Ахилла

Иногда поражаешься, как все переплетается и повторяется в мире. Не живешь, а распутываешь бесконечный клубок проводов.

 Был, кажется, сентябрь сорок пятого победного года. В обычной московской школе сидели за партами обычные мальчики лет тринадцати-четырнадцати.  И вот мальчик Ваня нагнулся к своему портфелю, а еще через минуту в классе вновь началась война. Резко запахло сушеной гвоздикой, потом раздался треск, и класс озарился небывалым, ровным светом, как будто за окном зажегся прожектор. Кто-то крикнул: «Ракета!» Да, ребята были детьми войны и сразу поняли, в чем дело. Конечно, Ваня поджег не ракету, а лишь расковырял осветительный элемент, иначе этот белый ракетный свет мог оказаться последним на свете для доброй половины класса. Но взрыва не последовало. Ваню – бледного, без единой кровинки в лице – утащили к директору, класс проветрили, снова раскрыли учебники. Кто-то из мальчишек спросил учительницу: «Дарья Петровна, что будет Ване?» Учительница отвернулась, ничего не ответила – и ребята поняли, что дело плохо. Исключат Ваньку из школы, а может, и в колонию засунут – нехитрое дело. Снова спросили: «Что будет с Ваней?» — уже скорее риторически, не надеясь на ответ, имея в виду не сегодняшний случай, а всю дальнейшую Ванькину жизнь, которая даже теперь, на фоне недавно пережитых военных бед, представилась всем сплошным беспробудным кошмаром. Учительница повернулась к своим взволнованным подопечным:

— Ничего не будет. Не в себе он. Вчера мне звонила Ванина мама. Они получили похоронку: отец Вани умер в госпитале.

Класс ахнул. Похоронки успели получить многие. Но Ванька… он ведь даже не плакал. Просто молчал два дня – тут все совершенно отчетливо вспомнили, что Ванька, действительно, за эти дни не проронил ни слова. А потом принес и сжег на уроке ракету.

Об этом случае, рассказанном мне знакомым профессором МГУ, я думала, когда сидела в экзаменационном автобусе. Наша группа сдавала «город», по одному мы заходили в кабину, проезжали несколько метров – и выходили с несданным экзаменом: молодой майор ГИБДД, очкарик с интеллигентным, по-мальчишески пухлым лицом, старательно валил всех до единого. Каждый входил обратно в салон с красными от стыда и мороза ушами и произносил одно-единственное слово: «Разметка…» Да, утром прошел сильный снегопад, разметку засыпало, но мы – будущие водители автобуса – обязаны знать и чувствовать ее под толстым слоем снега. К тому же, недавно в городе было несколько тяжелых аварий, вот автоинспекция и лютует: стремится показать, что в водители у нас берут только лучших из лучших. Но и наши лучшие водители тоже возвращаются с красными ушами. Я смотрю на них. Нет, никто не плачет. Кто-то ругается, кто-то растерян, другие угрюмо молчат, отвернувшись к окну. На стажировку мы теперь попадем неизвестно когда, пересдачу наверняка назначат недели через три – не раньше. Среди наших ребят нет мажоров – такие близко не подходят к учебному комбинату «Мосгортранса». Родители почти у всех умерли давным-давно, у многих семьи, дети, которых надо кормить, кто-то, как мой друган Саня, и вовсе один как перст. Настоящая война идет на свете. И вернуться с нее можно только с победой или не вернуться вообще, но про это нам думать пока не хочется. И вдруг Санька поднимает голову: «У меня есть петарда, еще с прошлого года лежит… Хорош кукситься, матросы, а то, чего доброго заревете всей группой. Давайте взорвем ее!»

— Как, прямо в автобусе? – скептически спрашивает кудрявая красавица Таня, моя подруга.

— Зачэм в автобусэ? – подмигивает Тане Рустам. – Автобусы – это святое. На пустырэ, за забором ГИБДД…

Петарду мы, конечно, взорвали. Ух, как она затрещала, как грохнула, какой дивный сноп искр выпустила в мрачное небо! Все засмеялись, а мы с Таней захлопали в ладоши. Эти искры, грохот, дым заменили нам слезы. Слишком мало оставалось у нас сил, чтоб делиться с этим миром своими слезами. Мы отсмеялись, пожали друг другу руки – и разбрелись, разъехались в охваченный снежным безумием вечер. Ближе к ночи мне позвонил Саня.

— Не спишь?

— Нет. А ты?

— Тоже нет. Тринадцатого пересдача.

— Знаю. А я отправила нашему руководителю группы предложение дружить на фейсбуке.

— Ну? А он?

— Не ответил. Правильно, зачем ему в друзьях чайники вроде нас?

— Расслабься. Наверно, не видел еще. Он хороший мужик. Небось, все ему доложили уже про сегодняшнее. Да и фиг! Зато мы петарду взорвали. Живем!

— Да…

Ночью мне приснился сон. Я выхожу на залитый солнцем незнакомый двор и вижу автобус. Подхожу к нему – и дверь кабины открывается передо мной. Я привычно запрыгиваю в кабину, плюхаюсь в водительское кресло – и слышу тихое, мелодичное шипенье закрывающейся двери. Я не успеваю выжать педаль – машина трогается без моего участия, набирает скорость, и скоро под бортом оказываются только небо и облака. Я смеюсь, но вдруг вспоминаю о наших ребятах, которые спят сейчас где-то в московских квартирах и, наверное, плачут во сне. Ничего, во сне – это не считается.

Ну вот, а мальчику Ване тогда, действительно, ничего не было. Он благополучно окончил школу и стал военным моряком. И нам тоже ничего не будет, ребята. Пути-дороги, холода и тревоги, конечно, не в счет. Мы станем водителями, будем управлять огромными «Лиазами», которые отчаянно тяжело поддаются управлению, как и вся наша жизнь. Но вы точно справитесь. И я справлюсь. Что ж нам теперь, плакать, что ли?

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: