Ахилла

Чем удобно православие для ораторов в духовном сане, так это тем, что позволяет связать несвязуемое и впихнуть невпихуемое, пожонглировать этим словесным монстром и представить его в качестве изящного ангела.

Например, что общего между празднованием 75-летия победы в Великой Отечественной войне и 125-летием образования Омской епархии? Для большинства здравомыслящих людей — ничего, но для православного ритора, в лице омского митрополита Владимира (Икима), связь есть — это Бог и Его Промысл. Божий Промысл — вообще очень удобная штука, его можно приплести к чему угодно и сделать из этого какие угодно ритору выводы.

Из приветственного слова митрополита Омского и Таврического Владимира на областных Рождественских чтениях (10 января 2019 г.):

«В наступившем году наша Русская Православная Церковь, вся Россия и все страны, ранее входившие в состав Советского Союза, готовятся отметить знаменательную дату — 75-летие победы в Великой Отечественной войне, а наша Омская Митрополия будет праздновать еще один юбилей — 125 лет учреждения Омской Епархии.

Эти два события кажутся, на первый взгляд, никак не связанными друг с другом. Действительно, первое — основание нашей Епархии — произошло еще в царской России и имело, так сказать, местное значение. Второе — имело место уже при совсем другом социальном строе, и было связано с войной, которая потрясла всю Россию, и не только Россию, но и все народы, населявшие Советский Союз. Есть ли здесь какая-то связь?

Если рассматривать историю как то, что творится исключительно людьми, если видеть в ней только столкновения человеческих интересов и страстей, если мерить ее только земной меркой, то никакой связи между этими двумя датами найти невозможно. Но история — это не только дело человеческое, не только, как считал Лев Толстой, смена времен, у каждого из которых „своя забота“ — и в том, что, как он утверждал, одна забота сменяет другую, и состоит „смысл истории и человеческого прогресса“. Такое понимание истории полностью противоположно нашему Христианскому пониманию, в центре которого — как и в центре всего, на что бы ни обращался наш духовный взор, — Бог, Его творческая энергия, Его превосходящая всякое разумение премудрость и непостижимая милость. И подобно тому, как Господь одинаково печется о всех своих созданиях, даже о самых малых из них, так и любое, даже самое малое событие, просвеченное светом Божественного замысла, имеет свой Промыслительный смысл; все события взаимосвязаны и подчинены единому Божественному плану.

И в этом смысле, между двумя памятными событиями, юбилеи которых мы готовимся отметить в этом году, имеется самая прямая и близкая связь — связь единого Промысла, действующего в русской истории».

Далее митрополит рассказывает о великом духовном значении образования Омской епархии, о «подвиге» распространения православия в Среднем Прииртышье «в окружении враждебных и иноверных племен»:

«Русские поселенцы понимали, что в таких неимоверно трудных условиях они могут полагаться только на Господа Бога, заступничество Его Пречистой Матери и Его святых. Поэтому на новых землях, как только основывались крепости, тут же закладывались и строились храмы и монастыри».

В общем, заключает митрополит, «создание Омской епархии стало одним из завершающих моментов в многовековом расширении России на юго-восток, которое было не только политическим, и, прежде всего, цивилизационным, связанным с распространением Православной веры и основанных на ней культурных традиций».

И тут митрополит искусно проводит связь между двумя празднуемыми датами — на уровне игры понятиями «восток», который мирно и «цивилизационно» захватывали православные русские, несмотря на сопротивление враждебных иноверцев, и запад, который был враждебно настроен по отношению к России аж с 1054 года, со времен «отпадения» Римской Церкви от православия:

«Если образование Омской Епархии было одним из важных итогов движения русской цивилизации — и Православия как ее важнейшей части — на Восток, то победу, одержанную в битве с фашизмом, надо рассматривать тоже не изолировано, а как часть другого исторического процесса: отражения многовековой экспансии, идущей с Запада. Эта экспансия также носит цивилизационный характер. Отпадение в 1054 году Римской Церкви от Православия положило начало массированным вторжениям с Запада в русские земли, направленным на уничтожение русской государственности и ее духовной основы — Православного Христианства. Тевтонская экспансия при святом благоверном князе Александре Невском в тринадцатом веке, польская интервенция в семнадцатом, нашествие наполеоновских „двунадесяти языков“ в девятнадцатом, наконец, вторжение фашистской Германии в двадцатом — все это не случайные, разрозненные события, но звенья одной исторической цепи, одной агрессивной модели, которая сформировалась на Западе после великого раскола Церкви».

По сути, в возникновении нацизма митрополит обвиняет Католическую Церковь, которая ответственна и за его возникновение, и вообще за появление «агрессивно-потребительской парадигмы»:

«Победа в Великой Отечественной войне была победой над не одним только немецким фашизмом, и даже не над одной из самых значительных военных экспансий с Запада. Эта была победа той духовной парадигмы, которая веками формировалась в России под воздействием Православия, над парадигмой агрессивно-потребительской, которая сложилась в западной цивилизации после раскола Церкви и заявила о себе еще во времена крестовых походов. Ее основой были притязания римо-католической церкви на земную власть, забвение слов Спасителя: Царство Мое несть от мира сего (Ин.18,36). Реформация только усугубила этот процесс, усилив обмирщение западных исповеданий, их приспособление под нужды века сего. В результате началось обмирщение культуры, которому западные псевдо-церковные течения — ни римо-католики, ни многочисленные протестанты — уже не могли противостоять. Да и как они могли этому противостоять, если они, по сути, сами породили этого дракона, с которым теперь не могли справиться? Вместо Христианской неотмирности утверждались лже-идеалы потребительства и узкого прагматизма, вместо Христианской универсальности — идолы национализма и классовой солидарности, вместо соборности — агрессивный индивидуализм и мелочный эгоизм. Германский фашизм, по сути, стал наиболее явным выражением этого духовного типа, во всеуслышание заявив о расовом превосходстве одной-единственной нации и ее праве порабощать и даже уничтожать другие. Фашистские идеологи откровенно превозносили до-Христианские — языческие — культы германских племен и почти полностью подчинили себе римо-католическую и протестантские церкви, лишив их самостоятельности».

Ну и конечно же, главный месседж проповедей иерархов и священников в этом, юбилейном году — упор на то, что победить нацизм смогли только благодаря православию, его «духовным ценностям»:

«Однако главное острие нацизма было, как и в предшествующие века, вновь направлено на Восток. Россия, даже под властью большевиков, оставалась Православной, и два десятилетия гонений на Церковь не могли уничтожить то, что было накоплено за почти тысячелетнюю историю русского Православия. И мы видим, что именно Христианские ценности — готовность к самопожертвованию, соборность, вера в справедливость своего дела, а вовсе не пресловутая „верность идеалам марксизма-ленинизма“ и „руководящая роль партии“, позволили народам Советского Союза выстоять и победить в этой неравной схватке. И Православная Церковь, почти растоптанная и обескровленная, своими горячими молитвами, проповедями, сбором средств на нужды армии и на помощь пострадавшим от войны, внесла в это свой достойный вклад, который был признан даже атеистической властью», — отметил митрополит Владимир.

И далее архиерей делает духовно-геополитический намек всем властным структурам — без Бога (точнее, без РПЦ) не видать вам геополитических побед и успехов, ждет вас поражение, вот как развалился атеистический СССР, который не захотел лелеять и холить Русскую Победоносную Церковь:

«К сожалению, это признание было половинчатым и недолговечным: вскоре власть стала снова притеснять Церковь и развертывать атеистическую пропаганду. Это, в конечном итоге, и привело к тому, что Россия не смогла в полной мере воспользоваться результатами добытой с такой кровью победы, не смогла духовно защитить себя от нового идеологического натиска с Запада, что в итоге и привело к крушению коммунистической идеологии и распаду Советского Союза. Понадобилось почти сорок пять послевоенных лет, чтобы российские элиты, наконец, пришли к тому пониманию, той мудрости, которую давным-давно постиг русский народ: „Без Бога — ни до порога!“».

Итак, из речи омского митрополита можно сделать выводы: не пытайтесь связываться в полемике на историософские темы с православными — у них всегда найдется связь всего со всем, такая, какая выгодна именно православным — эта связь называется «Промысл Божий».

Когда нужно — Бог спасает ради православных и молитв церкви, когда нужно — тот же Бог наказывает за грехи и отступление от церкви, но смягчает свой гнев опять-таки ради православных и молитв церкви.

Победить нельзя ни в одной войне без руководящей роли церкви — если это случается в атеистическом государстве, то все равно только благодаря тому, что атеизм был ненастоящий, а вот духовные ценности православия были крепки и скрепны, хоть и незаметны.

В русском православии есть четкое разделение на извечное зло, которое на западе и в происхождении которого виноваты католики, и вечное добро на востоке — это само русское православие и российское государство. Историческое неудобство нашествия татаро-монгол с востока и их владычество в течение двух с половиной веков обходится аргументом, что те хотя бы не трогали православие, в отличие от страшных захватчиков с запада, целью которых было именно уничтожение православия и насаждение сатанинского католицизма (эту параллель, например, провел на Рождественских чтениях председатель Синодального комитета по взаимодействию с казачеством митрополит Ставропольский Кирилл (Покровский): «Как воспринимать эту войну? Историческая ситуация в отделенном плане напоминает другую, которая сложилась во времена святого благоверного князя Александра Невского. Как и тогда выбор стоял между двумя силами: фашизмом, с его оккультными корнями, и богоборческим коммунизмом».)

Поэтому не стоит удивляться такой извечной жажде РПЦ по связке с властью, армией, чиновниками — это все входит в их «парадигму христианской неотмирности», то есть подчиняется идее «Божьего промысла», суть которой — все то «божественно», что полезно РПЦ, которая единственная на планете хранит рубежи и «скобы» вечного добра и истины, а поэтому для достижения своих целей может поступать как угодно — все равно это будет «по Промыслу». Шах и мат, критики РПЦ, ваши аргументы заранее бессильны против такой «парадигмы».

Читайте также:

• Строить храмы и укреплять скрепы — долг наследников Великой Победы
• Щипков: Нацисты воевали против русского мира и православия
• Галина Аккерман: Церковь нельзя полностью отстранить, но ее можно вмонтировать в культ Победы
• Советский народ-победитель как наследник новомучеников
• Кто победил в войне? — Народ. А народ это кто? — Это Церковь!
• Как РПЦ вместе с казаками и младенцами стали наследниками Великой Победы
• Сызранский епископ о том, как РПЦ одним махом фашистов побивахом
• Когда патриотизм равен христианству, а атеист — потенциальный дезертир: «богословие» военного священника
• Выставка «Духовный щит Отечества» как отражение идеологии «русского мира»

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: