Ахилла

«Скоро в церковных судах:

Критиков церковного начальства будут судить как преступников, посягающих на государственную безопасность и основы конституционного строя.

А пока можно (и это невероятная роскошь!) просто встать и уйти, громко хлопнув дверью».

Диакон Олег Петроченко

В конце сентября состоялось заседание церковного суда Нижегородской епархии, на котором судили ее бывшего клирика, диакона Олега Петроченко:

«Дионисий Красноперов, секретарь епархиального суда, договорился с моей женой о встрече на остановке и пытался всучить телеграмму с вызовом в суд. Очевидно, митрополит Георгий решил подтвердить свою репутацию мелочного, мстительного и злобного человека и продолжить травлю за т.н. „клевету“. Что ж, ждем продолжения», — написал накануне суда Петроченко на свой странице в фейсбуке.

Давайте вкратце вспомним, с чего все начиналось.

В феврале этого года на своей странице в фейсбуке дьякон Олег Петроченко написал о том, что на епархиальный сайт попала фотография с богослужения, где Петроченко просто стоит в храме — вскоре эта фотография с сайта пропала.

Отец Олег в публикации назвал митрополита Георгия (Данилова) «мелочным, мстительным и злобным», напомнил, что сразу после подписания Петроченко знаменитого письма в защиту заключенных по «московскому делу» митрополит велел отчислить его из семинарии, а также стал всячески выживать его из епархии. Также в публикации сообщалось, что местные священники считают, что митрополит Георгий «изнасиловал епархию» и что того интересуют лишь власть и деньги.

В середине апреля Петроченко сообщил, что его вызвали в епархиальный суд за его высказывания в фейсбуке.

19 апреля дьякон Олег побывал в епархиальном суде, где судьи в рясах потребовали с него предоставить доказательства того, что митрополит Георгий мелочен, мстителен и злобен, что его интересуют лишь власть и деньги, что он бессовестный деспот, потребовали документ, подтверждающий мнение дьякона, что митрополит «откровенно психически нездоров» и т.п.

Также дьякону пригрозили канонической ответственностью за клевету и лжесвидетельство.

Сделаем небольшое отступление. Вообще, абсурдность и трагикомичность этой истории зашкаливает. С одной стороны, митрополит Георгий наверняка искренне уверен, что он не только якобы христианин, но еще и преемник апостолов. С другой, этот субъект желает засудить своего собрата, клирика за то, что тот плохо о нем отзывается. Казалось бы, если ты христианин — пропусти мимо ушей клевету и лжесвидетельство, почитай их за средства спасения, а клеветника — за своего друга, помогающего тебе спастись через смирение и терпение наговоров. Если ты духовный отец и архипастырь — приди к своему заблудшему сыну и поговори с ним, утешь его и сделай так, чтобы тот переменил свое ошибочное мнение о тебе.

Но нет, митрополит обиженно выпячивает губку и топает ножками, требуя покарать и наказать.

Впрочем, наши читатели давно знают, что из себя представляет глава Нижегородской митрополии, так что удивляться тут совершенно нечему.

• Оптимизация по-нижегородски, или Как митрополит Георгий сотрудников зарплат лишил
• Служить или властвовать?
• «Келии» нижегородского митрополита Георгия
• «Вы что, одурели, что ли?..»

Хотя удивительно другое: как священники этой епархии продолжают считать господина Данилова своим архипастырем, христианином, целуют ему ручку и продолжают нести ему денежки. Впрочем… и это уже тоже давно не удивительно.

В мае Петроченко подробно изложил свои ответы на вопросы епсуда на своей странице в фейсбуке, а также призвал юношей держаться подальше от церковной системы, а отцов-клириков — оставить «пораженчество, малодушие и трусость» и начать выступать открыто против несправедливости в церковной среде. Ну, как мы знаем, открыто отцы начинают выступать только тогда, когда их или выпнули из системы, или отцы уже на пороге и хотят погромче хлопнуть дверью.

И вот в конце сентября епархия проснулась — дьякона Олега Петроченко вновь вызвали в церковный суд. На своей странице отец Олег публиковал подробную стенограмму суда, мы же ограничимся основными и самыми интересными моментами.

Сначала Петроченко потребовал у суда объяснений, почему епархия вмешивается в дела его семьи и втягивает в разбирательства его жену. Суд проигнорировал эти претензии.

Затем Петроченко потребовал предъявить распоряжение архиерея, на основании которого проводится судебное разбирательство, а также попросил предоставить ходатайство суда к архиерею о необходимости продления сроков разбирательства (согласно Положению о церковном суде, суд должен пройти или в течение месяца, или быть продленным на основании упомянутого ходатайства). У председателя суда, протоиерея Василия Спирина, не нашлось ответа на эти вопросы.

Также Петроченко передал свои ответы, ранее опубликованные в фейсбуке, в письменном виде.

О том, как в епархии относятся к гонимым клирикам, следующий характерный диалог Петроченко с заместителем епархиального суда священником Михаилом Улановым:

«Я: Почему мне запрещено даже петь в хоре?

Уланов: Петь в хоре вам никто не запрещает.

Я: Ну конечно! Я пришел в собор Александра Невского, о. Сергий (прот. Сергий Матвеев, секретарь епархии, верный соратник митрополита Георгия — прим. редакции „Ахиллы“) меня выгнал — „чтобы его здесь не было, и денег ему не платить!“

Уланов: Обратитесь к другому настоятелю храма.

Я: Я прекрасно знаю от других отцов, что кто попал в черный список — их настоятели боятся брать даже алтарниками, от Матвеева тут же влетит.

Уланов: Это не к церковному суду вопрос.

Я: Здесь вы представляете епархию. Я говорю, что меня отовсюду выжили: меня уничтожили как диакона, меня лишили всего, вы даже семью пытаетесь разрушить, и продолжаете меня добивать — вы, православные священники!»

Ответа у судей не нашлось…

Далее Петроченко и Уланов обсуждают нелепость (нелепость, конечно, лишь с точки зрения дьякона) процедуры церковного суда, в котором обвинителем является не присутствующий архиерей, а члены суда одновременно являются и представителями обвинения. При этом у самого обвиняемого нет и не может быть никакого защитника, то есть обвиняемый на церковном суде находится заранее в максимально невыгодной позиции, а члены суда ничего на самом деле не решают, а лишь выполняют волю обвинителя — ведут процесс к обвинению.

Священник Михаил Уланов пытается выкрутиться и прилепить к нынешнему суду каноны:

«Уланов: Так. Насчет канонов. Шестое правило Второго Вселенского собора что нам говорит? Святой собор повелевает представить свои обвинения (если у вас есть обвинения, претензия к епископу) всем епископам области, то есть церковному суду, а не в Интернет, и пред ними доводами подтвердить свой донос на обвиняемого епископа, с требованием соответственного наказания для обвинителей, если оказываются клевещущими.

Я: Я предъявлял обвинения?

Уланов: Да. Вы предъявили обвинения.

Я: Где?

Уланов: В своей статье «Бессовестный деспот творит полный произвол».

(Опять вранье. «Статья» эта — лишь перепост моей заметки в Фейсбуке. Заголовок автора «Ахиллы», не мой. Из контекста видно, что слова о бессовестном деспоте относятся не именно к Георгию, а к ситуации вообще.)

Я: Это не обвинение!

Уланов: Это обвинение.

Я: Это не обвинение. Это оценочные суждения. И это не клевета.

Уланов: Я вам поясню. Любое обвинение является оценочным суждением

Я: Есть клевета, и есть оценочные суждения. Это разные вещи.

Уланов: Да. Я поясню. Клевета — это использование заведомо ложных действий.

Я: Клеветой было бы приведение конкретных фактов, допустим, если бы я написал, что митрополит Георгий получил откат от инвестора за отказ епархии от претензий на земельный участок, с указанием конкретной суммы и конкретного земельного участка — ведь я не могу подтвердить документально этот конкретный факт? Но я этого не писал.

Один конкретный факт я изложил, что митрополит Георгий оказывал давление на епископа соседней епархии с целью недопущения меня до службы (впрочем, и здесь я не назвал ни имени епископа, ни названия епархии, ни прихода, о котором шла речь).

Уланов: Не только.

Я: В качестве свидетеля, пожалуйста, запишите, я приглашаю епископа Силуана, пусть он даст свой ответ. Ваш суд епархиальный имеет полномочия епископа спрашивать? Или это в Общецерковный суд?

Уланов: Да, конечно. Мы можем обратиться к нему.

Я: Запишите, вызывайте. Пусть он подтвердит (или опровергнет).

Уланов: Секундочку! Секундочку!

Я: Запишите в протоколе: я ходатайствую о вызове епископа Силуана сюда.

(Председатель растерянно смотрит на пустой стол. Протокол не ведется.)

Уланов: Хорошо, хорошо, запишем. Но, на самом деле, если вы знакомы с Положением о церковном суде, вы должны были заблаговременно спросить о такой возможности епископа Силуана (интересный поворот: диакон просит архиерея соседней епархии быть свидетелем в суде! Есть прецеденты в церковной истории?), и представить в церковный суд сведения о свидетелях, которых вы предоставляете. Вы этого не сделали!

Я: А почему я должен в суд это предоставлять?

Уланов: Это ваша задача.

Я: Так пусть суд этим и занимается. Я невиновен! Если вы хотите доказать мою вину — это ваша задача. Вы приведите сюда свидетеля, который опровергнет мои утверждения».

Далее «обвинения» предъявляются в подобном же гротескном виде. Дьякону говорят: вы клевещете вот тут вот так-то, Петроченко отвечает, что «я этого не заявлял», «там так не написано».

Отец Олег в итоге не выдерживает:

«Я: Отец Михаил! Вот хитрый иезуитский ум любое дело повернет так, что если вы хотите человека обвинить, вы обвините, я о чем и говорю. У вас милосердия есть хоть немного? Оставьте меня в покое! Я уже не служу; вы мне не дали ни петь, ни служить даже в другой епархии; вы меня сюда таскаете и здесь пытаете! Прекратите издеваться надо мной и над моей семьей!»

И судью тоже прорывает, и он проговаривает вслух истинную причину гнева митрополита на дьякона:

«Уланов: Вы пишете в интернете и не хотите за это отвечать! Так не бывает, отец Олег! Так не бывает!»

Фейсбук и другие соцсети теперь для архиереев страшнее Божьего суда, а мнения блогеров для них — невыносимей ереси или раскола. Дальнейшее общение обвиняемого и судей только подтверждение этому:

«Я: Что значит — я не хочу отвечать? Вся моя вина в том, что, в отличие от того множества анонимов, которые пишут, я подписался своим именем, и от себя информацию выставил, которую и так все знают. Я малую толику раскрыл от себя…

…Ни об одном архиерее нет такого количества негатива, как о митрополите Георгии, вы это прекрасно знаете. Что он творит здесь!

Уланов: Вопрос не в этом. Вопрос в том, что вы могли бы написать о своем отношении к митрополиту Георгию…

Я: А я об этом и написал!

Уланов: …но когда вы пишете о том, что он разрушил Александро-Невское братство, — это вещь, которую надо доказать! Потому что разрушение братства, разрушение приходов — это то, что карается канонами, это церковное обвинение. Это очень серьезное заявление!

Я: Хорошо! Подавайте в суд на архиерея, пусть он оправдывается; я почему должен это доказывать?

Уланов: Какой суд на архиерея, если вы его обвиняете?

Я: Почему я должен это доказывать?

Уланов: Потому что, согласно шестому правилу Второго Вселенского собора, обвинения должны быть предоставлены в церковный суд.

Я: Я не обязан подавать на него в суд!

Уланов: Обязаны!

Я: Это не обвинения! Это публицистика! Это мой личный блог, и я имею право излагать там свой взгляд на те или иные вещи.

Уланов: Ошибаетесь!

Я: Нет, не ошибаюсь. Я не в суд обращался, это вы меня таскаете в суд.

Уланов: Публицистика не должна превышать законные требования.

Я: А я и не превышал. Вот вы знаете, есть такой господин Сечин, олигарх путинский, знаете Сечина? Когда журналисты напишут о его махинациях, грязных делах — он в суд подает на них за клевету. Суды ему иногда отказывают, правда, а какие-то он выигрывает, присуждают штрафы по 500 млн журналистам — чтобы заткнуть. Так вот то, что вы сейчас делаете — вы затыкаете рот всем. Я от себя подписал, и буду дальше писать; но когда анонимы будут грязь всякую сливать, то вы им ничего не сможете противопоставить (потому что не в состоянии вести публичную дискуссию по существу). Вместо того, чтобы по-доброму ответить… Почему вы ничего не написали на моей странице?

Уланов: А зачем я должен писать на вашей странице?

Я: Почему вы меня вызываете в суд?

Уланов: Потому что заседания суда имеют закрытый характер. Я не имею права ничего писать на вашей странице! Я не имею права публиковать ничего в интернете! У меня права такого нет!

Я: Замечательно!

Уланов: Потому что вы сейчас так хорошо говорите, а потом на меня в суд подадите, и скажете: как это? Заместитель председателя суда в интернете публикует внутренние документы (а я вот публикую — ибо Церковь не закрытая некая организация, оккультная или масонская ложа: от кого прятаться, если дела ваши чисты?).

Я: Вообще не понимаю (обращаюсь к председателю): а члены суда должны быть православные христиане?

Уланов: Очевидно, отец Олег!

Я: Отец Михаил, а вот вы в прошлый раз сказали, что вы законник. Я знаю такую «религию» из Нового Завета, были там такие, знаете, законники. Вы христианин?

Уланов: Я христианин. И законник.

Я: И законник в то же время?

Уланов: Да. Отец Олег, действительно, много тех журналистов страдает. Почему? Потому что закон есть…

Я: Потому что законом можно бить как дубинкой людей, которые возмущаются неправдой. Меня судят только за одно — за мою политическую позицию, от которой я не отказываюсь.

Уланов: Нет, это другое. Вас судят за клевету.

Я: Я все сказал. Я понял, что никакой правды я здесь не добьюсь. Ни снисхождения, ни милосердия (направляюсь к выходу).

Уланов: Согласно Положения о церковном суде, если вы покидаете заседание, мы вынуждены будем проводить его без вас. У нас тоже есть права и обязанности…

Я: У вас право есть уничтожить человека, и вы со мной это уже сделали.

Спирин: Вы сами с собой это сделали.

Я: Поступайте так, как велит вам ваша христианская совесть. Я хочу вас забыть — и вас, и вашу епархию.

Уланов: Можете забыть, но последствия вы должны понимать.

Я: Последствия я прекрасно понимаю, мне уже об этом сказали. Прощайте (покинул заседание)». 

Спасибо отцу Олегу за такой подробный рассказ, который не только приоткрывает покров над тем, что происходит на епархиальных судах, но и ставит множество вопросов, один из которых (риторический, конечно) — христиане ли все эти судьи и их архиначальники или, действительно, они всего лишь законники и Новый завет прошел мимо них?..

Впрочем, повторимся, ничего удивительного в жизни современной РПЦ уже нет. И надежд на изменения в лучшую сторону тоже нет. Но надежда на свободу человека вне этих душных законнических стен — есть, и это утешает.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: