Ахилла

Эту статью я хотел написать лет пятнадцать назад, когда еще все только-только набирало обороты в нашей стране. Хотел написать ее лет десять назад. Но каждый раз откладывал. По двум причинам.

Во-первых, я человек с одной стороны толерантный (с другой — не очень). У меня немало было и есть френдов в соцсетях с «толерантностью» — нетрадиционных половых ориентаций, уклоном в какие-нибудь —измы (феминизмы и т. п.) — и я не хотел их обидеть (а они, к сожалению, быстро обижаются).

Во-вторых, я всегда дергаю себя за стоп-кран: не, ну зачем об этом писать? Это же банальность! Неужели люди и так не понимают, что дважды два четыре, а не примерно столько, сколько удобно сегодня толерантным?

Но оказалось, что нет. И банальности подвергаются не только сомнению, но агрессивной атаке. И толерантность изначальная (помните, как нас учили «плюрализму», необходимости уважать множество мнений, взглядов, смотреть на мир «широко», учили «открытому обществу», принятию «инаковостей») вдруг превратилась в свой антипод — в агрессивный, нетолерантный фанатизм, тоталитаризм «меньшинств», где право имеют только «нетрадиционные», а все прочие — по своему определению «варвары», «патриархат» и потенциальные враги, которых надо срочно принудить присягнуть на верность Ее Величеству Толерантности.

Я не буду сейчас рассуждать о политике или об общественной жизни. Возьму узкую тему — искусство (простите дилетанта за имение мнения). И мой тезис, как мне кажется, ужасно банален, лежит на поверхности и давно известен… но нет — оказывается, этот тезис давно принесен в жертву идолу Толерантности.

А тезис этот — искусство выше, важнее социального заказа.

Банальность? Нет, вспомним, как в советское тоталитарное время строчили бесчисленные книги, снимали фильмы и рисовали картины, обслуживая «соцреализм», воспевая счастливое настоящее и будущее коммунизма, бегая на посылках у идеологии (причем даже в то время было множество гениальных творений, одни только прекрасные советские фильмы чего стоят); так и теперь — искусство вновь стало служанкой идеологии тоталитарной Толерантности.

Я уже писал на «Ахилле», что лет 15-10 назад я прочитал огромное количество детской и подростковой литературы. Разумеется, всегда литература обращена к социальной тематике, всегда писатели пишут на актуальные темы, но настоящие творцы (писатели, художники, поэты, режиссеры и т. п.) в первую очередь творят искусство, новую реальность, а уже во вторую — вплетают в ткань своего произведения ту социальную реальность, которая интересна читателю или зрителю.

В 2000-2010 годах в библиотеках России появилось много переводной и отечественной современной детской и подростковой литературы. Среди этой литературы было немало шедевров, много просто отличной прозы. Да, авторы брали социальную тематику, связанную с толерантностью, но делали это так, что не было ощущения навязчивости. Они шили качественный костюм, не сводя его к ниткам и пуговицам.

• Детские книги о любви, жестокости, одиночестве и приключениях
• «Только Бог имеет право разбудить меня»
• Дружба, любовь и ирония спасет мир
• О пользе чтения Библии и поголовном крещении младенцев
• Играть Моцарта, «думая о товарище Мао»
• Заратустры, самураи, монстры и черные коты в детских книгах
• Как уплыть от морских крокодилов и не стать нацистом за три дня

Не буду перечислять хорошие примеры (см. выше по ссылкам), упомяну лишь один шедевр Мариам Петросян «Дом, в котором…» — об интернате для детей-инвалидов.

Авторов и произведения можно перечислять долго, но в каждом случае будет соблюден баланс: сначала искусство, потом — социалка.

В то время, когда я читал эти книги, в России началось другое движение, чиновничье-идиотическое: тогда решили маркировать детские книги на предмет — с какого возраста их можно читать, то есть с полок стали прятать… «Карлсона», «Тома Сойера», «Питера Пена» и подобное, потому что они якобы способны нанести урон психике тех детей, которым еще рано по возрасту читать эти «хулиганские» книги.

• Индекс запрещенных сказок

Весь этот маразм происходил одновременно с другим процессом: на библиотечных полках появлялись книги, где социалка и толерантность преобладали над талантом авторов (где-то чуть больше или меньше, где-то талант автора все равно пытался пробиться сквозь социальный заказ).

Например, детей в библиотеках, на полках «Новые поступления», встречали такие книги, как книга Мари-Од Мюрай «Oh, Boy!» — о трех детях-сиротах и их опекуне, сводном брате, который… гомосексуалист. Книга вышла во Франции в 2006 году, и по сюжету видно, что во Франции в то время к этому вопросу отношение было настороженное, но в итоге все равно в книге победила толерантность.

Или книга Беате Терезы Ханики «Скажи, Красная Шапочка» — о девочке-подростке и ее многолетней зависимости от дедушки-педофила. На этой книжке маркировки о возрастных ограничениях не стояло…

Или книга Кетиля Бьернстада «Пианисты» — роман об узком мире талантливых норвежских пианистов. Главные герои — 17-20-летние юноши и девушки. В книге довольно много секса, включая лесбийский и даже внутрисемейной педофилии (это не всегда описывается, но проходит красной линией через весь роман)…

И такие книг — о мальчике-уроде, о подростковом сексе (или просто о сиськах и писюнах), об инвалидах, о расовых проблемах, о прочих проблемах — вот только без литературного таланта, — в то время издавалось пачками.

Та же история была и во взрослой литературе. Я страстный фанат фэнтези — миры «Сильмариллиона», «Властелина колец», Земноморский цикл Урсулы Ле Гуин, мерлинский цикл Мэри Стюарт, «Песнь Льда и Пламени» Дж. Мартина, брутальный мир Джо Аберкромби… — это мое, это навсегда.

И вот тогда я открыл для себя Вселенную Элдерлингов Робин Хобб — на мой взгляд, лучшее, что есть в подобном фэнтези.

На тот момент я прочитал первые три цикла этой великой эпопеи: «Сагу о Видящих», «Сагу о живых кораблях», «Сагу о Шуте и Убийце». Сказать, что я был в восторге — ничего не сказать. Великий автор, великое произведение, глубокие прорисовки персонажей, сюжета, драконы, любовь, магия, путешествия, сражения, волки…

А вот в последние год-два я взялся читать всю эпопею полностью, уже в оригинале, потому что Робин Хобб за прошедшие десять лет завершила сагу, дописав еще два цикла.

Я перечитываю с непередаваемым удовольствием первые, любимые, три цикла, берусь за четвертый — вроде бы посвященный в основном драконам. Но… читая страницу за страницей, я с ужасом понимаю, что великий литературный талант мастера уступил свое место соцзаказу, по воле идола Толерантности — главными героями цикла стали не драконы, а… да-да, гомосексуалисты. И сотни за сотнями страниц я был вынужден читать о том, как хорошо и правильно быть толерантным к гомосексуалистам (а еще о том, как «особенные люди», люди с физическими недостатками, уродствами, ничуть не хуже, а даже лучше «обычных» людей, потому что это у них не недостатки, а «иные возможности»).

Нет, я не против счастливой пары гомосексуалистов (которые в итоге удочеряют ребенка гулящей женщины), нет, я только за то, чтобы «особые» люди были не обижены, а всячески поддержаны, но, блин, — верните мне литературу! Верните мне фэнтези — мы ведь, дракон меня побери, находимся в условном мире варварского средневековья!

С тоской я дочитал четвертый цикл. Конечно, мастерство никуда не делось, но оно смиренно обслуживало своих «нетрадиционных» хозяев. Радует, что в пятом цикле Робин Хобб, видимо, выполнив соцзаказ, уж не знаю кого — издателей или могущественных магов Толерантности, — вновь стала сама собой — великим фантазером и творцом миров.

Не буду пересказывать здесь историю со скандалом вокруг травли великой Джоан Роулинг, «мамы» Гарри Поттера, которая посмела не угодить толерантным тем, что что-то не так и не то, в их понимании, сказала о трансгендерах.

Не буду долго вдаваться в надоевшую всем тему навязываемых стандартов современного западного кино — мы с Ксенией Волянской каждый раз, включая фильм или сериал, в шутку спорим: как скоро в фильме — на любую тему — появится гомосексуалист, лесбиянка, афроамериканский негр (жутко оскорбительное слово, ату его!), инвалид (не сметь! не инвалид, а человек с альтернативным развитием), карлик (не сметь обращать внимания на рост!) или человек с РАС (не дай бог сказать — аутист — освистают и помидорами закидают). В фильме обязательно должен быть межрасовый брак, приемный ребенок «со странностями», героем в фильме о Норвегии (а лучше о Древней Греции) обязательно должен быть чернокожий, да и вообще — скоро, как горько шутят, уже станет невозможным существовать белому гетеросексуальному мужчине, чтобы не быть ходячим воплощением мирового «нетолерантного» зла.

Та же история и с агрессивным феминизмом. Нет, права женщины — это замечательно, уважение к женщине — это прекрасно, но ведь нельзя получить уважение, крича с ненавистью в лицо каждому прохожему мужчине, плюясь от злости ему в бороду и наступая коленом на горло несогласного, разве нет?

Уважение надо заслужить — его нельзя выбить силой из другого. Если ты хочешь толерантности — будь сам толерантен и уважителен, покажи пример.

Если тебя или представителей твоего пола, расы, ориентации, твоего социального статуса и т. п. унижали в прошлом веке или прошлом тысячелетии — это ведь не повод теперь мстить своим современникам и самому становиться нетолерантным тираном, требуя от других толерантности только по отношению к самому себе? Беда современной толерантности в потере меры, которая как соль в пище — вкусна и необходима лишь в строго дозированном виде, иначе блюдо невозможно есть, пересолив или недосолив.

И ведь та же история с православием в РФ. Тридцать лет назад православные были тем самым гонимым, презираемым нетрадиционным меньшинством в нашей стране. Когда началась свобода, гласность и плюрализм, православные очень хотели побольше толерантности по отношению к себе — чтобы им вернули храмы, вернули возможность проповедовать, попасть на телевидение, радио, в школы и т. п.

Но чем дальше, тем православные становились наглее, особенно они обнаглели в последние 11 лет, возглавляемые своим обнаглевшим донельзя великим господином и отцом. У нас православные сейчас понимают толерантность и уважение к другим только в двух случаях: по отношению к властям и по отношению к «братьям-мусульманам», особенно когда сами находятся в Татарстане, Чечне или Баку. Вот тут толерантность православных аж из глаз течет елеем.

Но куда девается эта толерантность и уважение, когда православные становятся в позу вселенских учителей истины и морали, когда начинают поучать своих сограждан из светского мира, когда лезут в армию, школу, гинекологические кабинеты, сквер у Драмтеатра или на Торфянке, когда требуют, требуют, требуют, хамят, задирают нос, поплевывают через губу на ближних, сами при этом ежедневно оскорбляясь в своих жутко нежных верующих чувствах. А потом удивляются: почему их не уважают и не любят, почему к ним относятся холодно или с презрением, почему их скрепоносье вызывает у окружающих только отвращение…

А все потому: потому что хотят толерантности только по отношению к себе, а в ответ только агрессивно качают свои и только свои права, оправдывая свою наглость «своими» страданиями в прошлом, — гонениями, которые претерпели предки (да и то чаще не их предки).

Вот и получают все толерантные вместо роста толерантности, мира и любви — рост взаимного отторжения, даже со стороны тех, кто еще вчера вроде был как бы и не против ни голубых, ни розовых, ни черных, ни карликовых, ни особенных, ни благочестивых. Сейчас уже «большинство» обыкновенных чувствует себя загнанным в гетто, где кончилось искусство, а остался лишь «соцреализм» с его тоталитарно-толерантным соцзаказом.

Извините, верните нам драконов. Только, пожалуйста, не голубых и не «особенных», а обыкновенных — огнедышащих.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: