Ахилла

Из тг-канала священника Иоанна Бурдина:

Смерть юноши, который убил себя, чтобы не идти убивать других, возвращает нас к вопросу о христианском отношении к самоубийству.

В целом христианство, вроде бы, однозначно осуждает самоубийство. Традиционно считается, что это — «тяжелейший грех, являющийся бунтом против своего Творца — Бога, выражением полного неверия, гордости и непокорности Его всеблагой воле».

Согласно 14-му правилу Александрийского патриарха Тимофея, самоубийца лишался отпевания и церковного погребения. И до сих пор послабление делается только в том случае, если человек был при этом в состоянии невменяемости (под влиянием душевной болезни или «патологического опьянения»). Да и то, в каждом таком случае приходится писать прошение местному епископу.

(Кстати, именно исходя из этих мотивов патриарх Алексий II благословил 31 августа 1990 года отпеть в Елабуге Марину Цветаеву.)

Самоубийством не считается также смерть по неосторожности: случайное падение с высоты, утопление, отравление пищей, гибель на производстве.

Зато к самоубийцам относят тех, кто пытался совершить убийство или вооруженный грабеж и умер от полученных при этом ран и увечий.

Даже за неудавшуюся попытку самоубийства когда-то налагали двенадцатилетнюю епитимью.

«Самоубийство святыми отцами приравнивается к убийству. Поэтому на покусившихся на самоубийство, но оставшихся в живых налагается епитимья, как на убийцу», — говорил игумен Никон Воробьев.

«…даже руку самоубийцы, отрубив, погребали отдельно и вдали от прочего тела, почитая непристойным, как послужившей убийству, воздавать ей ту же с остальным телом честь. Если же рука и по смерти подвергаема была наказанию людьми, то получит ли какое помилование душа, подвигнувшая и руку?» — писал преподобный Исидор Пелусиот.

Удивительно, но если в точности принимать написанное выше, то под сомнение попадает канонизация всем известного святого Луки (Войно-Ясенецкого). В книге своих воспоминаний он пишет, как во время изнурительных допросов, после 13 суток «конвейера» он решил покончить с собой. Это было не спонтанная, а тщательно готовившаяся попытка самоубийства. Он остался в живых только благодаря тому, что столовый нож, попавший ему в руки, оказался тупым, и пока он перепиливал себе горло, чекисты успели его остановить.

Руки святому Луке после смерти не отрубили и о наложенной на него епитимье нам ничего не известно. После освобождения он продолжал епископское служение и был канонизирован.

Значит не все так однозначно?

Архиепископ Лука вовсе не единственный святой-самоубийца. И если в его случае была лишь неудавшаяся попытка, то есть немало христиан, канонизированных Церковью, фактически именно за то, что они покончили собой.

22 марта отмечается память св. мученицы Дросиды — дочери императора Траяна, которая во время гонений на христиан окрестила сама себя и добровольно бросилась в печь, приняв страдание за Христа.

11 июля мы чтим св. благоверную княгиню Евпраксию Рязанскую. Ее муж погиб во время нашествия Батыя. Княгиня должна была стать наложницей хана, но бросилась с городской стены вместе с ребенком.

4 октября мы празднуем память свв. мучениц Домнины и ее дочерей Виринеи (Вероники) и Проскудии (Просдоки). По свидетельству святителя Иоанна Златоуста, они были арестованы. Пьяные солдаты вели их к правителю в город и собирались изнасиловать девочек. Мать отвлекла внимание солдат и вместе с дочерями бросилась в реку.

8 октября — память св. девы Пелагии, жившей в Антиохии сирийской в царствование Диоклетиана. Правитель города, узнав, что она христианка, послал воинов арестовать ее. Увидев, что дом ее окружен, св. Пелагия усердно молила Бога, чтобы ей не быть отданной в руки воинов, но «отойти к Нему жертвою непорочною». Она понимала, что ее могут обесчестить или казнить. Упросив воинов дать ей возможность переодеться, она оделась в лучшие одежды и бросилась с крыши дома. Было ей тогда 15 лет.

13 октября церковь вспоминает свв. мучеников Карпа, Папилу и Агафадора. Они были брошены в печь. Вместе с ними добровольно вошла в огонь святая Агафоника, сестра св. Папилы, которая тоже захотела разделить их подвиг.

Из современных святых самоубийц можно вспомнить канонизированную католической церковь, Яглику Пивскую (память 7 июня). В 1943 году она вырвалась из рук мучителей, которые «намеревались обесчестить, осквернить, убить в ней веру», и бросилась в огонь.

Это только немногие имена из длинного списка святых, чье самоубийство было прославлено Церковью как подвиг.

Это явление было настолько распространено в первые века христианства, что блаженный Августин посвятил ему восемь глав в своем трактате «О граде Божием». Сам он, впрочем, такие подвиги не одобрял и пытался уверить читателей, что христианским девственницам (в том числе и монахиням) лучше было бы подвергнуться изнасилованию, чем убивать себя.

Несмотря на богословский авторитет Августина, в этом отношении Церковь с ним не согласилась.

Надо отметить очень важный момент: далеко не всегда непосредственным поводом к самоубийству будущего святого было желание избежать отречения от Бога. Так, большинство женщин-христианок кончали с собой, чтобы не дать осквернить себя и свое тело — храм Святого Духа — мучителям-язычникам.

И здесь мы возвращаемся к истории 20-летнего Сергея Г…, покончившего с собой и оставившего записку, что он «принял решение умереть здесь, на родной земле, без чужой крови на руках».

Его поступок, по сути, глубоко христианский. Из тех, которые св. Амвросий Медиоланский и св. Иоанн Златоуст ставили в пример христианам. Причем, ту же Пелагию Антиохийскую они называли примером мученичества, хотя, строго говоря, никаких мучений от язычников она претерпеть не успела.

Нравственная христианская чистота — вот, что объединяет всех этих людей. И именно ее, на самом деле, прославляла Церковь (что, к сожалению, не понял автор «Исповеди»).

Многое о Церкви говорят ее святые — те люди, с которых она призывает брать пример в тот или иной момент своей истории. Сейчас это — Александр Невский, Дмитрий Донской, адмирал Ушаков. Звучат призывы канонизировать Суворова, Иоанна Грозного, Иосифа Сталина.

Я надеюсь, что когда-нибудь в этой церкви вспомнят и о 20-летнем юноше, который не хотел убивать.