Ахилла

«Страшно впасть в руки Бога Живого», — эти слова всегда меня озадачивают, когда я думаю о смысле, вложенном в них. Хотя и понимаю, что под страхом здесь нужно разуметь недоверие и само неверие. Мы ведь живем в реальном мире, где само понятие доверчивости столько раз попиралось и фактически становилось наименованием глупости человеческой.

Можно ли доверять власти, которая из раза в раз обманывает нас? — Для кого-то это еще вопрос. Для меня очень давно он вообще не стоит. Конечно нет. И добавляю: никогда и ни при каких обстоятельствах. А пример последних месяцев, когда люди умирают уже по тысяче и больше в день, а власть пытается даже в такой ситуации держать голову высоко и врать, что ничего страшного не происходит, самый показательный и буквально исчерпывающий.

Можно ли доверять близким людям? — Приходится. Тут уж не до разбирательства, какие они. Какие есть. Потому что по большей части мы не доверяем их уму или совести, а лишь соглашаемся с тем, что они тоже в какой-то мере доверяют нам.

Но мир состоит в основном не из знакомых людей, а из случайных попутчиков по жизни. И сколько их будет загодя узнать не получится. У владыки Антония Сурожского есть слова о том, что нужно принять всех, какими бы они ни были. Слова тяжелые. Это трудно. Очень. Но как я поняла из собственной жизни — возможно. Если ты поставлен в такие условия, когда не можешь справиться сам. А с близкими разлучен. Или они все покинули тебя. Или еще по каким-то причинам.

У меня был опыт довольно продолжительного скитания по разным съемным комнатам и квартирам. Собственное жилье я потеряла именно из-за доверия к близким людям. Буквально бездомной я не стала, потому что имею профессию и возможность работать, которая и была до недавнего времени. Поэтому жилье временное стало самым постоянным признаком моего существования.

По молодости лет я вообще не боялась остаться без угла: какие могут быть страхи, когда весь мир перед тобой открыт, а ты боишься двинуться с места. Жила в студенческом общежитии, потом снимала жилье. Всегда было интересно с разными людьми общаться, где-то бывать в новых местах в командировках, видеть жизнь людей и учиться понимать их. Главная пища для ума и сердца — это такие вот люди. Их понимание смысла жизни, обмен мнениями, дружба, взаимопомощь, общие интересы. И люди по большей части встречались хорошие, честные и отзывчивые. Но ближе к сорока годам я получила от близких людей такой урок, который в дальнейшем изменил всю мою жизнь. Хотя сама я мало изменилась.

В стране наступили определенно смутные времена. Перевернулась жизнь у большинства людей. Обычно это было к худшему: новый уклад еще не сложился, а со старым было покончено. И хотя свобода была, она людей мало радовала. Потому что за нее приходилось платить дорого не только в плане материального удорожания жизни, но и буквально пересмотром всех привычных правил и собственных привычек.

Тут многие оказались голыми на пронизывающем ветру. Страх оказаться безо всего привычного и понятного гнал людей в разные стороны. Кого-то погнал в церковь и приучил бояться всего, что есть в реальности. Сделал его слепым адептом совершавшегося обряда. Этими странными людьми в малопонятных одеждах среди совсем непонятного бормотания на архаичном языке предков. Окутанный кадильным дымом, человек пребывал в желанном полусне. Страхи его притуплялись и растворялись в некоей сакральной атмосфере отчуждения.

Лишь бы получить убежище от страшной жизни, которая наступала с жестокой неизбежностью.

Страх не рождает доверие. Он рождает суеверие. Боящийся всегда несвободен.

Прийти к Богу можно разными путями, но не избавившись от этого суеверного страха, человек рискует впасть в руки не Бога Живого, а обычных служителей культа, которые и сами пришли сюда в страхе и желании избавиться от неразрешимых проблем так называемой мирской жизни.

А моя жизнь изменилась коренным образом. И не только к худшему. Я не осталась одна без помощи. Нас стало двое, и поселись мы в квартире одной женщины. Она сдавала комнату на удивление недорого в Московской области в 45 километрах от Москвы.

Женщина слышала про нас от своей знакомой, знала, что мы, так сказать, верующие и церковные. То есть будем платить исправно. Это было важно для нее. Галина работала на заводе по производству силикатного кирпича. Имела от этого завода квартиру из трех комнат в деревянном доме с некоторыми удобствами. Квартира была без ремонта, с треснувшим унитазом в местах общего пользования и дыркой в полу, куда уходила вода из душа. Но вода горячая была постоянно. Я повесила в душ занавеску, а комнату оклеила новыми светлыми обоями. С Галей я была приветлива, и на ее скептические замечания о своих бытовых новшествах лишь скромно улыбалась. Галя почти каждый день была пьяна. Но не агрессивна. И в основном спала все дни, когда у нее не было сменной работы.

В другой комнате галиной квартиры жил тяжело больной малоизлечимой формой гепатита ее младший сын лет около тридцати. Он был очень слабым и почти все время лежал в кровати. Галя варила ему не диетическую пищу, а в эмалированной миске несколько очень жирных куриных окорочков (кастрюль у нее не было). Сын выходил из комнаты, брал миску и уходил к себе. Так в какой-то загробной тишине проходила их семейная жизнь. Потом я узнала, что старший сын находится повторно в местах лишения свободы за торговлю наркотиками.

В воскресенье и праздники мы уходили в церковь. Галя однажды попросила меня взять у нее гречку в пакете, чтобы я отнесла в храм. На мое предложение пойти с нами, она как-то вздрогнула и, попятившись, сказала: «Нет, знаю я вас, что-то вечно у вас происходит такое… непонятное. Не хочу менять свою жизнь».

Я не сильно удивилась, но позднее стала размышлять над ее словами. Ведь она их произнесла не просто так. Значит, уже интересовалась жизнью верующих людей и она ее сильно пугала. Но что может быть страшнее той жизни, в которой она сама пребывала и ее сыновья?..

То есть вот этот морок, который назывался ее жизнью, не есть самое страшное и безнадежное? — Да. Он привычен. Он понятен. Его не нужно менять на неизвестное и непонятное. А понимать нет ни сил, ни желания. Взятые в железные клещи своего страшного быта, люди приучаются не верить никому и ничему, и в этом пребывают всю свою горькую жизнь.

Мы прожили у Гали недолго. Она повысила оплату без объяснения причин, и мы стали искать другое жилье поближе к Москве. Нашли его почти в центре столицы и переехали. Конечно, это был рай по сравнению с галиными «удобствами». Тем более, что теперь у нас была целая почти пустая квартира (потом в ней поселилась наша знакомая), но дорогая. Мы отдавали две зарплаты, но были счастливы. Питались бесплатным гороховым супом в трапезной больничного храма и благодарили Бога за его щедрые дары. Пока не приехала хозяйка из Сербии с сыном и кучей претензий к нашему быту. Приехала по своим делам. Это была сильно верующая женщина, которая естественно вела такой образ жизни, что заподозрить ее в каких-то пороках было бы просто невозможно. Но была она такой агрессивной и нетерпимой, склочной и недоброжелательной, что я сразу же пожалела, что мы съехали от пьющей Гали.

Валентина была здоровой женщиной, замужней и материально обеспеченной. Тогда откуда же эта постоянная истеричность и невротизм? — Оказалось, что все от того же страха. Муж ее немолод и не здоров. Единственный сын не приспособлен к жизни, и за него она страшно переживает. Юноша учится в Сербии в русской школе, и скоро выпускные экзамены, а мама вся на нервах и боится за результат. В ее речах слова «боюсь» были самыми частыми.

Когда мы только поселились в квартире Валентины, первыми осмотрели книжные полки с желанием взять что-нибудь почитать. Но вскоре убедились, что подборка литературы была на редкость неинтересной и говорила о пристрастии то ли самой Вали, то ли ее семейства, к книгам в духе прославления последнего убиенного российского императора, то ли вообще к так называемым авторам движения «Черная сотня». Нам это было так неблизко, что мы поначалу удивились, а потом приняли за норму. Встречалось нам и раньше немало разного православного народа, разделявшего эти опять же суеверные и даже еретические взгляды/страхи. И даже в стенах Культурного центра в Черниговском переулке. Царебожие набирало и набирает свою паству. Так что — не удивительно. Но грустно.

Собственно, этот морок мало чем отличался от предыдущего в квартире Гали. Да, почище, покультурнее, так сказать. Но по сути чем отличается страх верующей женщины, которая ежеминутно боится всего, от страха неверующей и покорной своей горькой судьбе?.. Почти ничем. Даже та Галя сможет обрести веру по благодати Спасителя, а Валя, которая верует и все равно панически всего боится, что она получит от Бога, которому не доверяет?

Для меня эти две женщины одинаково понятны — боятся и не верят в истинность слов Христа о Спасении. Одна, зная о них, другая — не зная. Кому выпадет счастье получить милость из Его рук? — Может быть, обеим. Я бы этого желала.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: