Ахилла

Продолжение цикла «Записки лютеранина».

***

«Иисус сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил то от мудрых и разумных, и открыл то младенцам» (Лука 10:21).

И действительно, попробуйте начать читать работы Канта или Гегеля. Может показаться очень даже занимательно. Подобное чтение поначалу наполнит вас гордостью — гляди-ка, и я не вовсе простак, понимаю, о чем тут. Здесь найдется много узнаваемого, поразит и глубина мысли, и подача материала, но вскоре, почти наверняка, одолеет сначала удивление — на кой я все это читаю, написано-то с двести лет назад, и давно уж применено и опробовано — а потом и скука, потому как мир-то колоссально изменился с тех пор, и многое тут уже «не катит». Да и вообще, к чему продираться сквозь такой сложный текст, когда можно что-то и попроще о том же найти? И «кликнет» читатель на крестик в уголке монитора, и поплывет по просторам Интернета в другие дали.

Новый Завет рассказывает о том, что произошло две тысячи лет назад, и мир куда как более изменился с тех пор, но скуки те события и поучения не вызывают. Да и к подаче текста претензий нет. Здесь все написано предельно просто. Если потянулась рука к Священному Писанию, то книгу эту уже не забудешь. Будешь возвращаться к ней еще и еще, вновь и вновь открывая для себя все новые ее глубины.

Глубины… Где-то я вычитал хорошую мысль, что всякую книгу, писаную человеком, можно продумать, прочувствовать, исчерпать до конца, до самого донышка, даже того же мутного Гегеля. Только лишь Священное Писание по сути своей неисчерпаемо, и чем больше вчитываешься в него, тем большая бездна раскрывается, и нет ей конца. Как у Ломоносова:

Открылась бездна звезд полна.

Звездам числа нет, бездне дна.

«Все писание богодухновенно и полезно для научения…» (2 Тим. 3:16). Читая Библию общаешься с Самим Всевышним, касаешься самого важного, испытываешь тихую радость понимания того, что ты не брошен на произвол судьбы, что дано нам, человекам, Великое Откровение, что, правда, «…отдал Господь Сына своего единородного, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан 3:16). И если возьмется «любопытствующий» за эти книги, то уж о них не забудет. Оседает то Знание даже в самой закоснелой душе, помнится, стучит в сердце, и манит, зовет к себе.

И потому не разверзлись еще небеса, и не сверкнула еще молния от края неба и до края, возвещая приход Спасителя, что долготерпелив Господь, дает всякому из нас время, поджидает заблудших своих овец. «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь» (Ин. 10:16). И овцы слышат голос Пастыря своего и идут, идут на Его божественный зов. И радует, что Библия попала в книгу рекордов Гиннеса как самая продаваемая книга.

Но кто-то же и не приходит. И не придет. «Тогда будут двое на поле: один берется а один оставляется, две мелящие в жерновах: одна берется, а одна оставляется. Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в какой час Господь ваш придет» (Мф. 24:40-42).

Два разбойника распяты по сторонам Христа. Один злословит Его и говорит: «Если ты Христос, спаси себя и нас!», другой унимает товарища, вопрошая: «или ты не боишься Бога?» (Лк. 23:39,40), напоминает тому, что они-то несут наказание справедливое, а Он ничего худого не сделал, и обращается ко Христу: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие свое». Обращается в последний свой миг, взывает ко Спасителю, распятому рядом с ним, и Тот обещает: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:42,43).

Что может быть радостнее для грешника? Не все ли человечество здесь представлено? Не прозреваем ли мы свою собственную судьбу в этой драме? Не с нами ли рядом распят Спаситель? Не в наших ли сердцах звучат те Его слова? Тут есть о чем поразмышлять. Есть о чем задуматься.

«Так кто же может спастись?» (Матф. 19:25) — спрашивают Христа ученики.

Ох, какой это непростой вопрос! Задан он после того, как объявил Христос, что легче верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому попасть в Царство Божие. Читал я, что «игольными ушами» назывались ворота в Иерусалиме, через которые в ночное время открывался единственный доступ в город. Умно. Шайка разбойников в такие ворота не проскочит, а в меру навьюченный верблюд пройдет. Юноша, что не решился расстаться со своим имением и отошел от Христа в печали, был слишком навьючен своим богатством, слишком к нему привязан. Так то явно богатый юноша. Спрашивают же Христа его ученики, люди вовсе, казалось бы, не богатые. И Христос отвечает, воззрев на них: «Человекам это невозможно, Богу все возможно» (Мф. 19:26).

Выходит, всяк человек земными своими ценностями удерживается. Мы все любим жизнь, любим ее блага, пищу, одежду, детей, родных… Мы любим этот мир, то, к чему мы так привыкли, то, чем навьючены, с чем так не охота расставаться.

Конечно, ценностей у нас по-разному: у кого заоблачный счет в банке и золотой унитаз, а у кого-то и припрятанный мешок картошки ценность. И с тем, и с другим расставаться равно неохота.

Есть в Евангелиях две притчи, одна самая знаменитая, повторяют ее в проповедях постоянно, она у всех на виду и очень даже поучительна, другая не очень-то заметная и упоминаемая крайне редко. Вторую, из-за ее туманности, многие проповедники предпочитают как бы и не замечать, обходятся без нее.

Первая притча о блудном сыне, вторая — о нерадивом управителе. И та, и другая — о земном богатстве, и та и другая — о Хозяине, и та и другая — о прощении. Приведу их здесь полностью. О блудном сыне:

«Еще сказал: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: «отче! дай мне следующую мне часть имения». И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: «сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих».

Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим». А отец сказал рабам своим: «принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся». И начали веселиться.

Старший же сын его был на поле; и, возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: «что это такое?» Он сказал ему: «брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым». Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: «вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка». Он же сказал ему: «сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв, и ожил, пропадал, и нашелся» (Лк. 15:11-32).

Отец… побежав?.. Это в ветхозаветном-то мире, где главе семьи даже и малейшей эмоции не пристало выказавать? Бегать как мальчишка? И навстречу кому? Предателю? Ведь запросить наследства прежде времени, это все равно, что смерти отцу пожелать. Петр Первый за одно только подозрение в том сына своего, царевича Алексея, смерти предал. По всем правилам, традициям, по всей ветхозаветной ментальности следовало того отщепенца предать немедленному позору, суду и смерти, однако обрадованный отец дарит ему перстень — знак особого отличия, одевает его в лучшую одежду и обувает, закатывает ему пир на зависть старшему брату, недоумевающему в своем справедливом негодовании. Все это еще как-то понятно нам, знающим о христианском прощении, но вовсе не понятно было тогдашним иудеям, верующим в совсем иное: «…око за око, зуб за зуб» (Левит 24:20).

И еще смущает: «И начали веселиться». Где-то уже встречалось такое. Как бы постыдное, осуждаемое. Ну да, конечно же. В истории с золотым тельцом. Там тоже принесли жертвы мирные и «сел народ есть и пить, а после встал играть» (Исход 32:6). Об этой параллели я в проповедях не слышал, но перекликается же.

И потом. О чем это: «все мое — твое»? Чему завидует старший брат? Почету, славе, новой одежде, перстню, пиру… Чем попрекает отца? Козленком. Такие-то все мирские блага.

Почитаем теперь вторую притчу. О неверном управителе:

«Сказал же и к ученикам Своим: один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его; и, призвав его, сказал ему: „что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять“. Тогда управитель сказал сам в себе: „что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь; знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом“. И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: „сколько ты должен господину моему?“ Он сказал: „сто мер масла“. И сказал ему: „возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят“. Потом другому сказал: „а ты сколько должен?“ Он отвечал: „сто мер пшеницы“. И сказал ему: „возьми твою расписку и напиши: восемьдесят“. И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде. И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители. Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом. Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное? И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше? Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Лк. 16:1-13).

Почитаешь это все раз, два… только запутаешься. Это как: «И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным». Как понять-то? Недаром эту притчу стараются не замечать. Обходят в проповедях, будто и нет ее. Чем кончилось-то? Выгнал хозяин прощелыгу-управителя или похвалил и оставил? Тот же явно в преступный сговор с должниками господина своего вошел. Развел вторую бухгалтерию, нагнал туфты, дело замазал. Господина-то не обманешь, он враз все понял, а, вишь ты, похвалил его господин за то, что «догадливо» поступил.

И кто такие «сыны света в своем роде»? В одном из комментариев я вычитал, что это фарисеи. Дальше говорится, что слышащие притчу сребролюбивые фарисеи смеялись над Ним. Поневоле, если сребролюбив, расхохочешься. Так то если, опять же таки, с точки зрения ветхозаветной судить. Но тут же Спаситель заканчивает: «Нельзя служить Богу и мамоне». И это перекликается с Его же словами, сказанными в другом поучении, в другом контексте: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 24:24).

Думаете, я вам сейчас эту притчу растолкую? Да нет, конечно. Две тыщи лет над ней авторитеты христианства голову ломают, где уж тут мне! Тут уж, точно, открывается та самая бездна звезд полна. Я лишь только похожести в этих притчах отмечу.

И там, и тут речь идет о свободных людях. Сын волен идти в дальнюю страну. Управитель размышляет, кто еще его такого наймет, кто доверит ему управление домом. Управитель явно не раб. Оба провинившихся стоят перед труднейшей проблемой — как оправдаться. Сын готов в поденщики к отцу проситься; управитель боится (по-нашему сказать), что его теперь и в тюрьму не возьмут.

Оба, сожалеют о своих неразумностях, оба виноваты. И оба неожиданно приняты и оправданы. Оба персонажа озабочены своим будущим. «Мама, мама, что я буду делать, мама, мама, как я буду жить?» В обеих притчах ценностями представлены земные богатства. Богатства неправедные?

И это еще что такое? С одного должника пятьдесят процентов берет, с другого — восемьдесят? Тут уж моя внимательная жена, вчитавшись, заметила похожесть со следующим: «упавшее на добрую землю зерно принесло плод одно во сто крат, другое в шестьдесят, а иное в тридцать» (Мф. 13:8). Это выходит, от каждого по возможности?

Земные блага, точнее, земное барахло, мы называем добром. В английском языке товары тоже часто определяются как goods. Или даже нежнее — goodies. Не удивлюсь, если и во многих других языках сыщется та же параллель. Да только есть у нас в России поговорка: от добра добра не ищут.

Продолжение следует

Иллюстрация: Джеймс Кристенсен «Блудный сын»

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: