Ахилла

Вот я, как вы знаете, бывший семинарист. Не в смысле недоучившийся, как почему-то иногда полагают. Нет, доучился, но не принял сан. И Санкт-Петербургскую alma mater свою я по-прежнему нежно люблю. И во Христе и Его благовестии не разуверился, хотя статус моих отношений я бы обозначил словами «все сложно».

Так вот. Дважды приходилось говорить со знакомыми бурсаками по следующему вопросу. Ребята сигналили, что мои критические высказывания про патриарха, положение дел в РПЦ, тамошние извращенные порядки, делишки и гадости — неуместны. Вредны.

Почему? Потому что ежели РПЦ осталась церковью Христовой, таинства действительны и люди спасаются, то такая обличительная выволочка сора наружу только убеждает постороннего в том, о чем пел Высоцкий: «нет, и в церкви все не так, все не так, ребята». А значит я препятствую потенциальным верующим переступить порог храма, спастись.

Патовая ситуация, — говорил мне отец Василий. В церкви все плохо, да, но только тут возможно спасение. А ты кидаешь в нее коровьими лепешками и отвращаешь «внешних», подобно отцу Андрею Кураеву.

Кураевщина… Даже термин такой есть.

Я с этим категорически не согласен.

Первое. Сам основоположник ведущей религии мира, заваривший такую нравственно-богословскую кашу, которой западноевропейская цивилизация выкормилась, а мы здесь — с нашей кириллицей, тысячелетием крещения, Андреем Рублевым, монастырями и храмами, Святой Русью, Достоевским, Толстым, Булгаковым, Нестеровым, всей русской философией, со всеми царями из учебников истории, от Михаила Федоровича через Грозного к Николаю II, со всеми спорами иосифлян и нестяжателей, с оптинскими старцами и всероссийскими святыми от Сергия Радонежского до Иоанна Кронштадтского, и так далее, и так далее, — в этих городах, в этом языке и ментальности, в этом историческом моменте находимся. Он сам, родившийся, как писано, в семье простого плотника на задворках провинции Римской империи, в захолустном иудейском селении, ходил по городам и весям и вслух обличал тогдашнюю РПЦ — архиереев и религиозных учителей ветхозаветной церкви. Причем делал это в самых малоприятных выражениях, которых не удостаивались ни воры, ни блудники, ни убийцы (как вам, например, «змеи, отродье змеиное!», «вы похожи на побеленные гробницы: снаружи они кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты»? Мф. 23:1-38)

Почему так?

Эти люди взяли на себя ответственность учить народ жить по-Божьи. И если они, облеченные саном и авторитетом учителей веры, перестают служить Богу, начинают дуреть, лицемерить, коснеют во властолюбии, тщеславии и корысти, подменяют заповеди Божии собственными преданиями, смещают акценты религиозной жизни (например, тогдашние фарисеи огромное значение придавали очистительным омовениям, пренебрегая гораздо более важными вещами, вроде милости и справедливого суда) — это натуральная катастрофа. Потому что в результате они извращают, уродуют, портят всю церковь и церковную жизнь людей, туда приходящих. Сами в Царство Небесное не идут, и другим мешают пройти (Мф. 23:13). Это как если бы слепые вели слепых: сами идут в яму, и других за собой заводят (Мф.15:14). Иисус говорил, что они засели на седалище Моисея — преемственно примазались к авторитету главного пророка ветхозаветной церкви (Мф.23:1-2).

Естественно, те Его терпеть не могли, скрежетали зубами и считали то еретиком, то возомнившим о себе невесть что выскочкой, то сатанистом… И конфликт между Иисусом, называвшим Себя Сыном Бога Авраама, Исаака и Иакова, и теми, кто возглавлял церковь Бога Авраама, Исаака и Иакова, — это основной по сути конфликт в Евангелии. Сам Иисус описывал этот конфликт следующей притчей:

«Один человек посадил виноградник. Он отдал его внаем виноградарям, а сам уехал в чужие края на долгое время. Когда пришло время, он послал слугу к виноградарям, чтобы они дали причитающуюся ему часть урожая. Виноградари же избили слугу и отослали его с пустыми руками. Он послал другого слугу, но они и этого избили, поиздевались над ним и отослали с пустыми руками. Он послал третьего слугу. Они и этого изранили и выбросили из виноградника. Тогда хозяин виноградника подумал: „Что же мне делать? Пошлю своего любимого сына, может, хоть его они устыдятся“. Когда же виноградари увидели сына, они решили: „Это наследник. Давайте убьем его, ЧТОБЫ НАСЛЕДСТВО СТАЛО НАШИМ“. Они выбросили его из виноградника и убили» (Лк. 20:9-15).

Да, виноградари — начальники церкви — убили Сына, подведя Его под репрессивную машину государственной власти (симфония!). Он им мешал, на их власть и имение покусился: скрипач не нужен.

И вообще Иисус этот, среди прочего, самому существованию церкви угрожал. Риски создавал политические. Как бы, рассуждали архиереи, языческий Рим (зачеркнуто: западный мир с его безбожными ценностями) нас полностью не захватил, уничтожив и нашу святую землю, и весь народ (Ин.11:48). Архиереи-фарисеи вообще любят о народе и отечестве «заботиться» больше, чем о Боге и служении Ему — это прямой маркер.

Ну и что? Разве нельзя того же сказать о нынешних наших архиереях? Так странно… Эти сюжеты постоянно в ваших же храмах читаются, а вы смотрите на своих «владык» и думаете, что это к ним относиться не может? Что они все так-таки богоугодные «преемники апостолов» и не могут быть гробами накрашенными, любящими почетные места и высокое положение (Мф. 23:5-7)? И не могут к ним относиться слова Христа о «закваске фарисейской» (а ведь никакой другой закваски Христос не предостерегал опасаться, кроме как фарисейской! Обратите внимание, Своих учеников — будущих учителей религиозной жизни — Он предостерегает именно от лицемерия)? Что, не могут они подменять заповедь Божию ради собственных каких-то человеческих преданий и правил? (Мф.15:6)

Что, не могут они засесть на седалище Христовом? Не могут гнать из церковного виноградаря настоящих христиан, как их духовные «отцы» гнали и клеветали на первого христианина — Иисуса Христа?

Смотрят наши благочестивые церковные тетушки, коих в любых приходах большинство, на наших «владык» — и чуть ли не слезы умиления источают… Ах, владыка, владыка, благословите! А Христос у вас за дверями стоит, выгнанный и оплеванный. Пока с дозволения этих владык в притворе свечками, иконками и записочками торгуют («Иисус вошел в храм и выгнал оттуда всех продающих и покупающих. Он опрокинул столы менял и прилавки торговцев голубями…» Мф. 21:12).

Это первый мой аргумент. Назовем его аргументом от Евангелия. Если Христос, будучи безгрешным, так поступал и заранее предупреждал последователей, что они будут ненавидимы и гонимы, что принес Он не мир, но меч, разделяющий родных и близких по границе истины — то почему нам нельзя делать того же? По-моему, можно и нужно. И только в таком случае христиане будут солью земли, предотвращающей загнивание (Мф. 5:13). В том числе солью земли церковной.

Мои оппоненты брали за данность, что такая вот критика и обличения — отвращают потенциальных верующих от храма. Я убежден в обратном.

Я уверен, что ни диакон Андрей Кураев, ни весь коллектив авторов оппозиционного церковного ресурса «Ахилла» (и я в их числе), ни даже откровенные атеисты-богохульники вроде господина Невзорова — никто не сделал столько в деле отвращения людей от церкви, сколько сделал патриарх Кирилл. Вместе с поставленными им архиереями, лояльными ему и проводимой им лизоблюдской политике в отношении нашего авторитарного государства. Лояльными казарменным порядкам, насажденным патриархом внутри церковной структуры (с обеспечением единоличной неподотчетной власти, конечно).

Никто. Они, современные фарисеи в самом прямом, евангельском смысле слова, ответственны за то, что сама аббревиатура «РПЦ» для светских людей отдает таким смрадом, что их ничем уже в сторону храма посмотреть не заставишь. Никаким ладаном и никакими доводами про «достоинство христианства при недостоинстве христиан», «темный двойник церкви», «земная-то церковь грешна, но небесная свята» (и прочие словесные выверты из старинного миссионерского набора).

Потому что люди не дураки. Они и без нас все прекрасно видят и понимают. И с обонянием, слухом и зрением у них зачастую получше дела обстоят, чем у тех, кто давно в церкви находится. Потому что у последних нередко и глаз замыливается, и ухо забивается, и запахи приедаются. А посторонние непредвзятым своим ухом слышат, например, что у нас в 21 веке каких-то бородатых дяденек в пышных золотых облачениях «владыками» называют. И офигевают. И правильно офигевают: Христос наставлял учеников, чтобы никто друг друга даже отцами и учителями не называл, потому что один учитель — Христос, один отец — Отец Небесный, а они все — братья и сестры (Мф. 23:8-10).

А эти все тащат, и тащат совершенно уже дикую для нашего времени традицию… Потому что и самим приятно, и менять ничего в столь закостеневшей структуре, как наша церковь, не хотят или побаиваются.

Еще раз. Люди все прекрасно видят. Их отваживают от храмов не диаконы Андреи Кураевы и семинаристы-ренегаты вроде Артемов Палашей. А патриарх Кирилл и его архиереи фарисейского кроя, установленные ими порядки, говоримые ими слова и совершаемые ими поступки. Потому что делают они это все от лица церкви, в статусе священнослужителей и церковных начальников, глашатаев Христа и учителей религиозной жизни.

И совершенно естественно, что светские люди отплевываются от того содома, в который «владыки» церковь и превратили. Под успокоительные речи про «симфонию» и «плодотворное сотрудничество с государством», «очищение церкви от либералов» и проч.

Более того. Именно Андреи Кураевы и другие рыцари христианства, защищающие Христа и Евангелие и не дающие архиереям-фарисеям спокойно Его порочить и извращать — зачастую именно они остаются последним форпостом. Последним доводом для тех, кто уже поднял ногу к выходу, или тех, кто смотрит извне. Живым свидетельством, что не все еще прогнило, не все там настолько цинично и безверно, как это видится. А есть еще настоящие люди, которые про Бога, человека и правду, а не про власть, деньги и комфортное положение. А значит, можно, наверное, и остаться. Или озадачиться и не мазать грязью всю «РПЦ», раз такие люди еще возможны. Это я слышал и видел не единожды. И это второй аргумент.

Теперь притча.

Выходит на амвон православный священник, читать проповедь перед причастием. Только в руке у него почему-то не крест, как водится, а золотой пистолет. Угловатый такой, длинный. Батюшка держит его в руке приподнято, как привычную нам сакральную вещь. Держит и спокойно себе зачинает проповедь. Да, говорит, отечество наше переживает тяжелое время. Ополчился на нас враждебный мир сатанинский, с его безбожными ценностями и нравами. Наши русские православные воины воюют и умирают за то, чтобы мы здесь, в храмах наших, спокойно могли собираться, молиться… Чтобы могли мужчинами и женщинами оставаться, а не трансгендерами всякими… И президент наш человек православный и верующий, он понимает, от чего отечество наше защищает. Нам нужно молиться о нем, чтобы Господь вразумил его и направил… Так же и воины наши, они душу свою кладут за други своя. А всякий, кто положит жизнь за друзей своих, тот исполнит завет Христа, завет высшей любви… И тому грехи отпускаются, как мученической кровью омытые, и к Небесному Воинству их Господь сопричтет.

Будем же, братья и сестры, держаться веры нашей. Будем молиться за отечество наше и воинов, дабы споспешествовал им Господь в этом тяжелом деле и сохранил отечество наше и церковь. Аминь.

Проповедь кончена. Батюшка осеняет прихожан, привычно наклоняющих головы, пистолетом…

Затем врата растворяются, и он выходит к народу торжественно, с чашей в руке. В этой чаше, возглашает он медленно, кровь и плоть убитых наших бывших братьев, потерявших свое первородство и отступивших от веры отцов, повторивших грех Андрия… За что и наказал их Господь. Это жертвенная плоть и кровь, сакральная, на Голгофе бранной добытая. Причастимся же, братья и сестры, оных даров во исправление души, оставление грехов и жизнь вечную…

В очереди слышится шуршание платья, перебирание обуви по холодному полу…

Женщина средних лет, в платочке, подходит к чаше и широко раскрывает рот. Лжицой вкладывают ей туда мясо и кровь убитого украинца, затем отирают губы. Она благоговейно отходит. Крестится, кланяется.

Постояв с минуту, не теряя попросту благодати таинства, направляется к иконе праведного Федора Ушакова. Смотрит, крестится и целует образ святого воина, держащего в руке золотую саблю. И молится, молится от всего женского сердца, чтобы сохранил он Россию от всех «брани хотящия и ополчишася», наш единый народ разделить замысливших, чтобы помог воинству нашему в исполнении ратного христианского подвига…

Слеза увлажняет некрашеные — уже и не вспомнит сколько лет — ресницы…

Занавес.

Выдохнули.

Как вам кажется, возможно себе такое представить? Кажется, что немыслимо. Но чем, прости Господи, чорт не шутит, извращая умы и сердца христиан и проникая шажок за шажком за церковные двери…

Если бы такое случилось, не нашлось бы и тут подобных «защитников церкви», которые бы доказывали, что нехорошо это — гадости о церкви говорить и людей от нее отвращать? С тем же самым арсеналом оправдательной аргументации. А на губах кровь украинца после последнего причащения еще не отмыта.

Где та грань, когда уже можно и нужно кричать: «пожар, пожар! церковь горит, ее жгут изнутри!»? Где та черта, до которой «пока терпимо, лучше не выносить это из избы и не соблазнять внешних», а после которой — «ну нет, это уже ни в какие ворота, надо открыто об этом сказать»?

Ведь моя художественная зарисовка недалеко от реальности ушла, согласитесь. Так уж ли велика разница, выносит священник на амвон все еще крест, а не пистолет, если он оправдывает или проповедует убийства людей? Так уж велика разница, если вы причащаете из чаши будущих убийц некогда ваших же братьев, таких же православных, причащавшихся вместе с вами Тела и Крови? Причащаете и напутствуете, с Богом, ехать на «СВО» — добывать их тело и кровь.

Нет этой грани, друзья. Грань — любое искажение и любое извращение нормы. Разок сдал и позволил исказить, извратить, навязать антинорму — все. Допустил злу сдвинуть границу. Один компромисс, второй, третий, четвертый, пятый…

А потом обнаруживаешь себя не в церкви Христовой, а в какой-то путинско-кирилловской РПZ, из которой выгнали последних пастырей-христиан (сил вам, отец Алексей Уминский!).

И это ваша власть и ответственность тоже, миряне. Нечего все на священников спихивать, они на положении крепостных под своими «владыками». Ваша ответственность — если это ваша церковь — бороться за нее, не быть равнодушными, не оправдывать и не соглашаться со злом, мусором и извращениями, которые там заводится. При попустительстве или по прямой воле «священноначалия».

Это единственный способ сдерживать это гниение, я уж не говорю о лечении сейчас. Если бы таких вот, пишущих и неравнодушно высказывающихся, были тысячи и тысячи, то и самому патриарху менее сподручно было бы превращать церковь в то, во что он ее превратил.

Тут полная аналогия с политическими элитами и гражданским обществом.

Поэтому. Если у вас болит сердце за вашу церковь, если вы не согласны с тем, что делают или проповедуют архиереи, патриарх, священники — ну и скажите публично. Обозначьте, что вообще-то это неправильно, а вы как прихожанин такое не одобряете. Слово в защиту гонимого батюшки скажите. Это реально, хорошо и достойно.

По-христиански.

Церковь, как и государство, убивает и развращает равнодушие или пассивное унылое соглашательство низов. А не гнилость верхов. На нас ответственность большая, потому что нас — больше.

Разве не так?

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

ЮMoney: 410013762179717

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: