Ахилла

Наверняка большинство из нас начинали свой путь в Православии с книги «Душеполезные поучения» аввы Дорофея. По крайней мере у меня было так: авва Дорофей, Лествица, Луг Духовный и т.п. Но даже те, кто не читал этих книг, вероятно знакомы по проповедям или другим православным ресурсам с расхожим тезисом о «трех стадиях поклонения Богу»: раб, наемник и сын. Эти этапы упоминаются уже в Евангелии (например, притча о Блудном сыне) или в апостольских посланиях (Гал.4:1-7). Затем тема возрастания от рабства к сыновству развивается у Григория Богослова, упомянутого уже аввы Дорофея, Иоанна Дамаскина и многих последующих «святых отцов». В общем, можно говорить о том, что тезис этот как минимум святоотеческий и довольно часто упоминается в православной публицистике. Можно даже говорить о том, что идея о трех этапах возрастания в поклонении Богу является одной из основных в святоотеческой православной аскетике.

К счастью для читателя, я не собираюсь здесь ни заново размусоливать, ни критиковать этот тезис. Мы примем его таким, какой он есть, только поменяем терминологический аппарат античности на современный.

Ступень раба

Начнем с первого этапа, который можно считать базовым и с которого начинается путь верующего в Бога, — страх наказания. Для начала стоит отметить, что человеку вообще от природы присущи различные виды страха, основным из которых является страх смерти. Зачастую многие светские историки религий полагают, что именно первобытный страх породил религию.

Некоторые религиоведы (см, например, Константин Михайлов «Лекции по истории атеизма») считают, что возникновение религии обусловлено эволюционно и было необходимо, ради сохранения человеческого вида. Человек должен бояться, чтобы не погибнуть. Страх предостерегает человека от опасности и рискованных поступков. Страх заставляет человека не ходить в дремучий лес, чтобы не заблудиться и не погибнуть. Однако мышление человека устроено так, что у его страха всегда должен присутствовать объект. Человеку, с одной стороны, свойственно включать окружающий мир в сферу своего понимания («очеловечивать мир»), а с другой — у него не всегда достаточно знаний об этом мире, чтобы объективно его воспринимать и познавать. Отсюда появляется банальный вывод — религия порождена страхом перед неизвестным и непонятным. Человек боится «чего-то», чего не понимает, но одновременно пытается очеловечить это «что-то», сделать его познаваемым и понятным для себя. Отсюда рождается концепция «разумных сил природы», «духов» и, в конце концов, персонализированного бога (богов).

Если мы примем этот вывод, то получается, что «первая ступень на пути к Богу» — страх — вообще характерен для человеческой природы как таковой. Причем, это не некий «страх в вакууме», а страх перед неизвестной и непонятной силой. Человек вынужден поклоняться чему-то неуловимому для его понимания, следовательно — он становится рабом своего страха. И если продолжить этот ряд логически, то совершенно справедливо будет сделать вывод, что человек поклоняется своему собственному страху, который сам же и объективировал!

На мой взгляд — это очень важный вывод. Человек персонализирует свой страх и делает его своим богом (бог в данном случае обозначает объект религиозного поклонения). Чтобы избежать путаницы, в дальнейшем страх как чувство я буду писать с маленькой буквы (страх), а страх как объект — с большой (Страх).

Ступень наемника

Здесь все гораздо проще и прозаичнее. Наемник служит (и поклоняется) господину ради собственной выгоды. Однако если мы вспомним, что первая ступень — это поклонение Страху из-за страха, тогда сам собой напрашивается вопрос: а не является ли в этом случае вторая ступень попыткой получения выгоды из поклонения Страху? Если вспомнить о существовании многочисленных организованных культов и еще большем числе их (культов) служителей, то выходит, что на второй ступени совершенно уверенно стоят священнослужители как люди, которые профессионально извлекают выгоду из поклонения перед Страхом. Более того, несмотря на то, что выше мы говорим только о страхе религиозном, можно полагать, что исключительно к религиозной части этот Страх не сводится.

Как предполагали Ницше, Фрейд, Фромм и иные европейские мыслители, к религиозному поклонению также зачастую примешивается так называемый культ вождя, сильнейшего, отца и т.п. Та самая неуловимая и опасная сила (которую персонализирует человек под давлением чувства страха) в представлении субъекта чаще всего приобретает черты архетипного антропоморфного существа, которое превосходит самого человека в силе и могуществе. Тут важно заметить, что исторически в человеческом обществе подобным архетипом всегда являлся вожак (вождь, глава) стаи (рода, государства). И отсюда можно проследить, как первобытный Страх в человеческом сознании очень скоро приобретает отчетливые черты некоего Могущественного (Сверх-)человека (что, собственно, подтверждается существованием иконографии в различных религиозных культурах).

Для нашего разговора важнее всего то, что «наемником» таким образом может быть служитель не только религиозного, но и любого иного общественного культа. Наиболее близким не-религиозным культом для нас является персонализированный культ государственной власти. А служителями этого культа, соответственно, становятся чиновники, силовики и т.п.

Здесь важно вспомнить, что основной целью человека, находящегося на второй ступени, является получение выгоды из служения культу. А если мы снова вспомним озвученный выше главный тезис текста, — Страх сам по себе является объектом поклонения, — то получается, что те самые пресловутые «наемники» являются получателями выгоды из поклонения Страху (что как нельзя ясно характеризует природу государства как инструмента принуждения).

Ступень сына

Как характеризует эту ступень сам Григорий Богослов, сын служит Богу не из страха или ради награды, а из любви к Нему. Что же таким образом получается? «Святые отцы» предлагают нам превратить чувство страха в любовь или обратиться с любовью к объекту своего религиозного поклонения? На мой взгляд, более справедливым выглядит второе. Сам апостол Иоанн Богослов (1 Ин. 4:18) пишет о том, что «совершенная любовь изгоняет страх». То есть страх как чувство сам по себе в любовь превратиться не может. Но он может быть вытеснен усилием индивидуальной воли и замещен на иное чувство, в данном случае нам предлагают его заменить любовью. Другими словами, на третьй ступени «служения» человек должен полюбить свой объект поклонения: не бояться его, не получать из него выгоду, а именно полюбить.

И тут еще раз вспомним наш первый вывод — истинным объектом религиозного поклонения является персонализированный человеческий Страх. Получается забавная ситуация: святоотеческое богословие предлагает человеку не любить то, чего он боится, а служить Страху любовью. В этом тезисе важно увидеть акценты: Страх как идол никуда не исчезает — он остается на своем месте. Нам предлагается не уничтожить его, а любить и служить ему как родному.

Единственная подлинная религия

Теперь перейдем к самому важному тезису. В одной из своих многочисленных лекций проф. Алексей Осипов брался доказывать, что Православие является не просто истинной религией среди иных религий, а то, что Православие — это собственно и есть единственная настоящая религия. Его доказательства строились на том, что термин «религия» происходит от латинского «religare» и означает «восстановление связи», в данном случае с Богом. А так как православная аскетика единственная дает возможность восстановить эту связь, следовательно, Православие есть единственная на свете религия. Опять же, я не стану подвергать сомнению логику уважаемого профессора. Более того, я не только соглашусь с ним, но рискну заявить, что именно русский вариант Православия на начало 2021 года является единственной религией в мире.

Где еще, как не в русском Православии, страх полностью пронизывает всю жизнь — не только культовую, но и мирскую? От самых вершин до «глубинного русского народа» страх — перманентный спутник жизни. Рядовой мирянин трепещет перед батюшкой, батюшка трепещет перед епископом, епископ — перед патриархом, патриарх — и т. д. Интересно и то, что каждый вышестоящий адепт Страха давит своим грузом на нижестоящего (своего рода альтернативная вариация на тему «пирамиды Маслоу»). Каждый день в жертву Страху приносятся огромные средства — как психические, так и материальные. Православное благочестие буквально зиждется на концепции «страх божия»: бойся согрешить, бойся прогневать бога, а еще больше бойся осудить и прогневать духовного отца… Думаю, что не будет преувеличением сказать, что практически каждый член РПЦ чаще боится, чем любит.

Более того, эта атмосфера перманентного страха не только ощущается в современной РПЦ, — перманентный страх в целом пронизывает русскую жизнь на протяжении столетий. И поэтому, на мой взгляд, Страх вполне может претендовать на статус официальной идеологии, поскольку именно он — тот раствор, что реально скрепляет русское Государство.

Религия не только возникла из страха — она им питается и живет. Как показывает мировая история, многие пытались добиться победы «единственной подлинной Религии», но лишь одному Русскому православию это удалось (к счастью, пока только в одной отдельно взятой стране).

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: