Ахилла

Добавлю несколько слов к дискуссии о «духовном единстве» и совместном причащении насильника и его жертвы.

Некоторые наши читатели возмутились словами протоиерея Владимира Зелинского о том, что русский барин, насиловавший крестьянку и поровший до смерти холопов (и даже самих попов), был в одной и той же Церкви вместе со своими жертвами, причащался тоже, в храме стоял. И читатели негодовали: неужели, мол, священник оправдывает это.

Нет, не оправдывает, а напоминает исторический контекст. Конечно они все были в одной церкви — российской греко-кафолической, главой которой, по законам Российской империи, являлся самодержец-император(ша). Вот только была ли та церковь Христовой — отдельный вопрос.

У нас часто забывают про исторический контекст и начинают рассуждать о конкретных проблемах внутри поместной церкви (епархии, прихода), исходя из представления о некой идеальной теоретической Церкви, отсюда и все непонимания-нестыковки происходят. Если вернуться к тем же крепостным крестьянам Российской империи — куда, в какую «идеальную Церковь» они могли бы выйти в свое время, чтобы не быть в «духовном единстве» с барином-насильником? Понятно, что такого решения не существовало, даже вопроса такого не возникало — ни у иерархии, ни у клира, ни у барина, ни у его холопов. Выход в тогдашние секты мог закончиться для искателя идеалов каторгой и теми же, если не худшими, бедами от наиправославнейшего государства, на которое до сих пор пытаются ориентироваться некоторые реконструкторы из РПЦ.

Наши же недоумения в применении библейских понятий к современной действительности тоже начинаются тогда, когда мы перестаем учитывать исторический контекст. Тот же Новый Завет писался апостолами во времена империи и рабовладельческого строя, когда не существовало вообще понятий о правах человека/личности и его свободах, о том, что отдельный человек может быть важнее общины, племени, народа, государства, и что его мнение или желания что-то значат.

Представьте на минутку, что Христос пришел не к оккупированным римлянами евреям две тысячи лет назад, а недавно или прямо сейчас — к евреям Израиля или, например, к тем же американцам (к русским не надо, а то сразу бы сел в первую же минуту проповеди за несанкционированный митинг). А в апостолы взял бы себе реднеков (деревенщину) и каких-нибудь хиппарей/хипстеров. И что эти «апостолы» бы написали в своих «евангелиях», «посланиях» и «деяниях» (которые они, без сомнения, постили бы ежедневно в твиттере и фейсбуке)? Если личность Христа, Его проповедь, Его заповеди, возможно, были бы описаны в том же смысле, что и две тысячи лет назад (хоть и иным языком), то социально-политический фон новых «писаний», особенно «посланий» и «деяний», был бы совершенно иной. Вряд ли новые «апостолы» писали бы чушь про то, что нужно слушаться начальника, потому что он «носит меч», или велели бы «чтить царя», или писали бы про рабов сбежавших, или про мужа, который глава жене. Скорее, они упомянули бы о демократических выборах, проблемах экологии, ядерном оружии и полетах в космос (а потом поколения христиан, давно уже переселившихся в другую галактику, через пару тысяч лет, чесали бы свои затылки, пытаясь применить этот заплесневелый словесный хлам к своей ситуации).

Еще один дискуссионный тезис: мол, куда ж уходить из Церкви — все мы грешники, что же, вы хотите создать секту «чистых», не таких, как росгвардейцы, омоновцы, судьи и прочие? Гордые, мол, такие, да?

Ну, для начала именно это и сделали христиане — они стали сектой в иудейском обществе, они перестали считать первосвященников, законников и фарисеев своими учителями и братьями (те им активно помогли в этом, выдавив из своей среды как еретиков), — выделились и стали жить по-своему.

Да, в первоначальной истории христианства не раз возникали ригористические секты, которые не хотели находиться в «духовном единстве» с прочими «осквернившимися» христианами, например, с теми, кто не выдержал гонений, пыток и принес жертву идолам, но потом покаялся; тогда считалось, что раз крестился, то все — обязан навсегда оставаться святым, а если согрешил и пал, предал веру, то погиб навсегда.

Такие сектанты осуждались Церковью, но история показала, что иного пути, по большому счету, не нашлось — Церковь продолжала дробиться по принципу «мы правильные, не будем больше общаться с отступниками-еретиками-схизматиками, забирай свои игрушки и… горшок». Теперь же мы имеем католиков, православных и бесчисленное множество протестантских деноминаций. И разумеется каждый именно себя считает правильными христианами, а других — заблудившимися (вспомните, как последние пару лет «богословы» РПЦ МП день за днем выискивают всех «блох» у константинопольского патриарха).

Но если посмотреть на проблему с другой, на сей раз «идеальной», точки зрения, то никакой проблемы «духовного единства» насильника и его жертвы нет, вернее, не должно быть. Ведь мы знаем из школьного богословия, что грешник своими грехами отпадает от святости Церкви, лишь покаянием и желанием вести новую жизнь он возвращается к церковному общению и допускается к причащению. Поэтому в «идеальной» церковной общине омоновец, который почем зря жестоко бил палкой детей и женщин, не может причаститься — его просто не впустят в храм, не только к причастию — если он искренне раскаивается и обещает больше так никогда не поступать, то он будет в числе «кающихся» или «припадающих» — будет отлучен от причастия на несколько лет, а сам будет стоять у входа в храм и молить о прощении тех, кого он бил. А если он не раскаивается и все равно считает себя православным и нагло идет причащаться — анафема ему да будет, в идеальной Церкви, разумеется.

И поэтому вопрос уже ставится в другой плоскости — о наличии настоящих христианских общин, где жизнь и поведение каждого члена общины у всех на виду, и где священник просто не может допустить нераскаянного грешника ко причастию. (Не по политическим мотивам не допустить, а по моральным, подчеркнем. Не за то, что член общины омоновец, судья или тюремщик, или наоборот — интеллигент, либерал и навальнист, а за то, что тот нарушает заповеди Христовы.) А можно ли называть церковью, общиной тот «вокзал», «проходной двор» под названием МПРО прихода такого-то епархии РПЦ, где ни прихожане друг друга не знают, ни священник не знает своих причастников, где все решают не заповеди, а воля самодура-архиерея — большой вопрос.

(Лично я для себя давно решил и закрыл вопрос «духовного единства» и причащения: поэтому я и не хожу в храм и не причащаюсь уже шесть лет — потому что я не раскаиваюсь в своей нынешней жизни и не желаю «исправления», возвращения.)

И последнее: я согласен с отцом Петром (Мещериновым), что у нас, в русском православии, в частности, ошибочно ставят на первое место Чашу, а не Заповеди. Лишь жизнь по заповедям блаженства, как считал архимандрит Спиридон (Кисляков), является главным в христианстве, а все остальное второстепенным, средством — и Чаша, и община, и духовные подвиги, лишь жизнь по Истине освобождает человека по-настоящему. А если ставить на первое место Чашу, возможность и необходимость причащаться во что бы то ни стало, то тут и начинается «декларация лояльности» — оправдывается рабство, лицемерие, и угодничество властям (системопоклонство), и прочие подлости, все можно «потерпеть» — тиранию, несправедливость, нищету, отсутствие прав и свобод личности — лишь бы литургию служить и причастие получать. Но лично я не считаю второй подход христианством, наоборот — это та религия, которую исповедовали первосвященники, законники и фарисеи. Та религия, которая и распяла Христа.

Читайте также:

• «Как нам пережить свое духовное единство с офицерами Росгвардии и ОМОНа»: дискуссия
• Как причащаться с…?

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: