В Вятке свои порядки
18 мая 2020 Ольга Сквирская
К столетию со дня рождения папы римского Иоанна Павла II (18 мая 1920 — 2 апреля 2005).
…Два дня мы добирались туда на поезде из Сибири. Нас пригласил настоятель прихода, чтобы мы не только сделали фильм о приходе, но и сняли официальный визит нунция в Вятку.
Дело в том, что в центре города стоит великолепно сохранившийся костел, а власти не только не вернули его Католической Церкви, но категорически отказались пускать туда католиков. Даже для проведения одноразовых богослужений. Настоятель отец Гжегож, священник из Польши, рассчитывал на то, что на этот раз для нунция они сделают исключение, и тогда Месса пройдет в храме, а «Кана» все это снимет.
Но лишь только мы ступили на вятскую землю, как стало ясно, что затея полностью провалилась. Нунций не приехал в связи с болезнью Римского Папы, а власти в очередной раз прислали отказ на проведение Мессы в костеле. Настоятель выложил нам все это прямо на перроне, при встрече. Даже в темноте было видно, как он расстроен.
— Ну что же, будем снимать приходскую жизнь, — вздохнула я. — Раз уж приехали.
…А ночью умер Папа Иоанн Павел Второй.
И сразу начались странные вещи. В маленькую часовенку в частном секторе с цветами и соболезнованиями вдруг валом повалили протестанты, мусульмане, евреи и даже представители Православной курии.
Филипп только успевал включать камеру.
— Надо же, раньше на католиков вообще никакого внимания не обращали, а тут — брататься пришли! Это все Папа молодец, — удивлялся отец Гжегож. — И журналистов куча! Сколько я ни пытался созвать пресс-конференцию, меня все игнорировали. А сегодня одна дама даже сказала: неужели по такому случаю вы не отслужите траурную Мессу в Александровском костеле? Кстати…
И отец Гжегож мигом настрочил очередное прошение.
Мы с Филиппом решили снять, как священник несет документ в администрацию. Акция, как-никак. Чем бы ни окончилась.
— …Это просто чудо! — сказал ошеломленный отец Гжегож, получив разрешение от губернатора на проведение заупокойной Мессы в Александровском костеле.
Мы с Филиппом не могли не чувствовать, что происходит что-то замечательное. Святой Папа, всю жизнь положивший на то, чтобы всех примирить, явно продолжал вершить с небес дело всей жизни: обожавший и всегда использовавший средства массовой информации, он сейчас словно работал посреди нас. Отец Гжегож, Филипп и я поистине пребывали в эти дни в Святом Духе, Который подсказывал нам, что делать, как снимать, куда смотреть.
Сколько сюрпризов ожидало нас!
— Сходим в краеведческий музей — там в запасниках хранятся стояния Крестного Пути, которые висели по стенам костела до его закрытия, — предложил отец Гжегож. — Нас пустят, там работают мои знакомые.
В темном складском помещении действительно лежали четырнадцать гипсовых барельефов — все в ужасном состоянии, грязные, переломанные. Да-а, Крестный Путь как он есть. Все, что сделали с верующими, с храмом и с иконами, было наглядно воплощено в этих «стояниях» Спасителя.
А вокруг другие, морально устаревшие предметы, «сосланные» в запасники. Вот несколько крупных статуй Сталина, Ленина. Как вдруг среди них — чудом уцелевшая гипсовая фигурка… Христа Воскресшего! Мы бросились к нему.
— Так это же Иисус из старого костела! — отец Гжегож опустился на колени на пыльный пол, поклонился, благоговейно коснулся Его рукой. — Чудо! О, Езу…
Да, живой Иисус был с нами… У Него было лицо человека, пережившего все преследования ХХ века.
Филипп снимал все это, чуть не плача.
***
На следующий день мы отправились в архив спецслужб. Там работал один католик по имени Валентин.
Серое здание, серые хранилища с серыми делами. На каждом деле слово НКВД и номер. Все как-то очень зловеще.
Нам разрешили поснимать обвинительные заключения прихожан с польскими фамилиями. Но детально снимать все же нельзя было.
А Валентин все рылся в папках, листал, что-то искал, словно бы забыв про нас. Нашел!
— Вот, быстро сними это! — и он сунул Филиппу под нос одну страницу.
Филипп послушно включил камеру, но не успел толком настроиться, как Валентин забрал свой документ.
— Хватит! Это не для фильма.
Выяснилось, что там было… признание настоятеля в том, что он и его прихожане — шпионы в пользу Польши. Это был как раз тот священник, которого собирались вот-вот беатифицировать…
— Надо же, он выдал своих прихожан! — удивился Филипп. — Во гад!
Однако когда позже мы внимательнее рассмотрели в мониторе эту страницу, мы заметили какие-то бурые пятна по всей бумаге. Кровь… Не все так просто.
***
Дирекция костела была категорически против Мессы.
Длинноволосый мутноглазый мужик и его молодящаяся супруга давно уже сдавали костел под церемонии бракосочетания. По их сценарию новобрачные расписывались в книге, рассаживались по скамейкам, выслушивали двадцатиминутный концерт органной музыки, чокались шампанским — и денежки в кармане: семь тысяч рублей все удовольствие!
— Ну просто кощунство какое-то под орган, — сказала я, когда прочитала рекламную статью в газете.
Так вот, эта предприимчивая парочка сильно не желала пускать католиков в костел. В свое время они натравили на отца Гжегожа самого Жириновского, которого занесли в Вятку какие-то дела ЛДПР.
— Только сунься в костел — будешь иметь дело со мной! — кричал Владимир Вольфович по приходскому телефону. — Да я тебя расстреляю, подонок!
На этот раз наши неприятели добились-таки нового заседания администрации для пересмотра решения. Заупокойную службу могли снова отменить…
…Мы с Филиппом вновь сопровождали в Белый дом сосредоточенного, готового к бою отца Гжегожа. Правда, милиция на пропускном пункте не только не пропустила нас на само заседание, но еще и как следует обыскала. Пришлось нам дожидаться священника внизу, у входной двери, несолоно хлебавши.
Длинноволосый спустился с заседания раньше всех. Завидя нас, бросился к Филиппу и чуть не подрался с ним.
— Да я тебя! Я тебе сейчас камеру поломаю!
Тут я не выдержала:
— Только попробуйте!
Подбежал милиционер:
— Что происходит?
— Ничего-ничего, все в порядке, — поспешно успокоили мы в три голоса: кому охота иметь дело с милицией!
Тогда Длинноволосый зашел с другого фланга.
— Ты-то что связался с этими католиками? — стал он давить Филиппу на гниль. — Ты же наш, православный! — но Филипп упертый, его не проймешь.
— Что же вы, журналисты, вместо того, чтобы за культуру бороться, этих мракобесов защищаете? — перекинулся дядька на меня. — А все потому, что сами бескультурные! Вон одна такая в статье недавно написала: исполняли, мол, фугу Букстрихуде!
Я засмеялась.
— А надо как? — хитро прищурился дядька.
— Конечно, Бук-сте-ху-де! Дитрих Букстехуде! — уверенно произнесла я.
Дядька неприятно удивился. А у Филиппа и вовсе челюсть отвисла.
Оба не знали, что в консерватории я четыре года училась играть на органе, и уж про Букстехуде-то я в курсе.
— …Как, как ты ему сказала? Не ожидал от тебя! — мучил он меня потом всю дорогу домой до Новосибирска.
— Отстань! — смеялась я.
— Ну напиши мне на бумажке! Бу… Как там дальше?
…Месса таки состоялась! В Александровском костеле, в тот самый день похорон Папы в Риме — восьмого апреля. Победа! Мы с Филиппом даже поменяли билеты на поезд, чтобы специально остаться для съемок заупокойной Мессы.
Мало кто понял, что произошло чудо. Обыкновенное такое чудо. Но уж мы с Филиппом в этом не сомневались.
Читайте также:
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
