Ахилла

Сайт Красноярской епархии, со ссылкой на пресс-службу ГУФСИН России по Красноярскому края, сообщает сегодня об открытии стелы «в память о сотрудниках красноярского управления лесных исправительных учреждений»:

«В советское время на территории поселка действовал Краслаг — Красноярский исправительно-трудовой лагерь, — поясняется в сообщении. — Памятник был изготовлен по эскизу председателя Отдела по церковной благотворительности и социальному служению Красноярской епархии, настоятеля Преображенского храма при красноярском онкоцентре иерея Владимира Плеханова. Монумент был создан осужденными ИК-6, а установлен силами осужденных колонии-поселения № 48».

«Для нашего ведомства это очень важное событие. Открытие стелы — это дань памяти поколениям работников Красноярского УЛИУ, которые стояли на страже Закона, охраняли общество от преступников, исправляли их, возвращая уже законопослушными гражданами», — заявил на открытии стелы врио начальника ГУФСИН России по Красноярскому краю генерал-майор внутренней службы Антон Ефаркин.

На открытии памятника тюремщикам присутствовали начальники ФСИН, «ветераны»-тюремщики и сам священник Владимир Плеханов.

А вот что рассказывается о Краслаге на сайте «Мемориал-Красноярск»:

«Наш лагерь, под управлением Красноярских лагерей, находился в глубокой тайге, в 15 км от станции Решоты и был в составе Нижне-Пойманского отделения в Решотах. Лагерь был у нас инвалидный — то есть все заключенные — или больные физически, или маломощные, непригодные к тяжелому физическому труду. Однако работы были очень тяжелые — погрузка леса в вагоны или же земляные работы.

Режим лагеря был такой, как описывает Солженицын в произведении „Один день Ивана Денисовича“. Формально мы имели право писать одно письмо в месяц, но фактически это право у нас отнималось, и получалось раз в три месяца, а то и реже, причем наши письма были под такой строгой цензурой, что они у нас принимались, когда разрешали писать, но уничтожались. Это вкратце те условия, в которых находился Толстой Борис Дмитриевич…» (Из письма Иосифа Каплана Лидии Либединской, дочери Бориса Толстого. О том времени и об отце Лидия Либединская написала книгу «Зеленая лампа».)

Вот еще пояснение с того же сайте о Краслаге:

«Краслаг — классический лесоповальный лагерь — объединил отделения и лагерные пункты в нескольких районах на юго-востоке края. Они были невелики (600-800, редко более тысячи заключенных), но размножались поразительными темпами. Все в том же январе 1938-го уже действовали 23 лагпункта в Иланском, Ачинском, Ирбейском районах. В апреле появилось еще пять в составе Саянского отделения….

К январю 1941-го „лесорубов“ было 17829. Преобладали „враги народа“. Они валили лес, а их валили голод, пеллагра и дизентерия. По данным общества „Мемориал“ [признано иноагентом в современной России и запрещено — прим. „Ахиллы“], смертность в те годы могла достигать 7-8%. Что неудивительно, если совместить тяжелейший физический труд с дневной нормой довольствия на одного человека: хлеб — 400 граммов, крупа — 70, мясо (8 раз в месяц) — 90 граммов, рыба (22 дня в месяц) — 150, овощи и картофель — 600 граммов.

Многие свою хлебную пайку, особенно в военные годы, продавали. Они, в конце концов, и умирали….

В январе 1942 года в Краслаг загнали несколько тысяч поволжских немцев. У них не было ни статей, ни сроков, но они были немцами, а это уже повод.

Всех разместили в отдельных зонах, но с теми же колючкой, конвоем, бараками, пайками и болезнями, вот только называлось все это „трудармией“.

Самое удивительное, что в „трудармейских“ зонах функционировали еще и партийно-комсомольские организации, хотя и без права приема.

Немцев выпустили из Краслага в 1946-м, выпустили… в ссылку….

Летом 1941 года в Краслаг пригнали многотысячный этап литовцев, в основном арестованных 13-19 июня 1941 года. Немалая их часть погибла в 1941-1942 годах.

Только в конце 1942-го и начале 1943-го их „оформили“ особым совещанием, так что многие из литовцев оказались осуждены… посмертно. Выжившие получили от пяти до десяти лет, некоторых расстреляли в Канской тюрьме…»

Впрочем, стоил ли удивляться сегодня тому, что РПЦ братается с гонителями, а не с гонимыми? Таково ныне «евангелие от РПЦ».

Иллюстрация: священник Владимир Плеханов и его друзья-тюремщики / Фото: ГУФСИН России по Красноярскому краю