Ахилла

Cщмч. Андрей, архиепископ Уфимский (кн. Ухтомский) (26 декабря 1872 (7 января 1873) — 4 сентября 1937 (расстрелян в Ярославле)) — епископ Русской Православной Церкви, один из основателей и лидеров катакомбной церкви в СССР, автор термина «истинно-православные христиане». Канонизирован Русской Православной Церковью за рубежом в 1981 году.

К восьмидесятилетию со дня его кончины мы публикуем его письмо, посвященное митрополиту Сергию (Страгородскому).

***

О радостях митрополита Сергия. 1928 год

Возлюбленной о Христе духовной дочери Иустине на молитвенную память грешный епископ Андрей.

Церковь есть общество чистых совестей, а где есть сознательная бессовестность и ложь, там нет святой Церкви. Е.А.

Только что вышла в свет новая чрезвычайно важная рукопись под названием «Где правда?»; в этой рукописи автор стремится доказать, что митрополит Нижегородский Сергий — единственно достойное лицо для того, чтобы ему стоять во главе церковного управления, и что все нападки на него вполне не справедливы. Этот вопрос решается с канонической точки зрения, и с точки зрения церковной пользы, что, дескать, уж лучше признать, чем не признавать, ибо все-таки митрополит Сергий лучше же пустого места!

Прочитав эту горячую защиту церковного беззакония, автор этих строк не счел себя в праве молчать и решил сказать фактическую правду о митрополите Сергии, которую перетолковать нельзя и которая красноречивее всяких украшений доказывает великий вред для Церкви от митрополита Сергия и всех его единомышленников и последователей. Но прежде чем говорить о митрополите Сергии, нужно сказать два слова о брошюре «Где правда?».

Прочитайте её, читатель! Эта брошюра написана очень остроумно — так писать может только бывший присяжный поверенный, способный защитить всё, что ему прикажут! Так вот, в этой брошюре «Где правда?» — в самой основной фактической её части — полная неправда. Вся брошюра основана на 34 правиле св. апостолов. Но самое то правило приведено в обрезанном и поэтому совершенно извращенном виде. Таково начало. Далее в этой брошюре написано, что патриарх Тихон, умирая, оставил после себя Заместителем митрополита Петра.

Это — основная ложь, ибо всем известно, что не Петр, а митрополит Кирилл Казанский был предназначен патриархом Тихоном в первые кандидаты на заместителя патриаршего престола, а митрополит Петр попал на его место «по независящим обстоятельствам». Далее читаем, что митрополит Петр, отправляясь в ссылку, оставил после себя митрополита Сергия своим заместителем. И эта третья крупная неправда! Ибо Петр по своей природной ограниченности оставил после себя около десяти заместителей, из которых первым стоит митрополит Агафангел Ярославский (и самый достойнейший), и только изумительная ловкость рук позволила митрополиту Сергию фактически, почти захватным путём, утвердиться ныне заместителем митрополита Петра и добиться первенства в своём собственном Синоде, и стать во главе Русской Церкви. Но тут необходимо вспомнить, что Константинопольский патриарх Василий не признаёт ни за митрополитом Петром, ни за митрополитом Сергием никакого главенства и считает митрополита Сергия просто Нижегородским епархиальным епископом. Так читается в грамоте самого патриарха Василия.

Итак, в брошюре «Где правда?» — нет самой основы для отыскания канонической правды за митрополитом Сергием. Это автор (человек неглупый), разумеется, чувствует и потому с канонической почвы быстро сходит на почву церковно-экономическую, то есть начинает рассуждать, что митрополит Сергий — человек приятный во всех отношениях, что лучшего не найти и так далее, что все, кто с ним не согласен, возводят, по мнению автора, клевету на эту «светлую личность» митрополита Сергия, «известного своею верою, любовью и чистотою, своею богословскою учёностью и преданностью святой Православной Церкви».

Так пишет автор этой брошюры» Где правда?», желая убедить читателя, что правда — только у митрополита Сергия, а не у митрополита Кирилла и не у митрополита Агафангела, и не у митрополита Иосифа… Все эти митрополиты — это люди, ничего не стоящие по сравнению с Сергием, «светлая личность» которого — вне сравнения. Вот с этими-то выводами и их обязательностью мы никак не можем согласиться! А так как митрополит Сергий сейчас занимает огромный церковный пост, то мы считаем долгом сказать о нём несколько иную правду по сравнению с той, которую говорит автор брошюры «Где правда?». Это наш долг — в исполнении слов Свящ. Писания (Мф. 24,4;1 Кор. 15,33).

Прежде всего, объясним читателю, почему мы озаглавили эти строки: «о радостях митрополита Сергия». Это сделано на основании того, что о своих радостях заговорил сам митрополит Сергий в ответственнейшем своём документе, своей пресловутой Декларации 1927 года (в июле). Так он говорит по адресу нашей Советской власти: «ваша радость — наша радость; ваше горе — наше горе». Разумеется, Советская власть от этого заявления ровно ничего не выиграла и, конечно, новоявленному «товарищу митрополиту» не поверила. Но как бы то ни было, митрополит Сергий заговорил о своих радостях, и вот эти его слова и дали нам повод написать свои воспоминания о многочисленных и многообразных радостях Сергия.

Да! Это человек при всяких обстоятельствах способный радоваться. Бывают же такие характеры, что при всяких обстоятельствах люди радуются и устраивают своё благополучие…

Мы не будем говорить о мелких радостях митрополита Сергия. Мало ли какие у кого в молодости бывают искушения и ошибки! Мы будем говорить о его крупных радостях в общецерковном масштабе. Эти радости у Сергия начались давно, с 1905 года, с сентября месяца. Это были бурные дни, когда петербургское императорство доживало последние дни; честнейшие русские люди во главе с князем Трубецким говорили русскому императору, что жить по немецкой указке нельзя, что Россия теряет терпение от издевательства над её здравым смыслом. В самый разгар этой борьбы за правду Сергей Трубецкой скончался. Вся честная Россия охнула от боли. Пригласили на торжественную панихиду над гробом Трубецкого самую светлую личность, известную своей верой, любовью и чистотою, тогдашнего ректора Петербургской Духовной Академии епископа Сергия… Но он знал, что его радость не у этого гроба, и отказался от служения этой панихиды; и за это дождался своей первой крупной радости: Победоносцев через неделю после этого назначил его архиепископом Финляндским. Это ли не радость! Это почетная синекура была куплена только верой, любовью и чистотою!.. то есть благовременным отказом от молитвы о нечестивом конституционалисте Сергее Трубецком.

Здесь и далее примечания С. Фирсова к публикации памфлета в Вестнике Русской гуманитарной христианской академии, 2009 г., т.10, вып.4:

«Заявление автора о том, что епископ Сергий (Страгородский) отказался служить панихиду по Трубецкому из-за каких-то корыстных соображений, дожидаясь «крупной радости», не выдерживает критики хотя бы потому, что спустя несколько месяцев после смерти князя он благословил отслужить в стенах С.-Петербургской духовной академии панихиду по казненному лейтенанту — государственному преступнику П. П. Шмидту. Епископ Сергий не мог не знать, что подобное «благословение» может вызвать жесткую реакцию как его духовного начальства, так и светских властей и надолго (если не навсегда) остановить его «карьеру». Однако он пренебрег вполне реальными наказаниями и разрешил просимое студентами».

А через две недели Победоносцев ушёл со своего поста, и вместе с ним кончило свои дни петербургское самодержавие. Началась «конституция» и обещание России всяких конституционных благ. Эти дни застают Сергия Страгородского уже членом Синода — почти бессменным! С 1906 года по 1917 год митрополит Сергий не покидал синода и всё радовался при всяких переменах и при всяких обстоятельствах и получал за это положенные награды.

Но особенно памятны следующие его радости:

В 1906 году, как человек известный богословскою учёностью, он был приглашён в Предсоборное присутствие для подготовки работ к созданию церковного Собора. В этом Присутствии архиепископ Сергий говорит превосходные речи об устройстве церковной жизни и, в частности, о необходимости приходской самодеятельности. Но что он говорил в Присутствии, то систематически отвергал в качестве члена Святейшего Синода — ибо из всех его проектов Синодом не было утверждено буквально ни одного! А все постановления Синода подписаны и самим Сергием. Такова его чистота и кротость!

Нужно отметить ещё одно обстоятельство: в Финляндской епархии приходская жизнь всегда была поставлена очень высоко — на основании Финляндской конституции параллельно протестантским приходам. И архиепископ Сергий в качестве архиепископа Финляндского признавал и благословлял то, что решительно отвергал в качестве члена Свят. Синода. Так время текло, и все благие проекты Предсоборного Присутствия мало-помалу были забыты, был забыт и самый собор, и его необходимость. А наши архиереи все радовались и радовались, и в первом ряду их был архиепископ Финляндский Сергий со своею голубиною чистотою.

Так дело шло до 1911 года. А о радостях митрополита Сергия за 1911 год рассказывает очень красноречиво бывший председатель Государственной Думы Родзянко. Он пишет («Крушение империи», стр. 25–27), что к 1911 году Распутин был на высоте своего положения, императрица Александра была вполне под его влиянием и требовала от Обер-Прокурора Свят. Синода посвящения Распутина в сан священника. Синод под председательством митрополита Антония Вадковского отказывался от этого; а отдельного архиерея для посвящения не находилось. Но когда митрополит Антоний заболел и уехал лечиться, то в конце концов Обер-Прокурор «уломал-таки большинство членов Синода под председательством архиепископа Сергия Финляндского, который замещал митрополита Антония, вопрос о возведении Варнавы, безграмотного монаха (бывшего до пострижения в монашество простым огородником), во епископы был разрешён большинством голосов в утвердительном смысле». Да, хлыст играл святителями, а архиепископ Финляндский Сергий уже тогда радовался, что хлыст Распутин им доволен. В это время в Синоде рядом с Сергием сидел другой остроумный епископ, который характеризовал деятельность этого Синода: «Мы по распоряжению Обер-Прокурора готовы чёрного кабана в архиереи посвятить». Это буквальные слова архиерея! Так вот с тех пор, с 1911 года, архиепископ Сергий стал «известен своей любовью и голубиной простотою» (или чистотою?).

1912–1916 годы. Эти годы в жизни свят. Синода были ознаменованы постоянными, маловероятными скандалами:

1) Удалением на покой Саратовского епископа Гермогена, который в Синоде не соглашался исполнять придворные капризы. Все остальные члены синода и митрополит Сергий, конечно, соглашались и радовались…

2) Назначением митрополитом Московским невменяемого старика, Томского архиепископа Макария, за покорность Распутину;

3) Изгнанием из Петрограда в Киев митрополита Владимира за непокорность Распутину;

4) Назначением в Петроград митрополита Питирима и в Грузию экзарха Алексия по прямому распоряжению Распутина;

5) Назначением в Тобольск, на родину Распутина, «распутинца» епископа Варнавы для сокрытия всех темных дел Распутина;

6) Наконец, в 1916 году разыгрался в Синоде страшный скандал с открытием мощей святителя Тобольского Иоанна. Ставленник Распутина епископ Варнава явно оскорблял Синод и оставался вполне неуязвим.

И за все эти годы митрополит Сергий и очень мило улыбался, всегда радовался и радовался… Ибо пред сильными мира сего разве можно не радоваться? Не любо, да радуйся, если начальство велит!

Так дело дошло до революции 1917 года. Синод оказался в нелепом положении по отношению к новой власти. Всё время ранее радовался Синод, глядя на царя и царицу, а тут вдруг пришлось радоваться, глядя на Владимира Львова! Львов требовал от Синода одного, а Синод думал всегда и неизменно «совсем напротив». И из всех Синодских архиереев ухитрился действительно радоваться опять-таки только митрополит Сергий! И вот как это случилось.

Во время пасхального перерыва в занятиях пленума Синода в Петрограде оставалось только трое: архиепископ Финляндский Сергий, архиепископ Литовский Тихон (будущий патриарх) и один протоиерей. Обер-Прокурор Львов решил воспользоваться отсутствием других (несговорчивых) членов Синода и ловко перекрасил с помощью архиепископа Сергия Синодальные издания в революционные цвета. Архиепископ Тихон Литовский, оставшись в полном одиночестве против Сергия и против Щавельского, принужден был беспомощно подписать чужие решения. Но будущий патриарх не забыл этого унижения и уже более никогда Сергию ни в чём не верил, чего и не скрывал.

Наконец, Львов вызвал новый состав Синода вместо последнего царского. Члены прежнего Синода дали взаимное обещание друг другу не идти в новый «львовский» Синод. Но митрополит Сергий оказался верен себе и «верой, и любовью, и чистотой» остался служить при Львове. Единственный! Вот что значит сердечная чистота!

Но на Соборе 1917 года произошёл крупный скандал, когда митрополита Сергия архиереи не пустили в председатели одной из главнейших комиссий Собора, явно выразив ему недоверие. Митрополит Сергий при всей своей «чистоте» почувствовал, что его положение чрезвычайно неловкое, собирался даже уехать с Собора, но, конечно, благоразумно не собрался, и всё осталось по-старому; а после избрания патриарха он остался радоваться с патриархом; и эти радости митрополита Сергия продолжались до 1922 года, до первой крупной беды, которая постигла патриарха Тихона.

1922 год. Страшный исторический год для русской Церкви! Год расплаты за прежние беззакония русской иерархии. Патриарх Тихон арестован; а его аресту помогла и содействовала организация недостойных священников под названием «Живая Церковь». Они предательски оболгали патриарха. выкрали у него канцелярию и пригласили себе в сотрудники заведомо бессовестных епископов Антонина и Леонида. Создалась настоящая пресвитерианская организация, а для отводу глаз приглашены были архиереи-катаскопы. (Катаскопы (греч. κατασκοπος) — шпионы — прим.ред.)
Патриарх Тихон был в узах. Положение церковного управления было отчаянное. Москва не верила Антонину и Леониду, потому, что это были явные пройдохи-скандалисты. Москва не признавала этого ужасного подлога в замене патриаршего управления. Вся Россия не знала, как оценить совершившееся.

А кто оценит? Кто всё понял? О, — всё тот же неизменный, приятный во всех отношениях, известный верой, любовью и чистотой — митрополит Нижегородский Сергий! Он-то всё запутал, всех обманул и признал ВЦУ единственной канонической властью в России. И только за ним, за его «чистотою» потянулись все мелкие сошки духовного звания. «Уж если многоучёный Сергий признал каноничность ВЦУ, то чего же рассуждать?!» — так говорили русские простецы. И попались в страшную ловушку, которую устроил всем митрополит Сергий.

Он, только он со своим авторитетом ректора Академии, утвердил в Русской Церкви этот позор «Живой Церкви» и обновленчества, когда беззаконие стало признаваться в Церкви Законом и когда Иудино окаянство стало расцениваться как гражданская добродетель. Правда, Сергий теперь уверяет, что при его подписке воззвания в пользу ВЦУ против него (и Евдокима) была организована чуть не газовая атака, но от этого никому не легче! Все-таки митрополит Сергий главнейший виновник укрепления «Живой Церкви» среди русских простецов для их развращения. И как признавший ВЦУ, Сергий признавал и все его распоряжения: о низложении патриарха Тихона, о лишении его сана и монашества и признавал правильными все обвинения против патриарха. Итак, пока патриарх Тихон был под арестом, митрополит Сергий радовался с развратным Антонином, и так до 1923 года.

Однако многие жители Нижнего Новгорода недоумевали, как же всё-таки это могло случиться? Тогда митрополит Сергий с неподражаемою верою и чистотою (и цинизмом) говорил: «Ладно, мне надоело таскаться по тюрьмам! Теперь у меня главный догмат: не сидеть в тюрьме» (слова инженера Тяжеловесова в Бутырской тюрьме в 1922 году).

«Кто такой инженер Тяжеловесов, узнать не удалось, однако в 1922 митрополит Сергий (Страгородский) в Бутырской тюрьме не сидел. Он был арестован раньше — в январе 1921, и вышел на свободу через несколько месяцев — на Пасху. Согласно одной из версий, за Сергия поручился лишенный к тому времени сана бывший архиепископ Владимир (Путята; 1869–1936/1941?). Митрополит якобы уверял Путяту, что с его помощью тот будет восстановлен в священном сане. После заседания Священного Синода, на котором Путяте было отказано, митрополит Сергий был выслан в Нижний Новгород».

1923 год. Весной патриарх Тихон неожиданно оказался на свободе. Добродушная и мало думающая Москва немедленно с легким сердцем забросила своё гнусное ВЦУ и вернулась к своему Первоиерарху. Потянулись к нему назад и архиереи. А во главе их? Во главе их вернулся наш знакомец, известный кротостью, учёностью и чистотою митрополит Сергий. Он, конечно, признал свою ошибку! Да как же было и не признать? Ведь народ, узнав всю ложь «Живой Церкви», буквально в шею изгонял своих «живоцерковников». После такого поощрения к покаянию, разумеется, каяться было довольно легко, хотя и не очень радостно.

И Сергий покаялся. Да, для того, чтобы признать ВЦУ, нужно было еще хлопотать. Свою измену патриарху Тихону нужно было подтвердить хоть 34 правилом св. Апостолов, что у всякого народа должно быть одно церковное Управление; а чтобы снова признать патриарха Тихона, можно было обойтись и без канонов, ибо здоровенный кулак нижегородского ключника был и без канонов достаточным аргументом в пользу признания со стороны митрополита Сергия прав оскорблённого Патриарха.

И пришлось признать, хотя и горько было.

Но даже тишайший Тихон потребовал от Сергия довольно унизительной процедуры покаяния — всенародного и во всяком смирении. Сергий всему подчинился! Но после этого патриарх Тихон уже окончательно лишил его своего доверия, чего и не скрывал. Разумеется, радости в этом для митрополита Сергия было не много. Но если нечему было радоваться, то, во всяком случае, из двух зол Сергий избрал для себя меньшее…

1925 год. Патриарх Тихон чувствовал приближение смерти… Он решил оставить себе преемника. После долгого раздумия он оставил себе трёх преемников: митрополита Кирилла, митрополита Агафангела и митрополита Петра. Это решение патриарха Тихона нельзя назвать удачным, ибо сразу, в случае его смерти, управление Церковью разбивалось этим трёхглавием. Но замечательно, что патриарх Тихон, человек безукоризненно честный, оставил себе преемниками людей несравненно менее учёных и несравненно менее заслуженных, чем митрополит Сергий, но решительно вычеркнул из числа Заместителей именно этого многоучёного Сергия, ибо вовсе ему не верил.

1926 и 1927 годы. После случившегося пережитого митрополитом Сергием всякий человек на его месте постарался бы сидеть смирёхонько и позаботится бы только о том, чтобы о его учёности и о его грехах добрые люди забыли. Но не таков митрополит Сергий! Его вера в себя и любовь ко всяким радостям не позволили ему сидеть в Нижнем Новгороде, и с его стороны начались бесчисленные интриги, чтобы опять влезть в барские хоромы. Без всякого преувеличения трудно перечислить, что он предпринимал для того, чтобы попасть на первое место и чтобы играть роль большого человека. Для этого ему нужно было рассориться с архиепископом Григорием, с архиепископом Димитрием, с митрополитом Иосифом, с архиепископом Серафимом… почти всех он запретил в священнослужении!.. И хорошо, что никто не послушал этого безумного веления мучителя злочестивого! А иначе могла получиться такая дикая картина церковной жизни, что все честные епископы запрещены на радость врагам Церкви, а все явно бесчестные катаскопы на свободе на радость митрополита Сергия…

Никакая фантазия не может выдумать ничего более тяжёлого для святой Церкви. Но на это решился митрополит Сергий, человек — на всё способный.

А конец и венец всем его радостям — это его пресловутая «Декларация», в которой он пишет комплименты Советской власти и заканчивает: «ваши радости- наши радости; ваше горе — наше горе»…

Эта «Декларация» не прошла без последствий! Пока митрополит Сергий радовался на свои хитрые планы, непосредственно за его «Декларацией» в сентябре и октябре 1927 года были закрыты монастыри в Сарове, Дивееве, в Оренбурге и так далее и так далее. А сколько храмов обращены в клубы и уничтожены — трудно перечислить…

Так дорого оплачиваются в жизни архиерейские радости. И в то же время как митрополит Сергий позорно радовался вместе с «обновленцами» своим позорным благополучием, только немногие верующие люди поняли, что им нужно делать, и сделали вопреки всяким хитростям митрополита Сергия.

Ещё два слова о «Декларации» митрополита Сергия. Конечно, о вкусах не спорят. Но если у агентов Советской власти есть чувство брезгливости, то они, конечно, отказались бы от сотрудничества с митр. Сергием (хотя и не секретного), — уж очень скверно пахнет его «Декларация».

Есть мудрое наблюдение классической древности: «Покажи мне твоих друзей, и я скажу, кто ты».

Советская власть хорошо сделает, если вспомнит это мудрое правило.

Какие же выводы мы можем сделать из всех «радостей» митрополита Сергия? — Вот какие:

1) Да, он, бесспорно, человек учёный и даже не глупый, и тем он опаснее;

2) Канонически его пребывание у церковной власти вполне не может быть оправдано;

3) Нравственно, как руководитель духовенства, — он тоже вполне неприемлем, как человек вполне беспринципный.

И последний вывод — ответ на вопрос: «Где правда?» (ибо мы вынуждены отвечать на это заглавие брошюры о митрополите Сергии). Этот последний вывод такой: правда там, где нет митрополита Сергия, где нет ничего, подобного обновленческому предательству.

ЦА ФСБ РФ. Д.Р-40798. Т.1. Л. 104–129.

Иллюстрация: митрополит Сергий (Страгородский) и архиепископ Андрей (Ухтомский)