Ахилла

Анкету анонимного священника заполнил иеромонах, настоятель сельского прихода.

***

Есть ли разница между Церковью, в которую Вы пришли когда-то, и РПЦ, в которой оказались?

Скажем так, огромная разница оказалась между той церковью, в которой я ожидал оказаться, поступая в послушники, с целью дальнейшего пострига и принятия священного сана, и той реальной церковью, в которой оказался. Конечно, сначала все виделось сквозь розовые очки собственных иллюзий, и на многое закрывал глаза. Думал: так надо, наверное, я чего-то недопонимаю пока. Спрашивал архиерея: почему в церкви так много несправедливости, а братской любовью, о которой я читал в «житиях святых» – даже и не пахнет? На что архиерей, не задумываясь, ответил: «Ты пришел в церковь не для того, чтобы требовать любви и справедливости по отношению к себе, а для того, чтобы нести любовь людям. А здесь ты должен смиряться, терпеть, не роптать, и беспрекословно подчиняться воле руководства, какова бы она ни была, ибо слово архиерея – объявленная вслух Божья воля. Не исследовать указание, и не думать, а исполнять». Вот так, ни больше ни меньше: слово архиерея – слово Бога. Уже тогда я понял, что в этой системе что-то не так. Не по заповедям все это…

Но продолжал смиряться и терпеть. Принял монашеский постриг, затем был рукоположен в диакона, а затем и в сан иеромонаха. Однажды, когда архиерей дал крайне тяжелое физическое послушание мне и еще одному монаху, которому было уже около 70 лет, я попросил архиерея избавить этого монаха от тяжелой работы, ибо это может окончиться печально. На что получил ответ: «а разве монах не должен жаждать скорей попасть на Небеса? Человек, скончавшийся на послушании, сразу попадает в Рай. Идите и работайте. И больше никогда не оспаривайте мои распоряжения». Потом в разговоре архиерей привел мне слова не то какого-то святого, не то старца – я не запомнил, но запомнил суть фразы: «послушники и монахи – не рабы. Они хуже рабов. Раб имеет право в мыслях осудить хозяина, а монах – даже этого права не имеет!» Комментарии, как говорят, излишни.

Я все больше осознавал, что это не тот коллектив братьев по духу, к которому я стремился. Затем последовали откровенные «подставы» со стороны давно служивших здесь людей, отчего-то почуявших во мне конкурента (так потом они мне объясняли в откровенном разговоре). Я принял решение поменять епархию, и, воспользовавшись очередной «подставой» против меня, сделал это.

Потом мне объяснили, в чем дело было. Мои поиски справедливости, письма архиерею и мое правдолюбие коллектив воспринял, как стремление к быстрому личному карьерному росту, а значит – как угрозу для себя. Как говорится, мерили по себе.

Однако, с приходом в другую епархию глобально ничего не изменилось. Частности были иными, а вот суть оставалась прежней: ни братства, ни любви (даже просто человеческого уважения), ни справедливости не было и в помине.

Я пришел в церковь в зрелом возрасте, из мира бизнеса. Прошел девяностые, многое повидал, уж поверьте. Но в миру я не видел столько грязи, сколько мне пришлось увидеть и прочувствовать на себе за несколько лет в стенах РПЦ.

Кстати, многие проблемы в церкви решаются именно методами девяностых. Не крестом и молитвой, а угрозами и реальными визитами реальных «бритоголовых» личностей. Тому я тоже был свидетелем. И это не считается чем-то зазорным.

Епархиальный налог с прихода, лицемерно именуемый «взносом», необходимо привозить в епархию наличными (это особо оговорено) до определенного числа месяца. Задержка хотя бы на один день влечет пеню, в размере 100 % суммы налога! Таких «счетчиков» не было даже в девяностые у бандитов.

Ощутили ли Вы на себе последствия раздела епархий?

Это были проблемы архиереев и епархиального управления. Меня, как рядового священника, лично они не коснулись. Однако я видел, как единая прежде епархия раздиралась «по живому», и какая была «война» архиереев за «спорные территории».

Какие проблемы Вы видите в епархиальной жизни?

Невозможно, да и бессмысленно выделять какие-либо отдельные проблемы. Скажу так: менять надо всю систему. Менять коренным образом. Сегодня «корпорация РПЦ» – это одна большая проблема для всего нашего общества. То, как ведет себя руководство церкви, все больше раскалывает общество на тех, кто ненавидит все церковное и любое упоминание о религии, и на тех, кто безоговорочно готов отдать свою свободу, дарованную нам Господом, в руки проходимцев.

Основная проблема в том, что зачастую, видя, как ведут себя высшие чины церкви, человек теряет веру не только в церковь, но и в Бога, и в духовный мир вообще. Становится материалистом.

Наша задача объяснить людям, что «котлеты отдельно, а мухи отдельно».

Каковы Ваши взаимоотношения с архиереем?

Крайне натянутые. Я никогда не умел «лизать зад», и не собирался этого делать. Но именно это занятие в церкви понимается как «смирение» и «послушание». На своей жизненной позиции я еще остановлюсь подробнее, а пока расскажу о начале личных взаимоотношений с архиереем после назначения меня настоятелем прихода.

Приближалась первая в моем настоятельском служении архиерейская служба. Мне позвонил благочинный и объяснил, что кроме приема архиерея со свитой, их проживания, хорошей трапезы, организации службы (что понятно и логично), я должен приготовить архиерею конверт с деньгами, оплатить услуги привезенного им с собой хора, и оплатить бензин водителям машин по чекам, которые они мне предоставят «за их приезд» к нам. Надо сказать, что ехать к нам на приход из епархиального центра – не одну сотню километров. Учитывая число машин со свитой, сумма получалась немалая. В общем, выглядело это по своей сути как оплата поп-группы, приглашенной к нам на гастроль. Но ведь я-то никого не звал…

Я поинтересовался у благочинного, чье такое указание, и в каком документе я могу его найти. Тот помялся и сказал, что «так принято», так всегда было и должно оставаться. Этот ответ меня не устроил.

И вот прошла служба. Все было хорошо, все были довольны и накормлены, но вот беда: ни архиерей, ни хор, ни иподьяконы не получили от меня никаких конвертов. Затем подошел водитель архиерея и протянул мне пачку чеков за бензин на астрономическую сумму, причем чеки были за разные числа. Я посоветовал ему обратиться с авансовым отчетом в бухгалтерию епархии, пояснив, что именно на эти цели я и плачу епархиальный налог.

Надо отдать должное архиерею: он не сказал мне ни слова, ни тогда, ни потом. Однако, на отношения, разумеется, это наложило определенный отпечаток. И впредь я никогда не давал и не даю никаких конвертов, и не оплачиваю никаких чеков при приезде архиерея. Частота приездов архиерея на наш приход уменьшились до минимума, чему я был несказанно рад.

Каковы отношения между священниками в вашей епархии? Каковы Ваши с ними отношения?

Наша епархия имеет большую территорию, и много приходов расположено в удалении от «центра». Поэтому вижу других священников в основном на годовом «отчетно-выборном» собрании. Каждый предоставлен сам себе, и свои проблемы решает в одиночестве. Коллектива или братства не существует. Есть некоторые обязательные мероприятия, которых все стараются избегать под тем или иным предлогом, понимая, что это никому не нужно.

Как живет обычный священник день за днем, без прикрас, без слащавой картинки для православной публики?

Да уж какая тут слащавость… Скажу прямо – бедно живет. Каждый выкручивается, как может. Может кто-то где-то и жирует, но только не настоятель сельского храма. Да и в «центре» епархии я особо не наблюдал «жирующих» священников. Ведь центральные храмы – полностью под «колпаком» архиерея, и суммы налогов там иные…

А в остальном – все зависит от тебя самого. Если у тебя есть высшая цель – то жизнь твоя будет интересна и наполнена событиями. Много свободного времени (по крайней мере у нас в сельской местности) – замечательно для самообразования, чтения и духовных практик. Можно заняться творчеством, кому какое по душе. Для человека, который видит истинный смысл в своем пребывании в сане – это наилучшие условия. По крайней мере, для меня – идеально.

Как и все остальное – образ жизни зависит от самого человека. Каков ты, такова и твоя жизнь. Поэтому и священники живут по-разному – кто-то спивается от скуки, кто-то блудит направо и налево, кто-то вечно на все жалуется.

В общем, наша жизнь ничем не отличается от жизни простого человека, потому что все мы, священнослужители, и есть – обычные люди. И, как и у всех людей, у нас те же самые проблемы и заботы.

Как выглядит приходская жизнь глазами священника? Социальная, миссионерская, молодежная деятельность на Вашем приходе, в вашей епархии – это реальность или фикция?

Начнем с того, что все это – в руках самого священника. Как он организует свою деятельность – так и будет. Однако, со стороны епархии не будет никакой помощи. Им нужны только отчеты. Реальное положение вещей никого не интересует. Был случай, когда, посмотрев очередной отчет об очередном «проведенном мероприятии», архиерей спросил: а почему написано, что присутствовали 30 человек? Наш сотрудник, писавший отчет, ответил: потому что пришли 30 человек. «Надо написать 100 человек», – сказал архиерей.

Однако, я повторяю – реальное положение вещей на сто процентов в руках настоятеля прихода, в руках самих священнослужителей.

Расскажу о своем опыте. Я встречаюсь с детьми в школе, когда позволяют преподаватели, а чаще – в детской библиотеке, где работают думающие люди, не страдающие «прогрессирующим православием головного мозга». Встречаюсь не как функционер церкви, а как человек, пришедший поделиться собственным жизненным и духовным опытом. И вот тут уже я не скован никакой корпоративной этикой РПЦ, здесь я отвечаю на вопросы детей абсолютно честно. А вопросов у них много, и, поверьте, не такие уж простые. И одними религиозными сказками здесь не обойтись. Они думают над тем, над чем взрослые уже перестали думать, сложив у себя в сознании свое представление о мироздании. Этим объясняется глубина их вопросов, скрытая за простотой и искренностью формулировок.

Я видел, как на «воскресных школах» таким детям начинали «втирать» про Адама, Еву, яблоко, «первородный грех», заставляли учить молитвы, делать поклоны, пугая «адом» и так далее в том же духе; и глаза у детей все больше потухали. На следующее занятие большинство из них уже не приходили. Это тупиковый путь. А дети – это будущее нашей державы, нашей Земли.

Я прихожу к детям без рясы, ибо наша черная одежда интуитивно отталкивает молодежь (и вызывает бурную реакцию протеста у многих родителей). Это объективная и совершенно нормальная психологическая реакция, и об этом можно многое рассказать. Однако, тема одежды в церкви – это очень больная и очень объемная тема.

Как Вы видите прихожан, каковы ваши отношения?

Как и в любом коллективе – отношения различные. Конечно, огорчает то, что в основном это люди, кому «за…». Нет молодежи. Но это объективный фактор. Поэтому я не зову молодых людей в храм. Сегодня в стенах храма мне им нечего предложить. Я использую иной формат работы, и сам иду к ним на встречи, как я уже рассказал.

Касательно прихожан и «актива» прихода – конечно, встречаю и сопротивление, и неприязнь, и обвинения в «вероотступничестве». Но я знаю, что совесть моя чиста, и мне не стыдно будет взглянуть в глаза людям, когда придет время.

Крайне острая полемика развернулась, когда я отменил обязательную исповедь перед причастием. Я знаю, что это требование является препятствием для многих. И я убрал его своим решением, ни с кем не советовавшись. Накануне Литургии, после вечерней службы, кто хочет – может исповедаться лично. Я не возбраняю. Время позволяет. А перед самим причастием провожу краткую общую исповедь, и уже никаких личных. Люди собрались и ждут причаститься. Я не имею права задерживать их, беседуя полчаса или час с какой-нибудь бабушкой, которой просто дома нечего делать, и она пришла поговорить (а до меня здесь было именно так: все стоят и ждут). Большинству прихожан новшество пришлось по душе. Нельзя заставлять человека выдавливать из себя что-то для «галочки». А надо будет – сам придет.

И я не просто ввожу то или иное «новшество». Я подробно объясняю людям, почему считаю целесообразным какое-либо действие.

И многие люди благодарны мне за то, что я дал им честные ответы на многие вопросы, на которые им не решался ответить ни один священник. Они благодарны за то, что я открыл им глаза, и сдернул пелену уверенности в том, что лишь в Православной Церкви может быть истинное Учение, и что лишь РПЦ владеет «монополией на спасение» души.

Я прекрасно понимаю, что то, что я делаю – не везде применимо. Я пользуюсь тем, что наш архиерей занят исключительно своими личными проблемами, и пачки писем с жалобами, не читая, сжигает в камине своей резиденции (это факты, а не аллегория). Конечно, это не говорит о нем хорошо; но для меня и моей деятельности это удобно. Думаю, многие архиереи поступают примерно так же. И это надо использовать как шанс.

Кроме того, на наш крайне неприбыльный в финансовом отношении приход (шахтерский поселок, основанный в советское время, несколько тысяч населения) священника для замены долго не найти, семейному священнику здесь не выжить финансово, а брешь в епархии – пятно на послужном списке архиерея. Короче, так или иначе, но он меня пока не трогает, хотя не может не знать о моем «вольнодумстве».

Конечно, мне проще, чем семейным священникам – я монах, и могу рисковать. Я лишен страха потерять место, говорю и делаю то, что велит мне совесть. Я это понимаю и не осуждаю тех, кто вынужден лицемерить ради единственного источника дохода для семьи.

Как выглядит финансовая жизнь обычного прихода, куда распределяются денежные потоки?

Каждый настоятель стремится всеми путями скрыть от архиерея своих жертвователей, если такие имеются, и суммы, пожертвованные ими. Отчеты в епархию пишутся «по минимуму», а не исходя из реальных сумм. Иначе архиерей заберет все.

Первая и основная статья расходов – епархиальный налог. Сумма устанавливается архиереем, и не уменьшается несмотря ни на что. Будучи поставлен настоятелем на приход, я писал архиерею, что наш приход не может стабильно существовать, выплачивая ежемесячно установленную им сумму. На что тот вызвал меня и сказал, что если нет денег – я должен идти и искать спонсоров. И что налог лично ему не нужен (!), но он нужен для того, чтобы дисциплинировать нас. Отличная речь! Через месяц после этого разговора налог для моего прихода был еще повышен.

Вторая статья расходов – приобретение на складе епархии (только там официально имеем право брать) свечей, икон, масла и прочей церковной «галантереи» софринского производства. Качество ужасное, цены высокие. Но в другом месте – не имеешь право. Причем, в том же самом «Софрино» напрямую купить свечи, например, ты не можешь. Только на складе епархии, с епархиальной наценкой. Многие неходовые вещи дают «в нагрузку», и попробуй откажись.

Далее – коммуналка. Ее тоже не отложишь, если не хочешь зимой оставить храм без света и отопления.

Остальное (если что-то еще осталось) настоятель может расходовать по своему усмотрению на нужды прихода, храма и свои жизненные потребности.

Однако, с нового года у нас введено новшество: епархия решила, что мы закупаем у них слишком мало свечей. Мне известно, что это не их блажь, а пришла разнарядка из Патриархии, на какую сумму минимально каждая епархия должна в месяц закупать у «Софрино» свечей для распространения по приходам.

В бухгалтерии епархии мне радостно объявили, сколько я должен заплатить за то, что мне не нужно, и то, что в таких количествах мне не продать и за годы. Я ответил, что у моего прихода нет на это денег. Тогда главный бухгалтер епархии объяснила мне, что это мои проблемы. Есть такое понятие – послушание. (Это она, мирской человек – мне, священнику, иеромонаху!) И дала совет обратиться к опыту соседней епархии, где священнослужители, у которых недостает денег для расчета с епархией, в том числе и монахи, пять дней в неделю работают грузчиками, или где получится; субботу и воскресение служат в храме, а заработанные ими деньги идут на нужды епархии.

Понятно, что сама от себя она не посмела бы сказать такое. Ясно, чьи слова она передавала. Понятно, что и архиерей никогда не скажет такого вслух, а так, в случае чего, всегда можно сослаться на некомпетентность подчиненных.

Я написал письмо архиерею, и вообще отказался брать товар на складе епархии. Пока все тихо, ни копейки не заплатил, но знаю, что этим дело не кончится.

Как себя ощущает священник через 5 лет служения? Есть ли чувство правильного движения, духовного развития или регресс по сравнению с Вами, только что рукоположенным?

Однозначно ощущаю значительный прогресс своего духовного развития. Если бы я не пришел в церковь, я так и смотрел бы на бородатых людей в рясах как на святых во плоти, ходящих по грешной Земле.

Я благодарен Господу за то, что открыл мне глаза на многое. Я осознал, что церковная жизнь и духовная жизнь – это два различных понятия, в реалиях сегодняшней церкви несовместимые. И я сконцентрировался на духовном саморазвитии, ибо никто извне не придет (я имею в виду материальный мир) и не поможет. Жаль, но сегодня это так. И именно это надо менять.

Я благодарен церкви и всем беспринципным людям, с которыми мне пришлось столкнуться, ибо я воочию увидел то, что Бог – не в церкви. Он – внутри каждого из нас. Он в наших отношениях к ближнему, а не в церковных ритуалах и песнопениях.

Я благодарен г-ну Гундяеву, ибо никто сегодня больше него не делает реальных дел для компрометации церкви вообще и РПЦ в частности; для их разрушения путем расколов и роста неприязни людей ко всему церковному. Чем быстрее рухнет старая система, тем быстрее люди начнут строить новую, основанную на заповедях любви.

Вот некоторые говорят, что лишь нерадивые священники, обиженные на церковь за справедливые взыскания, или не получившие своего «куска пирога» и решившие отомстить, пишут подобные вещи. Хочу возразить: отнюдь. Я ничем не обижен церковью. Если бы не мои взгляды и моя вера – у меня реально были отличные шансы «урвать свою часть пирога». Но я не хотел этого. Этого мне с избытком хватало в миру – и денег, и власти. Я оставил это и пришел в церковь для другого. И я не предавал своих убеждений. Все мои конфликты с руководством – лишь следствие моих личных действий, продиктованных мне моей совестью.

И я не обижен ни на церковь, ни на ее служителей. Я благодарен им всем. Есть хорошая восточная мудрость: «никто тебе не друг, никто тебе не враг, но каждый встреченный тобой человек – твой учитель». И это правда. Надо лишь научиться извлекать те уроки, которые преподносит нам Господь под видом тех или иных встреч.

Если отмотать назад – пошли бы Вы опять в священники?

Было время, думал – да ни за что! А теперь понимаю – да, пошел бы. Сегодня быть священником – это реальная возможность открыто выступать перед людьми и нести им в своих проповедях частицы истинного Слова Божия. Кроме того, если не мы сами будем менять ситуацию, тогда кто за нас это сделает? Да, выступить открыто большая часть духовенства откажется по понятным причинам – у них семьи, дети… Но каждый на своем месте может готовить почву общественного мнения. Это и есть работа с людьми. Ведь наше основное дело – это не кадилом махать, как считают некоторые, а вести разговоры с людьми. С живыми людьми. Помогать им увидеть все в правильном свете, а не через призму церковных догматов и религиозной мифологии. Хотя, конечно, на это надо решиться. И для начала – самому понять, что к чему.

И я обращаюсь к братьям священникам, подумайте вот о чем: большинство из вас пришло в церковь не за «длинным рублем», а по истинным убеждениям и искренней вере. Вере в Христа. Что сделали с Христом? Его распяли. Он учил людей жить между собой в мире и любви, и за это Его убили. Мы шли в церковь, чтобы, подражая Христу, продолжать Его дело. Так вот сейчас – лучшее время, когда это можно реально осуществлять. Не для пафоса говорю, просто сейчас это – реально необходимо.

Сегодня церковь снова превратилась в тот самый «вертеп разбойников» (Мф 21:13), который вычищал Христос, опрокидывая столы менял и продающих жертвенных животных. Если вдуматься в суть происходившего, кого выгнал Христос из храма?

Менялы – это не был пункт «обмена валюты». Это была церковная касса. Иудеи из-за своей крайней жадности не могли купить что-то, или заплатить положенную сумму, отдав ее храму «без сдачи». Поэтому сначала они разменивали крупные деньги на мелкие у специальных столов, а затем платили храму строго оговоренную сумму. Такова была система получения «сдачи» тогда. А что за животные продавались в храме? Это не было «колхозным рынком», как нам теперь пытаются представить. Это были жертвенные животные, предназначенные для принесения в жертву Богу. Аналог сегодняшней свечной лавки. Понимаете? Христос перевернул столы и выгнал из храма «разбойников» – свечную лавку!

Так чего же вы хотите от структуры, которую сам Христос признал порочной?

Теперь подумаем вот о чем: если бы Христос учил «политкорректно», думая о своей безопасности и о безопасности своих братьев – апостолов, своей семьи – много бы Он сделал? Дошло бы до сегодняшних дней Его Учение? То-то и оно…

Конечно, такие радикальные меры сегодня невозможны. Так ничего не добьешься. Да и сами люди не дадут – им удобно находиться в «товарно-денежных» отношениях с Богом. Проще накупить свечей и назаказывать молебнов, чем реально что-то менять в собственной жизни, собственном характере и привычках. И церковь приветствовала этот образ мысли столетиями.

Что же мы можем сделать? А мы можем понемногу, по чуть-чуть, открывать людям глаза на то, что невозможно спасти свою душу свечками, записками, поклонами, лицемерно-покаянными стенаниями, и прочей атрибутикой «веры». Если кто-то действительно хочет спастись, то надо менять свою жизнь в повседневности, а не учащать походы в храм.

Христос дал единственный путь: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон» (Мф 7:12). Он не учил людей песнопениям, восхвалениям, тропарям, каждениям и всему остальному, что так любят завсегдатаи храмов. Нет. Он учил людей правильным взаимоотношениям между собой. В повседневной жизни. И все. Ты не можешь любить Бога, но не любить людей. И говорил, что люди – не рабы, а дети Божьи. Это основа. И храмов Ему не надо было: учил людей в чистом поле. Все остальное – это традиция. Традицию придумывают люди.

И я реально втолковываю все это людям на своем приходе. Кто-то сопротивляется, кому-то важнее – ритуальная мишура. Но кто-то потом благодарит за то, что ему открыли глаза. И в этом я вижу свою задачу – открывать глаза людям. На жизнь, на церковь, на Мироздание.

Скажу честно – за последние годы моего настоятельства на моем приходе оборот церковной свечной лавки упал более чем вдвое. Но тут уж каждый выбирает, что ему важнее. А я этому рад.

Почему рад? А вот почему: мы не можем «перевернуть и выгнать» лавку из храма. Этим только озлобишь людей. Но мы должны делать так, чтобы постепенно эта лавка стала людям просто не нужна. И тогда вопрос отпадет сам собой. И у себя на приходе я вижу реальные результаты.

Однако, ухудшение финансовых показателей прихода епархиальным начальством воспринимается исключительно как «бестолковость» настоятеля. К этому надо быть готовым. Вердикт о том, «хороший» священник или «плохой», епархия выносит исключительно по финансовым отчетам прихода.

Мы все должны что-то делать. Говорить с людьми честно. По крайней мере, если тот или иной священник не может сказать что-то с амвона, уж в личных беседах с прихожанами он ничем не стеснен. И не надо чураться работы вне стен церкви. Работа с молодежью – не для галочки, а честные и откровенные беседы о жизни, а не о молитвах и поклонах. Вот что нужно. Сила стихии возникает не сразу, она накапливается по капельке. Но когда пойдет волна – ее уже ничто не остановит. Но если не подготавливать эти «капельки», то и волны не будет никогда. Так и останемся вечно рабами.

Нет ли желания уйти совсем: за штат, снять сан или в альтернативную церковь?

Насчет уйти – думаю, я исчерпывающе ответил в предыдущем вопросе. Буду держаться до последнего, делая то, что велит совесть, пока не выгонят. А что касается альтернативных церквей, так суть-то везде одна. Все это – земные, человеческие организации, со своей административной структурой, своими «царьками» и своими весьма приземленными задачами. Какой смысл менять «шило на мыло»?

Думая о своем дальнейшем пребывании в сане, я полностью положился на волю Божью. Мне жаль тех, для кого это просто слова, форма речи. Если Богу угодно мое служение – Он позаботится обо мне. Однако, это совсем не означает, что я буду сидеть и пассивно смотреть на то, куда катится этот мир. В то время, когда я полагаю свою судьбу на волю Божью, я обязан позаботиться о судьбах людей, духовное окормление которых Он мне вверил. И я буду проповедовать Истину до тех пор, пока мне это будет позволено Высшими Силами. Для этого я пришел в церковь, для этого стал священником, разве не так?

 А тот, кто использует сан лишь как удобную форму обогащения или удовлетворения своего тщеславия – так на то Бог им судья. Каждый человек в ответе за свои поступки и мысли.

От чего Вы больше всего устаете?

От человеческой тупости. В стенах церкви ее больше, чем где бы то ни было. Вот человека церковь ломает, топчет, унижает… Говоришь с человеком: да, он ругает на чем свет стоит г-на Гундяева, ругает архиереев, всех ругает и осуждает за их личные деяния. Но стоит затронуть всю систему церкви целиком – тут человек преображается, и готов с пеной у рта защищать свое право быть рабом системы. Как говорится, где логика?

В своих проповедях и беседах я исподволь, понемногу, но пытаюсь очистить умы людей от рабской психологии «вечно кающегося грешника», который виновен уже в том, что появился на свет.

Однако, труднее всего освободить от рабства того, кто сам, по собственной воле желает оставаться в этом рабстве, и готов чуть ли не с кулаками отстаивать свое право оставаться рабом.

Однажды в разговоре со священнослужителями одного монастыря меня хотели реально побить за то, что я осмелился сказать, что Библию писали люди. Они искренне уверены, что Библию писал сам Бог, а человек просто механически записывал.

Если это утверждают священники, то чему они смогут научить «паству»?

Есть ли разрыв между Вами-человеком и Вами-священником — насколько это разные люди?

Вот именно на это раздвоение я и не смог пойти. Поэтому у меня всегда натянутые до предела отношения с руководством епархии. Я не могу быть просто артистом, лицедеем. Я живу своими убеждениями. Я стремлюсь всегда и везде оставаться самим собой. Иначе это – лицемерие.

Ограничение одно. Выходя на амвон для проповеди, мне приходится, говоря фигурально, «фильтровать» свои слова. Однако, как я уже говорил, делаю я это не из страха, а чтобы не ранить чувства людей, огорошив их правдой со всего размаха. Стараюсь давать материал для раздумий дозированно. Впрочем, любой нормальный учитель (а священник – это учитель людей науке жить) знает больше, чем преподает за конкретный урок.

А вот догматическую ложь с амвона я пытаюсь минимизировать. Но то, что я вынужден хотя бы минимально прибегать к этой лжи – меня гнетет, хотя я понимаю, что пока большинству этих людей необходимы «сказки венского леса».

Священство – благо для Вашей семейной жизни или проблема?

Как у монаха – у меня нет данной проблемы. Образ моей жизни в миру (бизнес требовал отдачи 24 часа в сутки и не терпел «конкуренции») не позволил завести семью. Поэтому сейчас у меня гораздо больше развязаны руки, нежели у моих семейных собратьев-священников.

Каким видится будущее (собственное и РПЦ): ближайшее, лет через 10?

Не берусь говорить о сроках, их ведает только Бог. Скажу так: каким будет будущее РПЦ – зависит реально от нас самих, сегодняшних. Поэтому я скажу, каким бы я хотел видеть это будущее. Но сначала скажу о путях его достижения.

«Революцию» снизу в РПЦ не продавить. Невозможно. Слишком велика сила контроля и подавления. (Не зря в переводе с греческого языка слово «епископ» означает – «надсмотрщик»). Это суть системы, сформированной и проверенной веками.

Глобально изменить структуру церкви можно лишь общенародными усилиями, и вот для этого и нужно готовить общественное мнение. Пока люди воспринимают «говорящую голову» г-на Гундяева или любого другого функционера церкви, обвешанного килограммовыми золотыми крестами, в телевизоре за глас Божий – нам ничего не добиться. Только когда народ распознает ложь, обман, лицемерие и откровенное предательство Учения Христа этими людьми и созданной ими системой – тогда народ сам захочет что-то изменить. И изменит, поверьте мне.

Но когда начнутся реальные перемены (а они обязательно начнутся, и, возможно, скорее, чем многие из нас думают), рядом должны быть настоящие священники, настоящие духовные отцы, готовые продолжить дело Христа, не прикрываясь мифологией, ложными догматами и вымышленными авторитетами.

А иначе в новые структуры придут «с улицы» очередные проходимцы и устроят себе очередную «кормушку».

Надеюсь еще послужить Господу верой и правдой.

Теперь о том, что должна из себя представлять церковь.

Возможно кому-то мой взгляд на это покажется слишком радикальным, но сказав «а», нечестно замалчивать продолжение. Церковь должна перестать представлять из себя «лавку околомагических услуг». Весь этот цветной маскарад должен остаться в прошлом. Упор должен делаться не на исполнение ритуалов и обрядов, придуманных людьми. Эта часть церковной жизни должна быть минимизирована. Упор должен делаться на духовное образование людей. Храм должен стать местом, куда любой человек любого возраста сможет прийти в сложной жизненной ситуации за реальным советом, как быть в той или иной ситуации, за реальной моральной, психологической и духовной поддержкой, которой так не хватает многим молодым людям сегодня. Сегодня они, придя в храм, слышат лишь «молись, сын мой, причащайся, и не забывай жертвовать деньги. И Господь все устроит!»

Не устроит. Под лежачий камень вода не течет. Пока не возьмешь свою судьбу в свои руки – ничего хорошего не жди, хоть ты «обмолись». А вот как стать хозяином своей судьбы, а не рабом – этому должны учить людей мы. А иначе – зачем вообще мы нужны?

Слышу возражения: для этого существуют психологи, психотерапевты и иные «психи». Поясню. Во-первых, большинство этих «психо-» – обычные шарлатаны, не имеющие, кстати, никакого медицинского, а зачастую и вообще какого-либо образования. Во-вторых, у нас принципиально разные задачи. Психо-специалисты раскладывают на составляющие лишь эту, земную жизнь человека в материальном теле, и зачастую не признают не только существование Бога, но и души вообще. Такой материалистический подход не может дать стабильный результат.

Мы же обязаны учить людей жить, исходя из факта бессмертия нашего «я». У нас гораздо больше возможностей мотивированно объяснить человеку, почему он должен следовать тому или иному жизненному курсу. Ни один «психо-» не в состоянии дать человеку это – мотивацию вечной жизни.

А вот будут ли люди нам верить – это уже зависит от нас самих. Если будем продолжать рассказывать им про Адама, Еву, яблоко, адские муки и райские кущи – не поверят. И правильно сделают. А если будем делиться с ними реальным духовным опытом, пусть и небольшим, но зато – честно, то – поверят. Поэтому, кроме всего прочего, священник просто обязан быть и психологом в том числе.

Ситуативная помощь – это одно. Но, может быть, у человека все хорошо, а он понимает, что кроме этой материальной суеты есть более важные истины и жизненные цели. И он хочет их познать сам, лично. Для таких людей храм должен стать центром духовного образования, где человек сможет раскрыть все заложенные в нем Богом способности. Но это – обширнейшая тема, обсуждать которую в рамках короткой беседы невозможно.

Вот в такую церковь я верю – в церковь, которая стоит на страже интересов души человека, его вечного и бессмертного высшего «я», а не его плотской оболочки и сиюминутных прихотей.

И я верю, что рано или поздно так и будет. Именно этому учил Христос. А Он не мог ошибиться.

Хочу пожелать всем людям не останавливаться в своем духовном развитии, уйти от иллюзий догматов и побольше думать головой. Бог создал нас мыслящими существами не для того, чтобы мы, как роботы, твердили заученные тексты и пробивали лбом дырку в паркете, называя этот цирк «духовной жизнью». Не этого от нас ждет Создатель.

Своим братьям-священнослужителям хочу пожелать, как бы банально это не прозвучало – силы духа. Именно этого не хватает сегодня многим из нас. Но если «пастырь» никуда не годный, то и «стадо» свое он никуда не приведет. А тут не стадо, тут – люди…

Всех благ вам, и мира в душе.

***

Послесловие редакции:

Думается, при чтении анкеты у многих могут возникнуть вопросы, что́ автор понимает под «духовными практиками», почему христианские догматы — это «мифы» и «иллюзии», кто такие «Высшие Силы» и почему автор опасается прямо высказывать свои идеи с амвона.

Дело в том, что автор анкеты написал книгу под псевдонимом Вячеслав Бессмертный «Территория души. О чем молчит церковь?». В этой книге он и выразил свои идеи, которые, на наш взгляд, представляют довольно часто встречающуюся мешанину из обрывков восточных учений, оккультизма, разных «сенсационных» открытий и «удивительных» тайн, которые тщательно «скрываются» от людей церковью и «мировым правительством». Достаточно хотя бы одной такой цитаты из книги: «Эзотерические же утверждения – строго научны. Они основываются не на слепой фанатичной вере, а на знании законов Мироздания. И на любой самый каверзный вопрос недоверчивого человека эзотерик даст ответ, основанный на фактах и знаниях физики, химии или иной науки».

Со своей стороны мы, конечно, с уважением относимся к автору, который написал такую честную анкету, приветствуем его здравые взгляды на церковную, епархиально-приходскую жизнь, но касательно мировоззренческих вопросов, изложенных в этой книге, хотим посоветовать автору не путать кислое с красным и не называть христианским учением ту абсурдную эклектику, которую он собрал под одной обложкой и выдал за нечто новое и свежее. На самом деле, таких «научно-фантастических» писаний, публиковавшихся в разных журнальчиках или брошюрках, было особо много в начале-середине девяностых, когда советская и постсоветская интеллигенция воспринимала любую пафосную ахинею за блеск духовной мысли. Но это блеск обертки от цветастого и шуршащего фантика, под которым только дырка от бублика. Но, повторимся, желаем автору всего самого доброго, а также здравого, честного различения несовместимых вещей и понятий.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: