Ахилла

Три дня назад наш автор, священник Олег Горбовский (УПЦ МП) сообщил на своей странице в фейсбуке, что отправлен в запрет своим епархиальным архиереем. Позже для сайта «Религия в Украине» отец Олег написал развернутое объяснение по поводу всего, что предшествовало этому запрету. Специально для «Ахиллы» отец Олег сделал перевод статьи на русский язык.

***

К большому сожалению, отношения в церкви не являются идеальными, потому что и мы не идеальны. И все же уровень жизнедеятельности приходов УПЦ (говорю о своей церкви, потому что знаю по собственному опыту) находится в критическом состоянии. Методы управления идентичны прежнему КГБ при Советском Союзе: сначала тебя запугивают, затем одаривают, собирают компромат, держат на крючке, подставляют тебя и заставляют подставлять других, отбирают свободу, полностью сдавливают, заставляют постоянно проходить порочный круг КГБ-процедур. Епископат относится к подчиненным священникам на приходах как к тем, кто только исполняет приказы, нивелируется содержание священства, и вся жизнь епархий идет по правилу: «Епископ всегда прав, а если он не прав, смотри пункт первый». Возможно что-то изменить? «С Богом все возможно» (Лк. 18, 27)!

Идти к Богу мы можем не «крестоходной» эпопеей, в которой изобилует «кликушество», не тем, что постоянно нам напоминают о «гонениях», не обычным приумножением епископата и унижением «обычного» священства, не синодальными решениями об идентификационных кодах — не кодах. Нужна обычная миссионерская работа, а не бюрократия.

Ровно год назад я был назначен настоятелем сельской церкви в Мироновском благочинии Белоцерковской епархии УПЦ. Благочинный района запретил мне проводить кадровые изменения, перевыбирать, делать новые назначения. Год оказался нелегким, потому что хотелось сделать для Бога и для людей как можно больше. За время служения положительного было сделано немало, но было сложно работать со старостой храма, на все инициативы был один ответ: «на наш век и того, что есть, хватит, а там пусть молодые делают». Сразу мы провели акцию «Тетрадь — школьнику», помогли детям из малообеспеченных семей собраться в школу, организовали воскресную школу, с активом прихода посещали пожилых людей в доме престарелых. Я уважительно относился к людям и всех был рад видеть в церкви. Конечно, приход сельский, и это все было не масштабным, но все же нас неоднократно печатали в районной газете и мы размещали отчеты о проделанной работе на приходе на сайте Белоцерковской епархии.

Я был благодарен владыке Августину, что принял меня, потому что до этого Киевская митрополия отреагировала на мои публикации таким образом, что удовлетворила мою просьбу о почислении за штат Киевской епархии через год после поданного прошения: просто вызвали меня в митрополию и вручили указ о почислении за штат, с правом перехода в другую епархию, и возможного запрета в служении, если я в течение трех месяцев не найду себе приход.

Секретари митрополии (по Киеву и Киевской области) в кабинете меня хорошо отчитали за написанное и, удовлетворив просьбу через год после представления, формально почти наложили на меня запрет, ведь деваться мне было некуда и, конечно, после возможной консультации с секретариатом митрополии, любое епархиальное управление, где могла бы быть священническая вакансия, вряд ли согласилось бы взять священника с сомнительным прошлым «говорить в глаза, как есть». Я стал понимать, как это — высказывать свои убеждения, потому что много было «накруток», также и касательно критики линии Киевской митрополии.

Я принимал участие в епархиальной жизни. Когда владыка благословил проводить на приходах миссионерские литургии, мы первыми пригласили к себе священника, который ее отслужил, и так далее. Но каково было мое удивление, когда, как оказалось, выслушав «бабьи наговоры» от анонимов, владыка Августин позвонил мне. Сначала он отчитал меня для проформы, что я не беру трубку, а потом сказал, что «все на меня жалуются», претензии были такого плана: «мне говорили, что людям не нравится, что вы носите греческое облачение». В конце концов было произнесено популярное для него в отношении меня «убирайтесь, откуда вы приехали», или «взял на свою голову». После повторного звонка от меня и объяснений, владыка «сжалился» и прислал секретаря епархии на приходское собрание с предупреждением «молитесь, чтобы все было хорошо».

На этом собрании, которое состоялось на Сретение Господне, секретарь епархии прот. Михаил Кобулей, который его возглавил, выслушал обвинения о том, что «просфоры стали меньше, но стоят так же», что я служу в греческих облачениях, что я с детьми на воскресной школе читаю молитву на украинском (в отдельном помещении перед уроком), что я прочитал «проходную» над покойником на украинском языке (у родственников «церковнославянской проходной» не оказалось). Еще были упреки за деньги, что моя матушка распоряжается церковной кассой (в то время мы делали закупку продуктов для приготовления блинов, чтобы сделать Масленицу в Прощеное воскресенье, и ездили с женой за продуктами); что я якобы прервал Евхаристический канон, чтобы сделать замечание, хотя это было перед службой, когда староста после моих просьб принести документацию принесла мне ксерокопию и выдала эти документы за оригинал. Все это было опровергнуто и отвергнуто как несущественное, секретарь епархии в процессе дебатов даже и не думал сдерживать людей (четырех человек), которые в присутствии собранной общины (около сорока человек, кажется) проявляли неуважение ко мне как к священнику, говорили оскорбительные слова, кричали в мою сторону. После неудачных обвинений секретарь епархии «успокоил народ» и уехал. Какие были жалобы в мой адрес и от кого, никто не озвучил и никаких выводов это собрание не имело, не было регламента, не вели записи этого собрания. Получилось так, что секретарь епархии прот. Михаил Кобулей и благочинный Мироновского района прот. Андрей Оленин «просто приехали» поговорить. Но этот разговор имел негативные последствия на настроения среди людей и унизил мой авторитет как священника и пастыря.

После тех событий все затихло, но в епархиальном управлении были другого мнения. 9 июля в обеденное время мне позвонил благочинный и сказал, чтобы завтра я был на собрании, приезжает владыка в 14.00, будут «разбирать мою ситуацию», но какая именно «ситуация» — это было известно только владыке, который не обсуждал со мной «претензии от людей, которые соблазняются». Лично я никому не звонил, но людей немного пришло, среди которых не было ни одного, кто поддержал бы меня, некоторых людей я видел впервые, некоторых видел несколько раз и + партия «против», которая увеличилась на несколько человек. На собрание приехали управляющий Белоцерковской епархией УПЦ митр. Августин (Маркевич), секретарь епархии прот. Михаил Кобулей, руководитель Административного аппарата епархии прот. Валерий Яблонский, благочинный Мироновского благочиния прот. Андрей Оленин.

Я сразу получил выговор с занесением в личное дело от владыки, что престол держу не прикрытый покрывалом «против пыли, которая оседает». Владыка с самого начала дал понять, что они приехали, потому что люди «перестали ходить в церковь» и, по его словам, «он, как архиерей, лучше допустит, чтобы священник выпил 100 грамм, чем когда человек перестанет ходить в церковь через священника». Дали слово председателю сельсовета, которая также изменила мнение насчет меня (на предыдущих собраниях она была «за»), теперь была обеспокоена моими «последними сообщениями в Фейсбуке». Просмотрев мою страницу, председатель административной службы прот. Валерий Яблонский на собрании сказал, что страница имеет «майдановский характер», на что владыка отметил, что церковь — это единственное место без политики и о. Валерий Яблонский только по благословению завел страницу в Фейсбуке, поскольку это ему нужно «по долгу службы». Сам владыка в Фейсбуке не зарегистрирован и имеет позицию, что «Интернет — это забор».

В конце встречи «нашли решение», о возможности которого мне было сообщено накануне, что священник из Мироновки перейдет сюда, а я пойду туда «на повышение» (вторым священником). Я уже это «повышение» проходил и сказал, что я отказываюсь, потому что это действительно было не по-человечески. Во время собрания владыка Августин несколько раз обращался ко мне в неуважительной форме, обвинил мою жену, что она не пришла на собрание, переходил на открытый крик, и, после отказа перейти на служение в Мироновку, потыкал мне присягой в нос и сказал, что если я не слушаю — значит «запрет».

После собрания и соответствующего моего сообщения в Фейсбуке к обсуждению подключились прот. Валерий Яблонский и прот. Андрей Оленин, где они через фотографии «дома», в которой мы были вынуждены жить раньше, хотели показать, как заботится обо мне владыка. Прот. Валерий Яблонский сделал такой сообщение: «Отец Олег, почему Вы не опровергаете информацию о том, что Вы не в запрете. Вы назначены штатным священником Свято-Михайловского храма в г. Мироновка. Почему порталы, которые к сожалению называются Религиозной правдой, хотя им бы уместнее было называться религиозной ложью, искривляют факты относительно вчерашнего собрания? Жаль, что не велась видеозапись вчерашнего собрания. Для тех кто не верит о назначении о. Олега предоставляю скан Указа», а потом: «Отец Олег, хочу напомнить Вам слова ставленнической присяги и допроса перед хиротонией во пресвитера». А прот. Андрей Оленин добавил: «Говорили Владыке, когда он принимал вас к себе: „Что он какой-то мутный человек, он вам не нужен“, но владыка добрым сердцем пожалел. О чем сейчас и жалею!»

Но, несмотря на все вышесказанное, аудиозапись этого собрания была сделана мной, когда я об этом упомянул, дискуссия завершилась. Я удивлен, как без моего согласия и даже вопреки моему желанию, «выдали» мне «Указ» на моей странице в Фейсбук, почему представители церковной администрации начали общаться со мной исключительно через обсуждение моей личности в сети Интернет, почему таким спешным образом было организовано собрание и почему владыка Августин не общался со мной по поводу «анонимных звонков». Вместо того, чтобы поддержать священника, всем присутствующим на собрании был дан «зеленый свет» для того, чтобы поливать меня грязью, причем, он сам показал пример крика, оскорбительных слов в мою сторону в святом храме.

Я изложил ситуацию, как она есть, нигде в своих словах я не выдавал себя «мучеником за Томос», я просто хочу быть действительно правдивым, и считаю, несмотря на недавнее «единогласное» заявление архиереев УПЦ, что имеющийся канонический статус не достаточен, чтобы наша церковь совершала свою миссию «здесь и сейчас». Сейчас начнутся разговоры о моей измене, о моей «КПшности», но я только священник и патриот, неужели таким не место в нашей церкви? Неужели я не имею права об этом писать, не получив в спину упрек об «очищении церкви» от таких, как я; неужели бюрократическая система управления в церкви является «достаточной» и «оправданной»; неужели «послушание» архиереям значит только принимать активное или пассивное участие в манипулировании, отдавать свою свободу в руки других; неужели священник не может реализовать духовные дары в своем служении, и активность — это значит «мутность»? Вопросы остаются, время идет…

Фото автора

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: