Ахилла

В шахматной теории под открытым центром обычно

понимают такое положение фигур на шахматной доске,

при котором линии «е» и «d» остаются свободными.

Недавно весь российский православный мир взбудоражило известие о запрещении в служении протодьякона Андрея Кураева. И это известие по накалу обсуждения в Интернете переплюнуло, пожалуй, многие другие темы (даже доминирующую COVID-тему). Обнаружилось довольно много активных апологетов о. Андрея, говорящих, что он пострадал за правду, за свою бескомпромиссную позицию в обличении пороков церковных деятелей. Они вспоминали его яркую миссионерскую деятельность в 90-е, книги, которые тогда продавались во всех храмах большими тиражами. Также говорили о его интересных лекциях и преподавательской работе. Многие, действительно, через о. Андрея пришли в церковь.

Была и другая группа верующих, наверное, меньшая в количестве, которая и к прежнему Кураеву из 90-х относится не так восторженно. Говорили о том, что Кураев не принимал так называемое «новое православие», которое более всего олицетворяли собой «меневцы», «кочетковцы» и сочувствующие. Он был против экуменизма. Те, кто сквозь Кураева смогли продраться к Шмеману, Афанасьеву, Булгакову, митр. Антонию Сурожскому и т.д., понимали, что православие как минимум многогранно, оно развивается, а не застыло на месте. Так называемое богословие святых отцов — это начальная, а не конечная точка богословия. И вот с этой группой верующих у о. Андрея был в свое время непримиримый клинч. (И сейчас продолжается «обмен любезностями». Например, вот одно из последних интервью А.М. Копировского, активного члена ПСМБ)

Наверное, можно сказать, что о. Андрей во время патриаршества патриарха Алексия (Ридигера) олицетворял собой некий церковный центр с самим молчащим патриархом за плечами, референтом коего он в свое время состоял. Слева от этого центра были «мракобесы», малообразованная, часто фанатично настроенная часть РПЦ. Справа — «продвинутые», те, кому православия о. Андрея и патриарха Алексия было недостаточно. Тогда Кураева многие считали в хорошем смысле умеренным традиционалистом. Его голос часто был определяющим и авторитетным: то, что Кураев одобрил, православно, что осудил — нет. Наверное, можно говорить, что о. Андрей действительно был умеренным, по крайней мере до Pussy Riot. ПСМБ (Преображенское содружество малых братств) и «меневцы» предлагали все-таки некий новый извод православия («новые мехи»). Кураев отстаивал традицию, как он ее понимал, борясь с Блаватской, Рерихами и т.д., а заодно и с «новыми православными». В этой борьбе во главу угла ставились не какие-то этические критерии, а системные расхождения, которые он чутко различал.

В последнее время Кураев сильно изменился, порвал с системой, либерализировался, полюбил Шмемана… Куда его вынесет, трудно предположить. Но опыт прошлого слишком массивен, его просто так не переменишь.

Так вот, наверное, сейчас можно сказать, что бывший референт патриарха устранился из этого церковного центра: с одной стороны, перешел в мир иной его «административный фундамент» — патриарх Алексий, с другой — сам о. Андрей попытался поменять свое позиционирование — сместился на либеральный фланг, приведя в недоумение этим своим «фуэте» многих старых сторонников, но зато обретя новых.

Конечно, это смещение произошло не без прямого прессинга со стороны патриарха Кирилла, которому Кураев где-то перешел дорогу. Характерно, что для патриарха Кирилла о. Андрей, наверное, единственный равный по внутрицерковному весу противник (их противостояние отчасти напоминает битву борцов сумо — каждый хочет вытолкнуть другого с площадки и дискредитировать). Недавнее отстранение патриархом Кириллом от управления епархиями епископов Армавирского и Костомукшского показывает, что патриарх Кирилл не намерен уступать протодьякону и на поле борьбы с так называемым «голубым лобби». Отметим, что патриарх здесь действовал вполне адекватно и своевременно.

Однако, несмотря на то, что сейчас по информационной популярности на первый план всплыла именно тема про скандалы, связанные с отстранением двух епископов, все-таки саму эту тему вряд ли можно назвать центральной в повестке дня Московской патриархии. Это «духовная окраина», «неприглядная периферия». Но не так для о. Андрея. Для него это некий конек, идея-фикс, «основной нерв церковной жизни». Однако, стоит заметить, что, прикоснувшись к этой теме, он связывает себя устойчивыми ассоциациями с чем-то низменным («ложки нашлись, а осадок остался»). Присутствие о. Андрея Кураева в теме порока в качестве эксперта совсем не добавляет ему очков. Впрочем, в России с давних времен два полюса бинарной оппозиции (святость и грех) притягивались, поэтому трудно предположить, как это в дальнейшем отразится на репутационном положении протодьякона.

Так или иначе, в миссионерско-видовом церковном поле о. Андрея становится меньше. Его книги исчезли из храмов, их стали читать в десятки, если не в сотни раз меньше. Поэтому на месте церковного центра сейчас вакуум. Нет никакой другой крупной фигуры, которая могла бы затмить о. Андрея, кроме, как мы уже отметили выше, патриарха Кирилла. Но у патриарха Кирилла нет какой-то своей внутрицерковной идеологии (за исключением идеологии быть всеми правдами и неправдами ближе к государственной власти), нет никакого его «второго голоса», кроме голоса самого Кирилла, звучащего на проповедях. Теоретически таким «вторым голосом» можно было бы считать В.Р. Легойду, но при всем своем влиянии Владимир Романович не претендует на роль церковного учителя, он редко рискует богословствовать напрямую. Есть еще митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев), правая рука патриарха и его жизнеописатель (автор книги «Патриарх Кирилл»). Однако он предпочитает оставаться в тени патриарха и не осмеливается ни на какие самостоятельные шаги.

В результате в идеологическом и богословском планах в центре церковной жизни сейчас пустота. Кто теперь займет этот пустующий центр, трудно сказать. Пока можно говорить о том, что происходит какая-то перегруппировка сил. Уже сейчас наблюдается экспансия бывших «кураевцев» в сектор либерального: активно говорят, например, об экономических реформах на приходах, выборности клира и т.д. Конечно, нельзя списывать со счетов и «лавровцев»: они укрепляются в образовательных учреждениях и издательствах. Возможно, именно из этих рядов появятся новые центристы.

В то же время «продвинутых православных» тоже становится больше, и они уже в условиях устранения Кураева вполне уверенно себя чувствуют на позициях ближе к центру.

Возможен, конечно, реванш «мракобесов» и старых «кураевцев» (тех, которые чтут прежнего о. Андрея, а «деяния» нового о. Андрея не одобряют), но они ничем не объединены и вряд ли смогут договориться, так что вакуум будет, по-видимому, заполняться медленно и постепенно, если, конечно, не появится новая объединительно-реваншистская фигура в лице, например, нынешнего митрополита Тихона (Шевкунова).

Сейчас церковный корабль разделился на множество лодочек, выплывающих кто как может. Кто-то из призыва 90-х остался без сана, кто-то собирает свои площадки в Интернете и в реале. Дополнительно COVID со своей стороны расчищает поляну. Что на ней останется, когда эпидемия закончится? Редко бывает, чтобы центр пустовал долго. Или, может быть, с открытым центром жить-то и лучше?

А может быть, в связи с тем, что вообще вся жизнь (а не только церковная) все более и более виртуализируется, децентрализация — это некий всеобщий глобальный тренд и бессмысленно идти против него?

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: