Православные знакомства
25 июня 2017 Константин Кокорев
Телефон завибрировал в заднем кармане брюк, и по телу Кати прошла приятная дрожь. Стало жутко интересно, кто ей написал. Но в данной ситуации проверить было невозможно.
Папа читал вечернюю молитву. Вся семья собралась в зале, около иконостаса, у каждого в руках мелькала, потрескивая, свечка. Папа в подряснике, с золотым крестом на шее — известный в епархии протоиерей, автор нескольких серьезных трудов по Догматическому богословию, долгое время преподавал в семинарии, но вот уже пять лет как переехал в Осотовку и восстанавливал старинный деревенский храм.
Жили они в большом, на восемь комнат, приходском доме. Но Кате все равно приходилось делить свою комнату с одной из сестер. Детей у отца Романа было как и комнат – восемь.
«Помилуй мя, Творче мой Владыко, унылаго и недостойнаго раба Твоего», — папа бормотал молитву. Володя откровенно зевал, смачно выдыхая, от чего пламя на его свечке трепетало, в ужасе пытаясь спастись от неминуемого затушения. Лера прислонилась головой к стенке и разглядывала босые пальчики на своих ногах. Рома, Роман Романович, самый старший из детей, ковырял в носу, аккуратно, чтобы не заметила мама. Настенька, самая младшая из детей, тихонько сосала мамину сиську. Все были заняты делом.
Катя аккуратно приподняла сзади наспех напяленную поверх брюк юбку и залезла в карман. Её четвертый Айфон, подаренный на четырнадцатый день рождения, снова подмигнул – пришло ещё одно сообщение «В контакте». Аккуратно, держа телефон на уровне пупка, Катя сняла блокировку и открыла сообщение. Егор Коркин. Два новых сообщения. Опять этот православный идиот. Она уже хотела снова спрятать телефон назад в карман, но любопытство взяло верх, и она открыла переписку.
«Эх, жалко что ты в деревне. Я бы пригласил тебя в кафе. У нас тут такое классное постное меню. Я после занятий постоянно захожу. Может быть, ты всё-таки приезжаешь в город? Хоть иногда? Или папа не отпускает?» Первое. И второе: «Ничего, вот пост закончится, я сам к тебе приеду в гости, можно?»
«Неужели этому маменькину сынку хватило смелости пригласить её на свидание?!» — Катя хмыкнула, но получилось слишком громко. В её сторону повернулись сразу трое. Роман Романович, Лера. И мама. Катя вздрогнула, свеча в руке дёрнулась, и огромная восковая капля шлёпнулась прямо на середину экрана.
— Чёрт, — Катя выругалась одними губами, беззвучно. Мама поднесла палец к губам, а затем погрозила этим же пальцем. Если папа услышит, не дай Бог, отвлечется или повернется – нотаций потом не избежать. А то, тьфу-тьфу-тьфу, и ремня. Катя быстрым движением убрала телефон назад в задний карман, не издав больше ни единого слова.
С Егором Катя начала переписываться несколько месяцев назад. Вышло все нелепо, и никогда этот молодой человек не воспринимался Катей всерьез. Началось все с того, что мама увидела, как Катя обнимается с Витькой, одноклассником. Ничего серьезного, они просто тусили в одной компании. Конечно, Витька наглый, он периодически говорил какие-нибудь пошлые вещи, хватал девчонок за попу, за талию, даже пытался поцеловать, но дальше этого никогда не заходило. Витьку никто всерьез не воспринимал. И вот, где-то в конце декабря мама заехала за Катей на машине в школу и увидела, как она с друзьями стояла на лестничной площадке. Слава Богу, покурить они успели перед этим, за школой, возле мастерской. Иначе, конечно, все закончилось бы намного хуже. Но и эти заигрывания маме явно не понравились.
Разговор она начала, только когда машина отъехала от школы, и друзья скрылись из виду:
— Я смотрю, ты уже с мальчиками тесно общаешься?
— Маам, ну прекрати, — Катя покраснела, — ничего не было. Ты же видела. Это же просто Витька.
— Видела, — кивнула мама. Она немного помолчала, а затем продолжила: — Я понимаю, что ты уже девочка взрослая. И… Как бы это правильно сказать… Сложная. У тебя переходный возраст. Но и ты пойми. Ты дочка священника. И тебе нельзя вести себя вот так. Ты должна быть примером. Не дай Бог что случись… Ну, в ваших отношениях… Если ты хочешь потом выйти замуж за священника… Семинариста… Будущего священника… Тебе нельзя терять девственность с каким-то Витей. Ты должна блюсти себя.
— Мам, прекрати, ничего не было. Я же сказала, — Катя успокоилась и начала злиться. От напоминания о том, что она поповская дочка, Катю аж передернуло. Сколько раз она мечтала забыть об этом. Стать самой обычной девочкой. Как её подруги, как Валя, как Таня. Никому ничего не должна. Никто над ней не подсмеивается…
Мама замолчала и больше в тот день не возвращалась к этой теме. Еще до вечера Катя побаивалась, что она расскажет всё папе. Но мама поступила по-другому. На следующий вечер она пришла к Кате в комнату, когда девочка уже ложилась спать, и присела на край кровати.
— У меня идея, — мама умела говорить только по делу, без лишних прелюдий, — раз уж ты начала… Начала общение с мальчиками.
— Мам, я не хочу об этом! – Катя попыталась спрятаться под одеяла. Но мама невозмутимо продолжила:
— Я тут тебя «В контакте» в одну группу пригласила. Зайди, посмотри. Понимаю, что ты еще совсем юная… Но лучше уж так. Спокойной ночи, — она наклонилась и поцеловала Катю в щечку. Та обняла маму за шею и пожелала спокойных снов в ответ. За телефоном она встала с кровати, только когда мама вышла из комнаты и отошла на достаточно большое расстояние, чтобы ничего не услышать. Улеглась обратно в кровать, накрылась одеялом с головой – чтобы Лена, младшая сестра, зайдя в комнату, ничего бы не заметила. И открыла приложение «В контакте». Правда, одно уведомление. От мамы. Приглашение в группу «Православные знакомства».
— Ох ты ж, Боже ж мой, — протянула девочка. Еще одна идиотская выдумка. Куда сейчас только не присобачивают слово «православный»: православный хлеб, православный сыр, православная семья, православные, православные, православные. Как будто гетто какое-то. Вот есть нормальные люди, а есть эти идиоты, православные. Вроде бы мы не против, чтобы они существовали. Показываем в новостях, как православные праздники отмечают, как кушают, о чем думают. Но пусть носят опознавательный знак – длинные юбки и постные мины – чтобы все издалека видели и обходили их стороной.
Меньше всего Кате хотелось православия. Но слово «знакомства» взяло свое, и она вступила в группу. Полистала стену. «Мне тридцать восемь лет, не пьющий, двое детей от первого брака. Ищу православную женщину для создания семьи». И какая-то убогая фотография в спортивных штанах на фоне покосившегося сарая.
— Мля… Мама, ты вообще сама сюда заходила, нет? Витя по сравнению с этими убогими – просто Серафимчик Небесный.
— Что? – раздался откуда-то снаружи голос. Катя резко скинула одеяло, и её взлохмаченные чёрные волосы рассыпались по подушке.
— Господи, Ленка! Ты можешь громче заходить в комнату? Ты чего как призрак? Напугала до жопы. Если бы это папа был?!
— А чего ты там под одеялом материшься? Опять, небось, с мальчиками переписываешься? — Лена засмеялась и улеглась на кровать.
— Ай, ну тебя, — Катя положила Айфон на пол и отвернулась к стене, — напугала меня. Иди теперь выключай свет. Кто последний пришел, тот и выключает.
Про «Православные знакомства» Катя забыла начисто. Мама тоже не напоминала дочери о своем предложении, видно, ей было достаточно того, что Катя послушала её и вступила в группу.
Но перед самым Рождеством пришло первое сообщение от Егора. Катя сидела за столом, решала математику, когда телефон взвизгнул и нарисовал на экране информацию о новом сообщении. «Добрый день, милая девушка. Меня зовут Егор, мне 18 лет. Я увидел, что Вы состоите в группе «Православные знакомства». Долго не решался написать – все же идет пост, но Вы мне очень понравились. Был бы рад познакомиться».
Катя перечитала два раза сообщение. И прыснула. «Боооже, что это? Что это за чудик?!» Она отложила тетрадку в сторону и ушла с головой на страницу мальчика. Фотографий было достаточно много. Школа. Вот с одноклассниками дурачатся, выпускной. Егор в пиджаке и галстуке. Такой взрослый, серьезный. Вот он в подряснике в храме, держит огромную дьяконскую свечу. Еще совсем молодой, лет двенадцать. А вот уже современные – он семинарист. В чёрном кителе. Посвящение в студенты, общая фотография с ректором семинарии, отцом Ермогеном, в центре. Катя хорошо была с ним знакома, он частенько заезжал к папе в гости. Они громко смеялись, пили коньяк и вспоминали свои семинарские годы. Катя с самого детства любила отца Ермогена, тот всегда привозил для детей дорогие подарки.
— Ну тебя в жопу, — Катя отложила Айфон и снова ушла с головой в математику. Минут на двадцать. Телефон не давай ей покоя. Он заманивал к себе, уговаривал просто подержать в руках. Что Катя и сделала. Через пять минут она уже отправила сообщение в ответ: «Привет. Я по глупости в эту группу вступила. Я и не хотела ни с кем знакомиться, если что. Не уверена, что у нас что-то получится. Я не очень-то хорошо к верующим отношусь. Но давай попробуем». Егор ответил минут через двадцать. И его сообщение окончательно вывело Катю из себя. «А почему не любишь верующих? Ты же православная. Ты ходишь в храм? Давно верующая?»
Идиот, ну что за идиот? Ну кто такие сообщения девушке пишет? Разве так знакомятся? Разве так флиртуют?! «Давай-ка с тобой прям так по-православному познакомимся, детка». «Мммм, мне нравится твой крестик». И что это за гоповские замашки в конце: «Слыыышь, ты чо, не верующая? Крестик носишь? Не? А если найду?» Короче, надо прекращать этот идиотизм.
И вот уже прошло четыре месяца, к концу подходил великий пост, а переписка с Егором не прекращалась. Катя часто плевалась, подшучивала про себя над молодым человеком. Периодами он казался ей глупым, периодами — излишне наивным. Но переписка, надо отдать должное, была очень даже интересной. Они обсуждали «Преступление и наказание», которые Катя только-только прошла по школьной программе, говорили о семинарских предметах, присылали друг другу любимые композиции ДДТ и Алисы. И вот, на пике всего этого идиотизма, Катя заработала огромное восковое пятно на экран телефона.
Молитва закончилась, все потушили свечи, папа перекрестил детей, благословил, и все разошлись по своим спальням. Заканчивался понедельник последней недели поста, Страстной недели. В воскресенье уже ожидалась Пасха. Пасха, которую дети ждали с огромным нетерпением.
— Спокойной ночи, — Лена быстро сняла с себя платье и окунулась в ночную рубашку.
— Спокойной ночи и тебе, — пробормотала Катя. Но раздеваться не стала. Спать она не собиралась. Она ждала. Минут через двадцать в окно тихо-тихо постучали. Так тихо, что если бы Катя не ждала этого стука, она бы и не услышала.
Лена, которая уже начала засыпать, встрепенулась.
— Что, опять? – пробормотала она. В глазах читалась настороженность и осуждение.
— Опять, — передразнила Катя. — Скажешь маме – убью.
Она быстро накинула кофту поверх футболки, залезла на стол и открыла окно. В комнату дыхнул свежий весенний воздух. Катя перекинула ноги через подоконник и сползла вниз, на улицу. Где её уже ждали друзья.
— Ну что, святая Екатерина, успела помолиться, можно идти? – Витька был в своем репертуаре. Катя привыкла, и пропустила его ремарку мимо ушей.
Одноклассники собирались небольшой группой, человек шесть-семь, почти каждый вечер на спортивной площадке. Пили пиво, курили и болтали. Катька пиво пила редко – только после того, как причастилась в храме. Если папа и чувствовал запах спирта, он думал, что это от кагора. Подобные ограничения тоже частенько становились шутками для Витьки. Но на этот раз он не выронил ни одной колкости целых два часа. Катя хохотала, курила, ей было так хорошо, что она забыла и о телефоне, и об отце, и о том, что не сделала домашнее задание по русскому на завтра. Очнулась она только в три часа ночи.
— Ох, мне уже пора. А то, не дай Бог, заметят, что меня нет.
Витька поднял на нее охмелевшие глаза и ухмыльнулся:
— Опа, Катька про Бога вспомнила. Ну, ты что! Темно же. Пока темно, Бог ничего не видит, не боись. Айда пососемся. Я, знаешь, как умею сосаться. Тебе понравится.
— Ой, ладно тебе врать, — Вера заступилась за подругу, — сосалась я с тобой, ты ж первый замялся. Языком только мелешь. А сам слабак.
— Эй, эй. Помягче. Я, может быть, просто не хотел. Я, может, только о Катьке и мечтаю.
— Иди проспись, мечтает он, — Катька усмехнулась и дала Витьке подзатыльник.
— Ну вот, обижают! Поцелуй меня, м? Или Боженька не разрешает?
Катя наклонилась к Витьке, провела указательным пальцем по его носу. И тихим, почти томным голосом процедила:
— О, я, знаешь, как умею целоваться. С языком. Да. Но ты этого никогда не почувствуешь. Сори.
Затем она резко развернулась и направилась к дому.
— Всем пока, — уже на выходе из школьного двора крикнула она и помахала рукой.
— Пока, любовь моя.
Витька. Громче всех остальных. Снова придуривается. Катя довольно улыбнулась, опустила руки в задние карманы джинс и наткнулась на телефон.
— Чёрт, пятно это восковое. Надо будет одеколоном протереть, — Катя достала телефон и, не сбавляя шага, вышла «В контакт». Егор, несмотря на поздний час, был онлайн. Странно, но почему-то сердце забилось чаще. Роман Романович после Пасхи поедет в семинарию, на день открытых дверей. Он в этом году поступает. Катя напросилась с ним, якобы посмотреть на регентское отделение. На самом деле она уже давно решила, что поступит в госуниверситет на химический факультет. Но родителям пока ничего не говорила. Они бы не поняли.
«Привет. Ты чего не спишь? Я не очень-то выездная. Но после Пасхи собираюсь приехать. Так что жди. Увидимся».
Продолжение следует
Читайте также:
Поддержать «Ахиллу»:
Яндекс-кошелек: 410013762179717
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340
