Ахилла

Из следственного дела И.А. Комиссаровой 1922 года.

No 1. Из дневниковых записей И.А. Комиссаровой (без даты, не ранее 1922 г.)*

Наполеоновские мысли

Вот сижу у себя на службе, пишу и думаю об Отце Духовном о его жизни, вдруг приходит мысль такая, что время такое тяжелое, вдруг о. Сергий уезжает куда, тебе и присылает письмо, де он находится в мужском монастыре. Это и раньше у меня были Наполеоновские мысли, они и теперь остались еще больше, вдруг узнаю, что женщинам там быть нельзя. Я знаю, что можно сделать, снять волосы с головы, приехать туда, явиться в мужском костюме и жить там, служить так, как дадут послушания радость работать, только видеть жизнь своего духовного Отца, как будет течь его самые дни жизни, это давно уже цель моя жить там, где мне не позволяют, что за мысли, сама себе не могу уяснить, в начале держала цель воевать за родину, тоже мужчиной быть, теперь я хочу жить там, где не позволяют, если Отец Духовный будет здесь среди народа, да, конечно, и буду здесь среди народа, как бы не было, — все равно я буду видеть жизнь Отца Духовного, я не могу представить себе какое желание волосы снять, одеть мужской костюм, подумать невозможно все это, а мне желательно и возможно, хотя я слушаю отца духовного, он не позволил снять мне волосы с головы. Когда это я ему сказала, это для чего тебе быть отчаянной, он меня отлично понял, что это я не для красоты, а на отчаяние у меня такая бывает храбрость, я на что угодно пойду в эти минуты, мне все равно, как меня считают и за кого, не все ли равно, кто бы я ни была, но лишь одна мысль сбылась бы: во-первых, мне страшно больно подумать, если отец духовный будет врозь с батюшкой Отцом Алексеем, у меня такое чувство, я не хочу разделять их не на минуту. Поэтому душа болит моя, когда я вижу, что Отец духовный так идет далеко от батюшки, занимается своими лекциями, а не служит с батюшкой, вот болит душа, и начинаю придумывать разные глупости, размышлять.

Но все-таки теперь я думаю заранее о документе, мне хочется достать себе документ мужской и такой, что не годный к воинской повинности и глупо, но глубоко думала об этом, хочу папу просить, чтобы он достал, себе выправил документ. Теперь ставлю вопрос — он старый, я гораздо моложе лет его выгляжу, что же маску боюсь, грешно будет, но как-нибудь смогу устроить, была б бумага от батьки <от> солдатчины. <…>

7 июля

Прошлой ночью за работой я все думала, Боже, как нехорошо я делала, зачем это я так, неужели влюбила О. Д. в себя, Боже, или это испытание мне, я чувствую себя так, что не могу описать воспоминания. Что я сделала, как это я допустила себя до такой глупости, никогда никому не позволяла за талию или за руки взять, а тут О. Д. все в открытую, как не мое. Как я теперь буду смотреть, чувствуя, как взглянут, так уже все знают, неужели это так нужно, Боже мой, я не могу успокоить себя, что я сделала с О. Д.

* ЦА ФСБ РФ. Д. Р-28533. Л. 30 (Пакет). Подлинник. Рукопись. Явные ошибки исправлены автором публикации. В тексте по возможности сохранен стиль оригинала.

***

Упомянутый в дневнике Ирины Комиссаровой «Отец Духовный» — это священник Сергий Дурылин, а «батюшка Алексей» — это знаменитый священник-старец Алексий Мечев. Подробно о любви и семейной жизни Дурылина и Комиссаровой вы можете прочитать (или перечитать) в материале Ксении Волянской «Жена целибата».

Иллюстрация: Ирина Комиссарова и Сергий Дурылин в Томске, 1929 г.