Ахилла

Церковный суд Нижегородской епархии принял решение «признать диакона Олега Петроченко заслуживающим наказания в виде запрещения в священнослужении сроком на два месяца с обязательством в этот период опубликовать опровержения клеветнических заявлений и принести публичные извинения священноначалию Нижегородской епархии».

Отец Олег начал серию публикаций на своей странице в фейсбуке, где он отвечает епархиальному суду и своему бывшему начальнику, митрополиту Георгию (Данилову).

Часть 1. О свободе как ответственности

В недавней беседе Владимира Познера и о. Александра Абрамова на канале «Серафим» (29 минута) собеседники обсуждали тему свободы. И один из них высказал, в том числе, мысль о свободе как ответственности. Свободный человек несет личную ответственность за свои поступки и слова. Человек с рабским мышлением, напротив, снимает с себя ответственность: «Мне так сказали, я был вынужден, я исполнял приказ, обстоятельства вынудили; не я отвечаю, а там, наверху…»

О. Михаил Уланов на суде бросил мне упрек: «Вы пишете в интернете и не хотите за это отвечать!»

Ну нет, о. Михаил, все, что я пишу — это и есть мой ответ. Только ответ не в вашем цирке под названием «епархиальный суд».

Мне легче было бы спрятаться, удалить все, писать опровержения и извинения, сделать вид, что ничего не было, все всё забыли, всех простили, живем дальше. Признать ту свою заметку от 5 февраля слишком скоропалительной, непродуманной и наивной.

• Бессовестный деспот творит полный произвол: о митрополите Георгии (Данилове)

По правде сказать, на следующий день, когда стала подниматься волна, которой я не ожидал (публикация на «Ахилле» — это совсем иной уровень публичности, нежели заметки на своей страничке в соцсети), у меня возникло малодушное желание спрятаться; даже Плужникову писал с просьбой удалить публикацию. Но слово — не воробей, а Сеть помнит все. И с этим теперь нужно жить, спрятаться не выйдет, и удар придется держать. В том числе весь негатив от комментаторов, возмущение знакомых, предательское молчание бывших сослужителей. Поверьте, это нелегко.

Меня привел в чувство знакомый священник: «А что, разве не так? Разве не разоряет приходы? На разбрасывается людьми? Не издевается над священниками? Не разрушает семьи? Ты все правильно написал. Все так и есть. Борись!»

Так уж получается в нашем Королевстве Кривых Зеркал, что настоящий преступник всегда уходит от ответственности, а наказуем бывает тот, кто его обличает. Мы же повсеместно это видим: судьба независимых журналистов, судьба Навального и его команды (признаны в РФ экстремистской организацией). Опасен для власти тот, кто рассказывает о преступлениях. Как же горько, что Церковь встроилась в эту систему лжи!

• Диакон Олег Петроченко — клирикам Нижегородской епархии: Оставим пораженчество, трусость, малодушие
• Диакон Олег Петроченко — юношам, желающим священства: Держитесь подальше от «системы»
• Просим вас предоставить копию документа, что митрополит Георгий мелочен, мстителен и злобен
• В церковный суд — за высказывания в фейсбуке

И моя маленькая история тоже весьма показательна в этой ситуации. Архиерей, имеющий абсолютную власть в своей епархии; распорядитель душ и миллиардов, любитель роскоши и сотрапезник сильных мира сего, гоняется за заштатным диаконом, как за своим злейшим врагом, пытаясь испортить ему жизнь везде, где только может дотянуться; нанося при этом себе самому каждым своим действием огромный репутационный ущерб.

Часть 2. Что-то еще

Архиерей занес ручку над Указом, готовясь подписать, остановился, пристально посмотрел на меня: «Но есть что-то еще, отец Олег».

2017 год; это была двухчасовая аудиенция у митрополита, беседа с глазу на глаз. Чтобы добиться этого, я прошел все круги епархиальной иерархии: беседы с духовником благочиния; с благочинным о. Александром Гимояном, с помощником управляющего о. Алексеем Парфеновым на совете благочиния; наконец, с самим о. Сергием Матвеевым, секретарем.

К тому времени стало понятно, что оставаться служить дальше я не могу; я принял решение окончательно оставить службу и изложить причины непосредственно архиерею. Записался на прием. Записали, но потребовали явиться непременно «с матушкой» (с женой). Когда пришел один, был отправлен восвояси, отстранен от службы за непослушание: «Владыка принимает только с матушкой». И начались все эти беседы.

К концу круга я был уже достаточно сломлен, и, когда наконец-таки попал к самому Владыке, чувствовал себя уже вовсю виноватым и не стал излагать ему действительных своих причин (а до того он-таки беседовал с моей женой, тоже часа два). Эти люди — очень опытные и опасные манипуляторы с огромной харизмой, и открыто противостоять им обычному человеку невозможно. Тем более, находясь еще в этой системе.

Я отдал прошение, сказав, что из-за материальных трудностей. «Но есть что-то еще». И последующие два часа архиерей рассказывал и объяснял, что же еще во мне не так.

«Какое-то беспокойство в вас есть».

Посмотрите на глаза интервьюера в этом видео. Это о. Василий Спирин, теперь председатель епархиального суда. Этот взгляд многое вам расскажет о Нижегородской епархии. Это взгляд кролика перед удавом.

Вот это — то, чего у меня нет, и даже, будь на то желание, и не могло бы быть. Мои корни из казаков, а казаки люди свободные, под господ не прогибаются.

Я совсем несистемный в РПЦ. Пришел после консерватории, в армии не служил, семинарскую дрессировку не проходил, «начитался всяких там Шмеманов, Сурожских, да Кураевых». Рукоположен был предшественником Георгия, митр. Николаем Кутеповым, а значит, уже по умолчанию под подозрением (ибо только свой фильтр ставленников Владыка считает безошибочным). Смотрю в глаза начальству, а не потупив виновато взгляд в пол; иногда возражаю, с чем-то могу не согласиться. Наверно, я недостаточно гибок, недостаточно исполнителен, не умею так низко наклоняться.

К тому же, митрополит не любит людей с высшим образованием — даже при приеме девочек в епархиальное училище он лично отфильтровывает всех кандидаток с высшим образованием, предпочитает им девочек из простых, бедных семей. И понятно, почему: ими легче управлять. Так же оцениваются и кандидатки в жены будущих священников — да, семинаристы обязаны приводить своих избранниц к архиерею, он лично с ними беседует и дает благословение на брак (или не дает).

Образованного человека сложнее нагнуть, у него больше независимости, свободы, у него есть тыл и, в случае чего, ему есть куда уйти. Любой, даже малейший намек на самостоятельность, малейшее несогласие: взглядом, движением головы, выражением лица — значит, человек уже под подозрением. И лебезящий перед молодым благочинным пожилой настоятель — это здесь норма.

• Оптимизация по-нижегородски, или Как митрополит Георгий сотрудников зарплат лишил
• Служить или властвовать?
• «Келии» нижегородского митрополита Георгия
• «Вы что, одурели, что ли?..»

Да, после консерватории это был совершенно другой мир. Я попал в среду, где барство, деспотизм, самодурство — с одной стороны; с другой — раболепство, ничтожество, чинопочитание. Когда люди радуются своему рабству; добровольно отдают свободу в руки начальников (и это совсем не то послушание ради спасения, это просто полное безволие). В этих условиях несогласие пресекается, критика объявляется грехом и, чем ниже ты можешь согнуться, тем ты угоднее начальству. Здесь нет ничего от Евангелия.

И все же я искренне пытался все эти двадцать лет вжиться в систему. Молчал, терпел, смирялся. В Александро-Невском соборе четыре года служил с о. Сергием Матвеевым; как раз в то время, когда он превращался из вменяемого священника в монстра, в «демона», как его отцы у нас называют. Когда он прессовал людей, выгонял певчих, хамил алтарникам, я молчал и не заступался. Лишь однажды (за четыре года) отказался приложиться к его руке, когда он (дело было на Благовещенье) в очередной раз наорал на отцов:

— К руке прикладываться нужно!

— Очень трудно, о. Сергий, когда такое происходит.

— Снимайте облачение и уходите (демонстративно на «Вы»).

«Какое-то беспокойство в вас есть». Да, Владыка, беспокойный, потому что живой. И мне бывает больно. От неправды, от несправедливости. Я не могу просто остаться в стороне и молчать. Мне не все равно.

Мне не все равно до Церкви. Мне не все равно до страны.

Человек, сидящий посреди роскошного интерьера (к слову, чудовищная безвкусица, как во дворце Путина, только с церковными фресками; абсолютно нерабочая обстановка), бросает упрек в беспокойстве нищему дьякону, который двадцать лет едва сводит концы с концами, и то, сводит только потому, что научился работать руками и зарабатывать «на стороне». Упрек в беспокойстве. Вот Вы объясните, Владыка, что происходит с человеком из деревни, из бедной крестьянской семьи, познавшим труд на земле, бедность, лишения: что происходит, когда он превращается в жадного богача, терзающего своих бесправных, безгласных попов?

Иллюстрация: митр. Георгий (Данилов)

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: