ипотека, не страх за семью, если бы не они, то я бы…

Людям очень трудно начать действовать против насильника, деспота, господина. Особенно у нас в России — нас тысячу лет приучали, что начальник всегда прав, всякая власть от Бога, смирение — превыше всего, Бог на небе, царь на земле, а если думаешь иначе, то кликнем жандарма. Очень трудно встать и «выйти из ряда вон», первому сделать шаг к свободе, первому одолеть страх внутри себя и первому возвысить свой голос против несправедливости. Трудно, потому что мы боимся, что никто нас не поддержит.

Наши читатели часто возмущаются священниками из РПЦ: ну объединитесь вы наконец, создайте профсоюз! Встаньте все и скажите владыке хором «нет!».

Но ведь кто-то должен начать, стать инициатором, и этот кто-то наверняка проиграет, его уничтожат. Потом кто-то должен последовать его примеру, кто-то поддержать этого второго — но и они проиграют, но покажут пример. Потом новые герои выйдут и будут иметь харизму объединять других — и однажды — они победят.

Но на поле победы придут новые деспоты и возьмут власть себе — вот в чем беда. Побеждают, обычно погибая в бою, герои. Властвуют — штабные крысы и распорядители кормушек.

Поэтому и побеждает чаще всего насильник — ведь ему легко быть насильником, это его сущность, он наслаждается своей властью. А жертве надо бороться не только с насильником, но и со своим страхом, с обстоятельствами, с мнением толпы, которая почему-то более склонна освистывать жертву, а не насильника, ибо толпа уважает силу, и не уважает хныкающих слабаков.

Вот и продолжается так круг за кругом, век за веком: всегда найдутся жертвы для новых насильников… Но, хочется верить, найдутся и те, кто выступит против насилия и насильников и постарается защитить жертву, и не осуждать ее за то, что она позволила насильнику сделать ее жертвой.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: