Ахилла

В процессе полемики с людьми церковными, в том числе церковными служителями, я подметила то, как многие из них схоже реагируют на критику. Да, есть люди, которые реагируют адекватно, а некоторые и сами не прочь покритиковать, неважно, справедливо или несправедливо. Но большинством всё-таки критика воспринимается в штыки, при этом приводятся аргументы, которые я бы и хотела рассмотреть.

Немного предыстории: не так давно я имела честь быть опубликованной на «Ахилле», и вскоре получила большую порцию аргументов от родственников, почему этого делать не надо было. Некоторые просто опасались за свою судьбу, при этом не осуждая сам факт наличия у меня подобных мыслей, не отрицая возможности для меня иметь подобные мысли. Кто-то же, наоборот, критиковал именно то, что у меня есть собственное мнение, отличающееся от предписанного. Я, конечно, не пожаловаться хотела на свою родню, а просто на этом примере разобрать аргументацию церковных людей против какой бы то ни было критики церкви, в данном случае главным критикующим ресурсом выступает, понятно, «Ахилла».

Один из первых аргументов (и главнейших) — при формальном признании наличия отрицательных черт — заявление, что их ни в коем случае нельзя обнародовать, нельзя о них заявлять и даже называть их. Это дело, дескать, исключительно внутрицерковное, и посторонним знать об этом ни к чему. Кто имеется в виду под посторонним — не понятно, потому что большинству людей, имеющих весьма туманное представление о православии, совершенно не интересны ни портал «Ахилла», ни критика церкви, максимум они могут сказать что-то о попах на мерседесах, но это не тот уровень, и конструктивная критика церкви таким людям ни к чему. А интересна она людям чаще всего внутрицерковным, или не так давно бывшим внутри церкви. И сказать, что эти люди посторонние, нельзя, ведь церковь — это и есть люди. А посторонним как раз не интересно это обсуждение, им интересно что-то очень примитивное вроде «исчезающих часов» патриарха.

На «Ахилле» же материал вдумчивый, серьезный, и понятный только людям, которые не понаслышке знают, что такое церковная жизнь. Поэтому, на мой взгляд, о раскрытии каких-то внутренних секретов посторонним речь не идёт. От публикаций на сайте поток прибыльных «захожан» за свечками не уменьшится. И, кстати, меня лично во многом не устраивает именно эта позиция — то есть понимание, что не все гладко, но при этом твёрдая уверенность, что все должно быть шито-крыто.

Второй аргумент обычно приводится в качестве обоснования для первого. Говорится стандартная фраза, что «Церковь нам мать, и, что бы в ней ни происходило, мы должны ее уважать, как мать, априори». Не буду вдаваться в рассуждение о родителях, и о проблеме взаимоотношений отцов и детей. Скажу лишь, что меня формулировка «церковь-мать» с какого-то момента перестала устраивать. Церковь — это общность людей во Христе в первую очередь. Общность людей не может быть матерью, это община, в которую мы приходим для совместной молитвы. Можно попробовать назвать ее неким духовным домом. И при этом совершено ясно, что конкретные люди могут быть неправы, и чаще всего неправы, ибо «всяк человек ложь».

И насчёт родителей — сама не так давно стала мамой и уже вижу, как с каждым днём моему сыну все прибавляется поводов к осуждению меня. Уважение и благодарность своим родителям не отметает рационального взгляда на их ошибки, в том числе ошибки в воспитании. И если для кого-то Церковь — мать, то это не значит, что теперь нельзя и слова сказать о ее неправоте.

Ещё очень любят «церковники» попрекнуть анонимностью — не раз и не два встречала такую позицию. Дескать, «надо отвечать за свои слова». Хочется спросить: а перед кем? Перед церковной полицией или по статье «оскорбление чувств верующих»? Вспоминается фильм «Карнавальная ночь»: «Ты, когда в следующий раз будешь читать басню, давай без всяких… это… А сразу называй фамилию и место работы». Совковые методы, однако, гебистские прямо. При этом, если человек не скрывает ни своё имя, ни имена тех церковных деятелей, о которых упоминает, сразу сыпятся упрёки в мнимой неэтичности, непорядочности. Так что, как ни крути, везде выйдет плохо.

Любят также и перевести стрелки, перейти на личность. К примеру, не раз сталкивалась — приводишь в качестве подтверждения своим словам какую-то цитату, указываешь автора. А вместо внятного ответа получаешь сообщение в духе: «Кого вы цитируете, она/он вообще аборты одобряли!» И все — ни ссылок, ни конкретных фраз, зато, по мнению спорящего, человек уже опорочен — раз и навсегда. И уже любые его слова, по этой логике, неверны. Это как небезызвестной «бывшей послушнице» Марии Кикоть ставили в упрёк фотографирование обнаженной натуры. Как это связано с ее книгой и тем, что она в ней пишет — непонятно. Но для многих православных это чуть ли не железный довод — разве может из уст такого «сомнительного субъекта» что доброе выйти?

Ссылка же на авторитет — чаще всего какого-нибудь святого — тоже нередка. При этом признаётся как бы незыблемой истиной, что святой ошибаться не может. И что если, например, Паисий Святогорец осуждал косметику, то теперь ею нельзя пользоваться никому и никогда. Мысли о том, что святой может ошибаться (и более того — что даже его канонизация могла быть преждевременной) — никто не допускает.

Ещё один аргумент — надо признаться, лично меня ранее он мог поставить в тупик. Суть его вкратце вот в чем: вот вы тут все судите, словоблудите, статейки критические пишете, делать вам нечего, а мы-то делом заняты! И далее идёт перечисление дел — помощь людям, опека больных и сирот и прочее. Да, никто не будет оспаривать, что у церкви есть обширное поле благотворительной деятельности. Но в основном все доброе и вечное сеют рядовые служаки, если так можно выразиться, которых я очень уважаю. Верхушка же на этом строит свое благополучие и «отмывание денег». Да и порядочно набила оскомину вся эта «миссионерская» шумиха с отчетностью — стольких-то катехизнули, стольких-то крестили, стольких-то накормили. С нынешним вниманием патриарха к интернету сайт любого прихода, подворья, монастыря изощряется в показухе. Но в то же время: «По плодам их узнаете их». Вот люди и смотрят на плоды — и далеко не всегда они так хороши, как заявляется, что вызывает естественный диссонанс.

И да, обличение — это тоже дело. Благодаря книге «Исповедь бывшей послушницы», например, я уверена, многие переменят своё поспешное решение об уходе в монастырь, многие задумаются о своей вере, что-то переосмыслят для себя. В конце концов, перестанут надеяться «на князи, на сыны человеческия». Это ли не благой результат?

И последний довод — уже довольно специфичный — апеллирует к нынешней свободе слова (весьма эфемерной, если приглядеться). Что-то вроде того, что теперь все можно говорить, и посему критика не имеет цены. А я скажу иначе. Это в советское время «обличения церкви» не имели цен, так как ими покупали себе снисходительность начальства, всякие подачки от государства, известность, в конце концов. А сейчас скорее наоборот — человек, имеющий отношение к церкви, может очень даже сильно пострадать от начальства за такие мысли. А наличие в законодательстве того самого «оскорбительного» закона позволяет в случае чего и государству за него приняться (ну мало ли что).

Зачем я все это пишу? Наверное, от бессилия… Не так давно я лично столкнулась с такой силой, которая раздавит и не задумается (и не тебя, а твоих родных). И мне было очень страшно, до глубины души, когда я поняла, что в церкви все в худших сталинских традициях — сын за отца ответчик, а отец за сына… И за всеми следят, как говорится, шаг влево, шаг вправо — попытка к бегству, а прыжок на месте расценивается как попытка улететь. Да, я слышала об этом, конечно, в том числе и о том, что, допустим, матушки в том же Контакте — сплошь анонимные «белые ангелочки» да «розовые розы». Но личное столкновение с подобным всегда впечатляет больше.

И отвечу тем, кто считает, что я опозорила семью (а так считают некоторые мои родные — по их мнению, я должна была молчать и не дёргаться) — позорит человек только и исключительно сам себя, но этого церковным вершителям судеб, видимо, не понять.