Ахилла

Отрывок из романа Александра Нежного «Психопомп».

Перед нами — седьмое небо, где на сверкающем драгоценными камнями престоле восседает Бог-Саваоф с длинными — до плеч, белыми, как снег, волосами и такой же белоснежной бородой. Престол окружают серафимы, поюще, вопиюще, взывающе и глаголяще: «Свят, свят, свят, Господь Саваоф!», со склоненными головами стоят херувимы, непрестанно вникающие в божественную мудрость, тут же престолы, исполненные чувства Божьего величия. Видно, что Саваоф чем-то озабочен. Он оставляет престол и в задумчивости прохаживается по облакам. Машет десницей серафимам: «Перерыв!» Те замолкают. Слышно, как Он рассуждает сам с собой: «И кому взбрело в голову? Сегодня один, завтра другой…» С этими словами Саваоф садится на престол и нажимает кнопку звонка. Звучит мелодия, отчасти напоминающая триумфальный марш из «Аиды». Входит дежурный ангел, розовощекий, кудрявый, приятного вида, с глазами цвета чистого неба. Разводит и сводит за спиной крылья и низко кланяется, касаясь рукой облаков под ногами.

Саваоф (движением ладони призывая его приблизиться). Скажи-ка, милый, кто из архангелов на месте?

Ангел. С утра все были, Ваше Всемогущество.

Саваоф. Все?

Ангел. Святая правда.

Саваоф. Позови-ка Мне… Позови-ка, ангел ты мой, того, кто Огонь Божий.

Ангел. Уриила?

Саваоф. Его самого.

Ангел пятится назад, скрывается и вскоре возвращается.

Ангел. Он отправился к Ездре, Ваше Всемогущество, чтобы сказать ему, что зло посеяно, но еще не пришло время искоренить его.

Саваоф (недовольно). Я разве отпускал его к Ездре? Мог бы и завтра слетать. Не горит. И меч он взял?

Ангел (кивает). Взял, Ваше Всемогущество.

Саваоф. И пламень огненный?

Ангел (потупившись). И пламень.

Саваоф (задумчиво). Не скоро вернется. Тогда вот что. Найди-ка Мне, дружок, Селафиила. Он как будто никуда не собирался.

Ангел (уходит и возвращается). Говорят, он отправился в пустыню. Там Агарь вопит и плачет об отроке своем, которого она оставила под кустом и ушла, сказав, не хочу видеть смерти сына моего.

Саваоф (недовольно). Я слышал голос отрока. Ревет мальчишка белугой на всю пустыню. Мне его жаль, хотя в будущем он доставит Мне немало хлопот. Пусть Селафиил помолится, и Я укажу колодец неподалеку, чтобы они не погибли от жажды. (Он хмурится; ангел стоит, потупив очи.) Никакого порядка. Делают, что хотят. Позови Иегудиила. И не говори Мне, что его нет!

Ангел (уходит и возвращается со слезами на глазах). Ваше Всемогущество, он только что отбыл.

Саваоф (устало). И куда его понесло?

Ангел (виновато). Союз писателей испросил вдохновения.

Саваоф (негодующе). И венец золотой он взял?

Ангел (кивает). Взял, Ваше Всемогущество.

Саваоф (разводит руками). Недопустимое своеволие! Ведь Я его предупреждал, Я говорил ему и не раз, хватит потакать их просьбам. Вдохновение надо заслужить! Я подарил им слово — но взглянуть страшно, что они с ним делают! Раньше они стонали, что цензура их душит. Хорошо. Я убрал советскую власть, убрал цензуру. Вы свободны. Творите! И что? Убожество, серость и описание всевозможных прелюбодеяний. Нет великих тем, нет дерзновения, нет тоски обо Мне. А когда появляется достойная книга, они ее рвут, как несытые волки. Зависть, сплетни, пьянство — все они в этих трех словах. И вдохновения просят. (Вздыхает.) Читателей жалко. А других писателей у Меня пока нет. (Потирает шуйцей лоб.) Отвлекся. Скажи-ка Мне, милый, а что Варахиил, на месте?

Ангел. Сейчас узнаю.

В его отсутствии Саваоф сокрушенно качает головой.

Ангел (возвратившись). Ваше Всемогущество, я Вас умоляю… Не расстраиваетесь. Вам это вредно. Всем от этого плохо, Ваше Всемогущество!

Саваоф (нервно смеясь). И его нет?

Ангел. Он по важному делу отбыл!

Саваоф. Интересно бы знать, по какому.

Ангел. Он взял с собой двух ангелов и явился Аврааму у дуба Мамре и подтвердил Ваше обетование…

Саваоф. Да? И что Я обещал? Это записано?

Ангел. Да, Ваше Всемогущество. Вы обещали, что Сара родит от Авраама Исаака, хотя…

Саваоф. Хотя у нее прекратилось все женское. Помню. Как Я сказал, так и будет. Родит. Однако почему он до сих пор не вернулся?

Ангел. Содом и Гоморра, Ваше Всемогущество.

Саваоф. Да, Я знаю. Я велел испепелить эти города за мерзкое блудодейство их жителей! (Грозно взмахивает десницей.) Пепелище останется от них, от всякого дома и всякого скота их! Чашу ярости Моей изолью на Содом и Гоморру. И в века и века будет она предостережением каждому, кто воспылает противоестественной похотью.

Ангел. Но в Содоме, Ваше Всемогущество, живет Лот с семейством, племянник Авраама, муж благочестивый и праведный. Если он и жена его, и дети его погибнут, не бросит ли это тень на Ваш образ?

Саваоф. Не надо, чтобы он погиб. Я не хочу.

Ангел. Варахиил вывел Лота и жену его, и детей его из города, сказав, спасай душу свою и не оглядывайся назад. Ступай на гору, чтобы тебе не погибнуть.

Саваоф (с тревогой). Спаслись?

Ангел. Не все.

Саваоф. Кто?! Лот?!

Ангел. Жена его. Сказано было — не оглядываться. Она оглянулась — и превратилась в соляной столб.

Саваоф. Да, да. У Меня была такая мера. Я, кстати, знал, что так случится. Но поверь: невозможно смирить женское любопытство. Не представляешь, не можешь представить, как дорого Мне до сих пор обходится любопытство Евы! (Он хмурит лоб.) Но все-таки. Рафаила я послал к Товиту. Он, знаешь ли, ослеп, и я отправил Рафаила исцелить его. Товит прозрел — а как могло быть иначе? — и захотел отблагодарить своего спасителя. Половину имения тебе отдам! Рафаил ответил ему достойно. Я, сказал он, пришел не по своему произволению, а по воле Бога нашего (голос Саваофа дрогнул от избытка чувств). Потому и благословляйте Его вовек. И на прощание сказал Товиту: доброе дело — молитва с постом и милостынею и справедливостью, ибо милостыня от смерти избавляет и может очищать всякий грех. Молодец он. Вернется, я его похвалю. Но как же быть? Михаила не отзовешь, он на посту. Гавриил занят. Ничего не поделаешь, придется. (Обращаясь к ангелу). Ступай в покои Гавриила и передай, чтоб явился, ничуть не мешкая. Срочно! Стой. Я записку ему напишу. Подойди ближе. Вот так.

Достает ручку и пишет на крыле ангела. «Архангелу Гавриилу в собственные руки. В связи с непредвиденными обстоятельствами, о которых будет разъяснено позже, тебе следует незамедлительно предстать передо Мною для получения необходимых указаний. Захвати фонарь и зерцало». Он перечитал, кивнул и подписал: Саваоф с длинным волнообразным росчерком.

Ангел уходит.

Саваоф (в одиночестве). Хотя бы день покоя! Последний раз Я отдыхал… (Вспоминает.) Да, именно так, после сотворения мира. (Погружается в размышления.) Сам не могу понять, зачем Я это сделал. Было желание создать совершенное существо, а получилось… (Горестно машет десницей.) Сколько лет, столетий и тысячелетий Я наблюдаю за человечеством и не вижу изменений к лучшему. Наоборот. Войны одна страшней другой. Я дал им свободу, они же поняли ее как свободу убивать. Шесть миллионов любимых Мною евреев! А сколько русских! У меня слезы лились, когда я наблюдал страдания этого народа. Я знал, что с человеком будет непросто, но предположить не мог, что он может быть кровожаднее любого крокодила, хотя и крокодила создал Я. Надо было бы Мне ограничить человека. Однако Я держался точки зрения, что вне свободы он мало-помалу превратится в раба. Земля рабов. Нет, не этого хотел Я для человека. Я надеялся, что он сделает землю садом, наподобие того, откуда Я вынужден был изгнать его и его любознательную подругу. И Я иногда посещал бы его, и мы проводили бы время в поучительных беседах. Не получилось.

Входят ангел и архангел Гавриил — молодой человек с нежным, несколько женственным лицом, в светло-фиолетовом одеянии и двумя белыми крыльями за спиной. В правой руке у него фонарь с зажженной внутри свечой, в левой — зерцало из яшмы с черными и белыми пятнами на нем, отражающими добрые и злые дела всех народов.

Саваоф. Ну, здравствуй, дорогой мой. Отвлек Я тебя?

Гавриил (кланяется). Ваше слово — закон для меня.

Саваоф. Собирался куда-нибудь?

Гавриил. Да, Ваше Всемогущество. К Даниилу.

Саваоф. Что там у него?

Гавриил. Сны, Ваше Всемогущество.

Саваоф. Он сны видит? Крепко спит, должно быть.

Гавриил. Он мучается неведением. Я открою ему, что видение его — овен с рогами и напавший на него яростный козел — относится к дням гнева, к концу определенного времени.

Саваоф (немного подумав). Подождет. У нас тут дело неотлагательное. (Обращается к дежурному ангелу.) Можешь идти. (Ангел, поклонившись, уходит.) А ты подойди поближе. (Склоняется к Гавриилу.) Такое дело, скажу Я тебе. К нам прибывает человек — и не усопший, чему нам не пристало удивляться, а вполне еще живой.

Гавриил. Вот как! Помнится, Вы, Ваше Всемогущество, рассказывали о подобных происшествиях.

Саваоф. На одной руке пальцев хватит пересчитать. Раб Мой Алигьери — раз. (Загибает палец.) Еще раньше Орфей — два, а еще раньше — Гильгамеш — три. Да, и Одиссей. Это четыре. Кажется, все.

Гавриил (почтительно). Осмелюсь напомнить, Ваше Всемогущество. Одиссей здесь не бывал. К нему приходили.

Саваоф (с заметным неудовольствием). Может быть, может быть. Все не упомнишь.

Гавриил. А кто теперь?

Саваоф. Марк, фамилия Питовранов. Я навел справки. Лет ему тридцать шесть, не женат, целомудрен, что по нынешней человеческой жизни — великая редкость.

Гавриил. Горькая правда, Ваше Всемогущество. Как пала нравственность! Ни тебе родительского благословения, ни райской ветви, ни полевой ромашки. Сразу в койку. (Качает головой.) Что-то надо делать, Ваше Всемогущество, не то они там все протухнут.

Саваоф. У Меня голова раскалывается от непрестанных размышлений об их образе жизни. Совсем перестали Меня бояться. А ведь Я могу потоп устроить, могу испепелить, могу и землетрясение круче мессинского и сильнее ашхабадского. Они забыли, кто Я. Но сейчас о другом. Этот Марк — похоронный агент.

Гавриил (восклицает). Вот как!

Саваоф. Чему удивляться? Бывали у нас и похоронные агенты. Люди, как люди. Ну, может быть, к деньгам у них излишнее пристрастие. Помнится Мне, Страшный суд все больше отправлял их в ад, некоторых — в чистилище, и мало кого — в рай. Но Марк — особый случай. Не только невинен, но и бескорыстен.

Гавриил. Есть на земле хорошие люди, но все они прибывают сюда в ином виде, окончательно и бесповоротно. А он, наверно, желает вернуться.

Саваоф. В том-то и дело. Древняя, как мир, мечта людей — побывать в загробном — прости за тавтологию — мире и вернуться. Получить, так сказать, билет в два конца. Что ж, Я сам наделил их любознательностью. Если бы у раба Моего Христофора не было бы любознательности, он не открыл бы Америки. И надо, чтобы у этого Марка сложилось правильное впечатление. А то чего только не приходилось слышать — вплоть до того, что нет ни Рая, ни Ада, одна пустота. Несусветная глупость — думать, что можно пакостить как угодно, и не держать за это ответа. Что нырнул в пустоту — и взятки с тебя гладки. Нет, мои милые. За каждый поступок, за каждое слово и за каждую мысль с вас взыщется. (Саваоф глубоко задумывается.) Да! Пусть посмотрит. И если вернется, пусть расскажет, что видел, не прибавляя и не убавляя.

Гавриил (тонко улыбаясь). В пределах моей компетенции, Ваше Всемогущество. Я обеспечу его пребывание в Чистилище. В Рай посторонних мы не допускаем. Но кое-кого по его запросу можем вызвать. Однако Ад, Ваше Всемогущество, это, как Вам известно, владение Сатаны.

Саваоф. Ну, что ж. Пригласим Люцифера. Давненько Я его не видел. Как он, не знаешь? Не безобразничает?

Гавриил (с тонкой улыбкой). Он, Ваше Всемогущество, не может не безобразничать. И он, и вся его сатанинская рать только о том и помышляют, чтобы сделать какую-нибудь гадость. Сколько людей из-за него лишились Царства Небесного!

Саваоф (вздыхая). Я тебя понимаю. Хотелось бы, конечно, без него и всех его демонов и чертей. Меня — Я знаю — многие обвиняют, говоря, какой Ты Бог, какой Ты всемогущий и справедливый, если не можешь запретить всяким бесам отравлять нашу жизнь. Я могу. Но Я не могу и не хочу запретить свободу. Я тебе скажу… но строго между нами, договорились?

Гавриил (кивает и прикладывает руку к груди). Могила, Ваше Всемогущество.

Саваоф. Есть мнение, что свобода независима даже от Меня. Она ни на чем не основана и потому пребывает сама по себе. Вот так-то. Но Я, между тем, дал понять яснее ясного. Когда человек по своей воле отвратится от зла, тогда Сатане попросту нечего будет делать. Я указал две дороги. Одна ведет к добру, другая — ко злу. И сам человек выбирает, по какой из двух он намерен идти. Но хватит рассуждать. (Саваоф нажимает кнопку звонка. Звучит марш. Почти в тот же миг появляется дежурный ангел.) Спустись вниз и позови Люцифера. И скажи, пусть не мешкает. Я жду. (Обращаясь к Гавриилу.) Давно ли он сидел подле Меня; давно ли испрашивал у Меня совета; и давно ли был первейшим из ангелов? Как он был прекрасен! Гордыня, что она делает даже с обитателями Неба!

Входит Люцифер. Это довольно пожилой, со следами былой красоты, чисто выбритый мужчина в темном костюме, черной рубахе и белых туфлях. За спиной у него видны черные крылья. Он молча кланяется Саваофу и встает в независимой позе, скрестив на груди руки и отставив ногу. На Гавриила он не обращает внимания.

Гавриил (не выдержав). Что за сатанинские привычки! Ни тебе здравствуй, ни прощай.

Люцифер (низким голосом, не оборачиваясь). Много чести.

Саваоф. Как поживаешь?

Люцифер (с тайной насмешкой). Вашими молитвами.

Саваоф. Как Лиллит? Не вздыхает по Адаму?

Люцифер. С чего бы? Тыщу лет как забыла.

Саваоф. Н-да. С тобой не поговоришь.

Люцифер. А о чем нам говорить? Выгнали меня, как паршивую собаку, превратили в исчадие ада, в пугало — и хотите, чтобы я все забыл?

Гавриил (с возмущением). Да ты вспомни, как ты себя вел! Ты Его Всемогущество (указывает на Саваофа) задумал сместить! По делам вору и мука, вот что я тебе скажу.

Люцифер (с презрением). Всегда не терпел подхалимов.

Гавриил (в ярости). Гнусное создание. Мало тебе от Михаила досталось.

Саваоф (повысив голос). Прекратить!! Не время и не место. Люцифер!

Люцифер. Я здесь.

Саваоф. К нам очень скоро прибудет один человек. Обрати внимание: живой человек. Он может вернуться на землю и рассказать, как у нас тут обстоит — в том числе, и в аду. Я тебя попрошу — будь в аду ему спутником и покажи все, что он захочет. Вельзевула привлеки. Астората, Аббадону, ну, что я тебе говорю. Сам знаешь.

Люцифер. А он надолго?

Саваоф. Неограниченное время. После ада он побывает в чистилище, а также у ворот рая. Но это уже не твоя забота. Еще вопросы?

Люцифер. Он молод? Стар?

Саваоф. В расцвете сил. Тридцать шесть земных лет. Имя Марк.

Люцифер. Какие-нибудь пороки? Женщины, деньги, власть? Алкоголь, может быть?

Гавриил (мстительно). И не надейся.

Саваоф (раздраженно). Да погоди ты. Ну, нельзя же так, Гавриил, быть каждой бочке затычкой. Я это не люблю.

Гавриил (смиренно). Простите, Ваше Всемогущество.

Люцифер усмехается.

Саваоф. У тебя с ним никаких шансов. Бескорыстен и чист.

Люцифер. Наша недоработка.

Саваоф (грозит ему пальцем). Смотри у Меня! У нас с тобой и без того натянутые отношения.

Люцифер. Не знаю, как Вы, а у меня к Вам всегда теплое чувство.

Саваоф (едва заметно улыбаясь). Ну-ну. Всегда был шармер. Ступай. И не забудь — все покажи, на все вопросы дай обстоятельный ответ. Потом расскажешь. Ну, иди.

Люцифер удаляется.

Гавриил (с укором). Как-то Вы с ним мягко, Ваше Всемогущество. Не Вы ли всегда говорили, что он враг рода человеческого.

Саваоф (вздыхая). Знаю, что враг, знаю, что мягко, а ничего не могу поделать. Вспомню нашу прежнюю дружбу, и слезы на глазах. Ах, дуралей, ах, гордец, ах, Сатана ты несчастный.