Ахилла

Из дневников прот. Сергия Булгакова.

***

1923 г.

5 февраля (23 января). Опять испытание для моей смертной воли: молодая женщина, католичка, никогда не знавшая католической веры, но жившая всегда с русскими, хочет присоединиться к православию, исповедаться и причаститься. И я опять перед той же трудностью, которая год назад стала передо мною, когда я присоединял Е. К. Ракитину [в том же смысле]. Вспоминая тогдашнее свое состояние, я вижу, как я далеко за это время продвинулся к католичеству. Я спрашиваю себя: не лгу ли я пред Богом, «присоединяя» ее, ибо присоединение в обычном понимании означает отречение от высшей церк. власти, которую тайно и я признаю? Разумеется, она не понимает, что делает, для нее присоединение будет преображение, потому что она присоединится к таинствам, но я при этом чувствую свой паралич все яснее. Как было бы легко, ясно и радостно, если бы я мог искренне ниспровергать ересь латинства и присоединять к единой истинной церкви. А между тем теперь у меня сознание, что я от полноты церковной увожу ее в ущербное состояние, в провинцию. Изнемогаю от бессилия… Что будет со мною, если жизнь будет ставить предо мною эти же вопросы все в новой и более острой форме? Господи, Ты помоги, укажи, научи… Я не знаю, не могу…

В день Богоявления зашел, наконец, разговор об этом у арх. Анастасия: он, конечно, заволновался, хотя я говорил только о желательности соединения церквей, но не о догматах… Кругом меня, в церковных кругах, среди духовенства и «мирян» все остается неподвижно, косно, они ничего не нажили и не перечувствовали. Но гораздо хуже, что то же самое и в католических кругах, и здесь поместное заслоняет вселенское, иезуитский фанатизм здесь в Константинополе неразборчив в средствах, создалась атмосфера тяжелая. И я чувствую, что я ударяюсь о каменную стену равнодушия, непонимания и оголтелости [м. Антоний]. А в то же время я среди них авторитет, за мною ухаживают, со мною носятся, а я… ношу в сердце измену: как будут меня поносить, как будут опечалены, когда это раскроется…

Я не имею покоя даже среди богослужения. Ко мне ходит о. Глеб В., католик. С одной стороны, я ему не верю, инстинктивно сжимаюсь перед ним, как перед змеей, чувствуется какая-то лживость, задняя мысль, лукавство, «иезуитизм» во всей его повадке, а в то же время в церковном сознании я с ним, я к нему ближе, чем ко всем нашим [кроме далекого и, увы! для меня теперь немого о. Павла], я вслушиваюсь в его речи, выспрашиваю его с тайным сочувствием. Вероятно, он и сам не подозревает, насколько я к нему близок, хотя, конечно, поражен [и, наверно, отписывает кому следует] переменой, во мне происшедшей с 1917 г., когда мы виделись. В сущности, мы единомышленники, но боюсь, не одинок ли и не так же ли бессилен и он в своей церкви, как и я в своей. Мы оба вывихнуты, он в католичество, в которое теперь и обращает [Увы! Он может то, чего я уже не могу!], а я в схизму, которой уже не разделяю. Оба мы уроды, опередившие свое время.

Слышал за это время рассказы о творившемся в Карловацком соборе, об его атмосфере: даже я не думал, что это так тяжело, так страшно, так безнадежно. Там и не интересовались делами церковными, митр. Антоний с обычным цинизмом заявлял: «кто теперь интересуется религией: два архиерея, 4 священника, да 6 мирян [неразборч.], правой или левой партии они служат». Все было поглощено политиканством, ищут нового барина устроиться по-старому… И это в такое время, когда поля побелели от жатвы… При полной свободе, единственное место русской церкви, они ничего другого не нашли, кроме обычных банальных миссионерских резолюций. А затем и этот собор был отвергнут патриархом, и наступила смута. В России церковь погибает от советского гнета, а здесь — от внутреннего бессилия. И разве возможно, разве мыслимо при этом противодействовать католической пропаганде? Это то же, что сравнивать дредноут с триремой. И нечего отгораживаться благочестивым жестом о силе Божьей, в немощах совершающейся, для оправдания слабости и равнодушия… Боже, укажи путь, научи!

Читайте также:

• Как я стал католиком
• Рыцарь христианского единства на вершине пирамиды Хеопса
• Смерть княгини
• «Смотри — небо темнеет, с него падают мёртвые птицы»

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: