Ахилла

Сейчас в блогах обсуждают заметку протоиерея Владимира Пучкова «Почему дорожают требы» . Ахилла публикует эту заметку с комментариями главного редактора, который сам был настоятелем маленького прихода более 10 лет.

В отдельных храмах за последние год-два требы подорожали. И у многих прихожан, а ещё чаще у захожан, возникает понятный вопрос: с чем это связано? И вроде бы ответ очевиден: всё вокруг дорожает, причём дорожает давно и неуклонно. Деньги обесцениваются. Где уж тут требам не дорожать? Но многие могут возразить: требы-то дело совсем не затратное, ну, ладно там для крещения ведро воды согреть или на полчаса включить паникадило для венчания, но ведь разные поминовения, молебны и сорокоусты абсолютно никак не зависят от цен на что бы то ни было. Для их исполнения ровным счётом ничего не расходуется и не тратится, кроме разве что времени. Почему дорожают и они?

На самом деле, в тех храмах, где есть «цены на требы», эти цены дорожают регулярно, а не только за последние два года — любой финансовый кризис, любое усугубление инфляции мгновенно сказывалось на ценах за требы, по крайней мере, за последние лет 17–18, о которых могу судить.

Чтобы понять, почему так, вернёмся к вопросу, которым в недавнее прошлое хотя бы раз задавался каждый уважающий себя обыватель. Зачем церкви деньги? На него отвечали уже бесчисленное множество раз, говоря о восстановлении разрушенных и строительстве новых храмов, о социальных и миссионерских проектах, о церковных приютах, богадельнях и гимназиях. Но всё это — почти глобальный масштаб. А для большинства как наших прихожан, так и тех, кто приходит в храм дважды в год — с бутылками на Богоявление и корзинками на Пасху — понятие «церковь» тождественно приходскому храму. А в нём из строительных работ проводится лишь косметический ремонт раз в пять лет, никакие социально-миссионерские программы не работают и приюты не содержатся. Куда тут деньги тратить?

Первая существенная и весомая статья расходов — содержание храма. Регулярный ремонт, поддержание чистоты внутри и снаружи. Отопление в холодное время года и освещение, особенно по праздникам. Платить за электроэнергию и газ настоятелю храма приходится так же регулярно, как и любой прихожанке. Только размеры оплаты совсем не те. Представьте себе старинную, большую церковь, вмещающую тьму-тьмущую народа. Да, доход такого прихода весьма немал, но подумайте только, чего стоит отопить большое, высокое и просторное помещение? Особенно если оно — памятник архитектуры и, как бы то ни было, утеплить его нельзя.

Чистота в храме кажется нам чем-то само собой разумеющимся, но это так лишь тогда, когда есть кому постоянно её поддерживать. Для этого в штате должна быть уборщица, а возможно, и не одна. Ей, как и свечницам, нужно платить зарплату, тем более что от их старания многое зависит — именно они первыми встречают пришедшего в церковь человека. С хором та же история — чем лучше, слаженнее и красивее звучит хор, тем больше вероятности, что каждый клирошанин получает за своё пение деньги.

Согласен: отопление газом и электричество стоит больших денег, особенно это беда для огромных храмов, которые остались в деревнях, но которые по своим размерам уже давно не соответствуют потребностям населения — в храм, вмещающий до тысячи человек, могут ходить человек-50-100, в лучшем случае.

А газовые конторы берут деньги с храма как с коммерческого объекта, а не как с населения, то есть по гораздо большим наценкам, причем часто требуют платить вперед.

Оплата уборщице и свечницам? Батюшко, не позорьтесь — или им никто не платит, или платит такие гроши, которые поп получает за одно отпевание, когда он 20 минут помашет кадилом. Покажите мне того попа, который платит приличную зарплату обслуживающему персоналу, — я ему подарю нимб и икону закажу.

То же касается и хора — если это село, то хору обычно никто не платит, максимум — чуть-чуть регенту, чтобы не сбежал. Обычно петь в деревенском хоре — это честь, привилегия и спасение души, да и чтобы не скучать, стоя в храме, а солидно стоять среди избранных на клиросе. Тетушки воюют между собой за это право.

Да, в городе хору надо платить, но и там эти платы крайне мало влияют на финансовые потери прихода, если только настоятель не эстет-извращенец, который набрал себе хор из лучших профессионалов и для которого их наличие — это такая крутая фишка, что он и раскошелиться на эту роскошь готов.

И ничего предосудительного в этом нет. Попробуй добейся чистого звучания или хорошего мытья полов от человека, делающего всё «во славу Божию». А с того, кому платишь, всегда можно спросить и, значит, несложно проконтролировать процесс. Вот и получается, что и привычное церковное благолепие, и торжественность богослужения, и тепло, и свет, и пение — всё то, без чего храм — не храм и служба — не служба, представляют собой статьи расхода, и нередко весьма существенные. Теперь прибавьте к этому зарплату священника, расходы на муку, вино, лампадное масло, ладан, кадильный уголь, прочие богослужебные необходимости и бесчисленные мелочи, разного рода текущие траты… И так ежемесячно.

«Добейся»? Не смешите наши половые тряпки — добиться от человека в храме можно (и так всегда и делается) благословениями, унижениями и прочими духовностями, а уровень правильного тона в пении можно достичь хорошим пинком или просто матом, но никак не рублем. Если человеку в церкви дать рубль — он же и оборзеть может, слушаться перестанет благословений, станет за каждую ноту и за каждый вымытый метр счет выставлять. Шутите вы, батюшко.

«Расходы на муку, масло, вино, ладан, уголь…»? Батюшко, вы гоните, уж простите: любой настоятель знает, что эти «расходы» ничего не стоят — в свечной лавочке всегда выставляют бутылку кагора, масла, коробку ладана, свечи с припиской «Пожертвуйте в алтарь». И народ это жертвует с радостью, в избытке, еще и переплачивая раза в три. Нехорошо вводить читателей в заблуждение, ай-яй.

А вот расходы на зарплату настоятеля — это да, это хороший вопрос. Только обычно он покрыт таким мраком неизвестности, что редко найдется такой герой, который открыто скажет читателям или своим прихожанам, какова его зарплата. Вернее, может сказать, какова его официальная зарплата, с которой, возможно, даже платятся копеечные отчисления на пенсию и на социалку, но реальный доход, складывающийся из зарплаты, денег с треб и из возможности просто протянуть руку и взять, вряд ли кто озвучит.

И что-то батюшка стыдливо умолчал про важную составляющую расходов: грабительские поборы епархии в виде епархиального взноса, в виде определенной ставки на закупку с епархиального склада, в виде необходимости выкупать епархиальную газету, ЖМП и «Фому», которые потом пылятся по всем подоконникам и углам прихода, и в виде посещения прихода архиереюшкой, которое давно уже сравнивают по уровне катастрофичности со вселенским потопом или погибелью Помпеи. А в эпоху раздела епархий и сближения архиерея с народом, то есть с увеличением числа приезда архиерея на приход, эта катастрофичность помножилась примерно на пять.

Вот это бы, батюшко, обсудили: мол, дорогие прихожане, цены я увеличил потому, что наш владыченька задрал уже совсем со своими поборами. И была бы вам честь и хвала, и запрет во веки веков, аминь.

Теоретически можно держать цены на требы на одном уровне годами и даже десятилетиями. Но ведь рано или поздно это может привести к нехватке денег на самое элементарное и необходимое. И в первую очередь такое положение вещей возмутит именно тех, кому сегодня не дают покоя подорожавшие требы.

Скажу опять как настоятельствовавший 10 лет в нищем вагончике — чушь это, батюшко. У меня не было цен на требы, на записки, но люди жертвовали не меньше, если бы были цены, зато уважения и доверия было на порядок больше. А если с людьми обращаться как с покупателями, то не обижайтесь, когда и они с вами обращаются как с бюро ритуальных услуг.

На фото: софринская кружка для пожертвований: цена — 154 т.р.