Ахилла

Хочу рассказать о свидетелях Рождества, об их встрече с Новорожденным и что потом из этого стало.

Рассказать так, как это видится мне.

Свидетели первые – волхвы

Мудрецы. Чародеи. Мастера!

Всё рассчитали точно – когда, где, кто…

Звёзды не лгут. Не вся магия – тьма. Есть магия – свет.

Они знали, к кому шли. Не к Богу, нет. К Чудотворцу великому. К Вершителю судеб и Повелителю тайн.

Их верой было Знание, их сокровищем был Опыт, их оружием было Мастерство.

Во всём этом они и сами имели вес не малый. Но вот теперь – являлся миру некто, гораздо более значительный, чем они.

Сила сил. Альфа и омега всей Мудрости земной и небесной!

Как тут было усидеть на месте? Сердце само рвалось из груди туда – куда указывала звезда. Звезда – знак верный.

Они шли увидеть и почтить – в Младенце, в его бездонных глазах – всё то, к чему сами всю жизнь стремились и о чём мечтали. Увидеть бесконечность Познания, и почтить Человека, вместившего в себя весь космос Власти. Ибо Познание и есть Власть.

И они пришли, увидели и почтили. Они не упустили этот подарок судьбы. Плод собственной настойчивости и целеустремлённости.

Дано было им это.

Но, возможно, дано было им и другое.

Увидеть, как Сила становится бессилием, Власть – смирением, Могущество – беззащитностью, Слава – забвением.  

Разочарование – великое и сокрушительное – поджидало их на склоне лет, в конце жизни. В тот самый момент, когда нет уже ни сил, ни времени разобраться в своих ошибках и отречься от всех святых своих Правд ради одной только, но действительно всепобеждающей Истины – ради Любви.

Свидетели вторые – пастухи

Они никуда не шли.

Они сидели, лежали, дремали, болтали, пили вино – кто как. Они коротали время вокруг и около костра. Они пасли своих баранов. Была ночь, им некуда было спешить, и им нечего было ждать, кроме утра. Чтобы вернуться домой со своим стадом в целости и по возможности – без хлопот.

Но вышло иначе.

Под гром ангельских труб и топот небесной конницы обрушилась на их головы радостная весть: Мессия, Спаситель – родился, явился! Вот Он – здесь, рядом – пойдите, взгляните, удостоверьтесь.

И пошли, и увидели.

И такое сияние озарило их – то ли звезды небесной, то ли радости сердечной, что не только не усомнились они, но воспылали восторгом неукротимым, и ещё до полудня по всем окрестным деревням разнеслась весть об увиденных ими великих чудесах…

Бывает, зерно упадает в терние, бывает – в места каменистые.

Недолог был их восторг.

Небесная конница мелькнула и исчезла. Глас с неба прогремел и умолк. Сияние радости нездешней озарило их сердца и, вроде как, погасло без следа и последствия.

Жизнь с её трудами и невзгодами, ссорами, обидами, страхами и болезнями… жизнь с её не проходящей суетой соблазнила, помрачила, ожесточила сердца пастухов. Так что даже стыдно было им вспоминать тот неделю несмолкаемый разговор об ангелах, о коннице, о младенце…

Шли годы. Сменялись десятилетия…

Спасения не настало. Израиль всё так же томился под гнётом захватчиков.

А тот, кто поначалу так восхитил и обнадёжил всех, бродил, как бездомный, из города в город и молол чепуху.

Рассказывал басни, застольничал с кем попало, показывал фокусы. Говорят, лечил, но больше чудил. Короче – дурил народ, как все эти – бездельники и лоботрясы.

Вот ведь: мечтали восклицать «Аллилуйя!», а ворчали вослед: «изыди!»

О, народ! Избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе!…

Свидетель третий – хозяин гостиницы

День выдался непростой. Вифлеем кипел, как море в шторм. Народ валил валом.

Кому стол, кому постель, кому ковш воды, кому просто – крышу над головой. И так – без конца.

Рук не хватало, прислуга выбилась из сил.

Только к ночи стало спокойнее.

Какой успех! Хвала Всевышнему! Иной раз и за год не заработаешь столько, сколько уже удалось за эти неполные сутки.

Народу – море, но, попробуй, укроти это море!

Он смог. Он справился. Всё решил, всё устроил.

Он славно отработал этот непростой день и ночью не собирался покидать свой пост.

Другой раз такая удача уже не выпадет.

Он не был ни лентяем, ни мечтателем. Он любил своё дело, верил в него и благодарил судьбу, когда она вознаграждала его за труд и упорство.

Труд не бывает лёгким. Он знал это и не желал себе лёгких побед. Тем более, что побеждать всегда старался чисто и честно. Чтобы не было стыдно ни пред Небом, ни пред людьми.

Конечно, всем не угодишь. Но ведь и гостиница тоже – приют не для всех и каждого.

Тут – дело тонкое. Трудись и не будь растяпой, если не хочешь пойти на дно.

Но он мудрый капитан. Он знает, как не пропасть. 

Вот – только что – полчаса назад – стук в дверь. Двое на пороге. Муж и жена… на сносях! Слов нет – нужен ночлег. Только, вот, по всему видно – не особо они при деньгах.

Так ведь и у него – мест нет – всё – битком.

По правде-то, есть, конечно. Найдётся – и лишний угол, и циновка. У толкового-то хозяина… Но…

В такую ночь, мягкая подстилка в уютном углу стоит у него дороже двуспальной кровати в обычный день.

Этим-то двоим такое точно не по карману. 

Так что – прощайте, любезные. Для вас – мест нет.

Шагайте дальше и не держите на хозяина зла. Глядишь, где-нибудь и задаром переночуете. Бог – милостив, никого не оставит.

А к нему ещё постучится кто побогаче… до утра далеко, не все ещё пристроились.

Так или примерно так рассуждал он сам с собой в минуту короткой ночной передышки. Он был уверен в себе, и эта уверенность утешала его душу и наполняла силой уставшее за день тело.

И всё было у него хорошо.

Но, прошло несколько дней, и начались разговоры.

Город отдыхал от безумного наплыва гостей. На улицах было тихо и безлюдно. И вот в этой самой тишине, то там, то тут, все вдруг заговорили о звезде, об ангелах, о младенце…

Истории противоречили одна другой, и только одно слово звучало в них неизменно. И слово это было «Мессия».

Он не был тогда ни особо богобоязненным, ни тем более боголюбивым. Но что-то такое было в этих рассказах, что не давало ему покоя.

А что если?.. вдруг иногда думалось ему. Но он гнал от себя эту мысль.

Быть не может!

Не может быть, чтобы Бог так посмеялся над ним.

Бездельника и неуча Бог отвергает, но труженика вовек не укорит и не покроет позором.

Нет! Нет и нет! Он чист во всём, и оправданы пред Небом дела его.

С годами терзания эти то утихали, то обострялись вновь. Мир кружил его в вихре земных страстей и забот.

Под старость, оставив дела на сыновей, он перебрался в Иерусалим. И там, у Храма, однажды под праздник столкнулся с человеком по имени Иисус.

Что случилось с ним в тот момент – кто знает, но лишь увидев лицо этого Человека, он не смог пройти мимо.

Он ходил за Ним в толпе Его учеников как зачарованный, и – странное дело – теперь ему наоборот – сладко грезилось, будто это Он – Сам Иисус Назарянин постучал в ту ночь в дверь его гостиницы.

Его уже не мучил позор его слепоты и бесчувственности. Напротив – сердце его наполнялось радостью сопричастности.

Как близок был он к Богу в ту ночь! И как близок был тогда к нему Бог!

Да, тогда он не понял, не принял, оттолкнул. Это его вина. Но как же прекрасно было ему сейчас ощущать в себе это раскаяние! И какими постыдными казались теперь его прошлые попытки убедить себя в собственной правоте и безгрешности.

Никогда в жизни он ещё не чувствовал себя таким счастливым.

Таким свободным от всякой скорби и страха.

Как будто все боли и тяготы, что ещё предстояли ему в жизни, он уже преодолел.

***

Однажды, накануне Пасхи, ученики спросили Иисуса: где им приготовить к празднику? Он им на это ответил:

«… при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он, и скажите хозяину дома: Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?

И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте.

Они пошли, и нашли, как сказал им, и приготовили пасху».

Кто знает, может хозяин этого дома и есть – наш вифлеемский знакомый.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: