О новой искренности
6 июня 2018 Юрий Эльберт
Слова Владимира Романовича Легойды о «новой искренности» вызвали волну споров. Решил и я поспорить с уважаемым редактором «Ахиллы» Алексеем Плужниковым. На мой взгляд, если Святейший начнёт ездить на трамвае, это, может, и станет событием дня для блогеров, но не факт, что приведет молодёжь в Церковь.
Прежде всего заметим, что Владимир Романович ничего особенного и не сказал. Во всяком случае в пресс-релизе по поводу той самой передачи (саму передачу я не смотрел).
«Почему мы проигрываем эту битву за молодежь? Мой коллега недавно замечательно сформулировал: в обществе, особенно у молодежи, существует запрос на новую искренность, — заявил В. Р. Легойда. — На YouTube выходят молодые люди, которые говорить не умеют, не здороваются в программе ни со зрителем, ни друг с другом, а у них миллионы просмотров. Почему? Потому что кажется, — я подчеркиваю: кажется, — что они искренние, что они правду говорят, что они — свои».
То есть речь шла вовсе и не об искренности, а о том, что некоторые блогеры на Ютубе не умеют здороваться. На самом деле умеют. Уже две недели не слышно знакомого голоса (и еще столько же осталось его ждать): «Привет, это Навальный!» И дальше без церемоний, понятно, энергично, по делу. Не хочу ввязываться в политические споры, но его передача «20:18» — образцовая журналистика. А кому не нравится, вспомните хоть: «Хай, двач, мур-мур-мур, я ламповая няша», — стриммершу Карину. Тоже здоровается, хотя после и матерится.
Впрочем, вспоминается давний разговор с одной кришнаиткой. «Заходила я в православный храм. Священник посмотрел на меня строго и продолжил кадить. Никто со мной даже не поздоровался».
В чём Владимир Романович ошибается точно, так это «им кажется… что они свои». Они действительно свои: руферы (руферы — современная городская субкультура, приверженцы которой посещают крыши различных зданий и строений. Руферство является разновидностью сталкерства, заключающегося в проникновении и исследовании различных труднодоступных объектов), выживальщики, болельщики, игроки, волонтёры всех мастей и так далее. В том числе, где-то далеко на периферии, и нодовцы, и православные. Все они говорят на своих языках о том, что им интересно, — именно что «свои». Игнорировать этот факт — игнорировать социальную страту. Не понимать, отрицать их язык — значит не только самому остаться не услышанным, но и лишить себя важного источника информации.
Ведь, наверное, и для самого Легойды существуют «свои». Те, кто слушает телеканал «Союз», да не просто включает его фоном (как это часто делается в церковных лавках), а вникающие во всё подряд. О, если бы найти такой чудесный формат, чтобы одним церковным каналом покрыть все потребности церковной аудитории: чтобы одни «миссионерились» и стремились в храм, другие катехизировались и воцерковлялись, а главное, чтобы священноначалие было довольно. Увы, так не бывает. Это уже три разных языка.
Мы, конечно, едины в нашей вере, причащаемся от одной Чаши, и в нас течёт Кровь Христова. Но интересы у нас у всех разные. И это нормально. Есть масса блогов и сайтов для православных воинов — реальных и диванных: РНЛ, «Благодатный огонь», ЖЖ «Полковник Кассад», канал «Царьград». Для барышень есть Правмир и Матроны, для жаждущих монашества — Православие.ру и радио Радонеж, для тех, кто ищет умного чтива и дискуссий — Богослов.ру. Для алчущих и жаждущих правды — «Ахилла». Здесь тоже, надеюсь, все искренни.
Так что в православном медиа-поле сейчас есть масса идентичностей, в которые молодой человек может включиться и почувствовать себя «своим». Что нужно? Нужно, чтобы их становилось больше. В идеале, сообщество «своих» может каким-нибудь образом стать общиной и в смысле литургическом.
Кроме того, православная молодёжь ищет не столько искренности: правду-то они сами отыщут, они прекрасно владеют и игровым дискурсом, со спортивным азартом разгадывают медиа-загадки: где правда, где ложь.
Православная молодёжь, как и всякая молодёжь, ищет самостоятельности. Это нормально, человек взрослеет. И вовсе не жаждет, чтобы кто-то произнёс: «Дай мне свою ладошку, дитя, и я отведу тебя в удивительный мир веры». Так, кстати, устроены и церковные приходские «молодёжки»: взрослеющему человеку дают почувствовать себя не просто нужным, но самостоятельным.
Искренность бывает хотя бы тогда, когда тобой не манипулируют. Не рассказывают молодому человеку нелепостей хотя бы о нём самом.
В возрасте церковной молодёжи существует известный провал, где-то от 20 до 30 лет. Пятнадцатилетний подросток с жаром хватается не только за Библию, но и за святых отцов, и за ткачевские проповеди — вот они рецепты на все случаи жизни. Он заканчивает воскреску, поет в хоре, ходит в походы, играет в приходском молодежном театре. Но приходит роковая цифра 20, где-то 2–3 курс вуза, и молодые из храма исчезают. Остаются единицы, в основном те, кто поступил в семинарию или связан с церковной средой профессионально. Однако ближе к 30 начинают появляться вновь молодые люди, в большинстве — семейные. Совсем не факт, что это вернулись те, кто уходил в 20. Тридцатилетние приходят в храм повенчаться, покрестить ребёнка, заказать сорокоуст — вначале как захожане. И те из них, кто настроен воспринимать религию всерьез, осмысляют её и остаются в церковной ограде.
В искренности ли дело? И да, и нет. Тридцатилетних тоже не упрекнёшь в неискренности. Просто церковная среда сегодня проигрывает интеллектуально среде университетской. И это бы не беда: Господь отнял мудрость у мудрых века сего и отдал младенцам. Но в этом, как минимум, надо честно сознаться, а не обольщать молодого человека иллюзиями, которые рано или поздно развеются.
В одной знакомой мне епархии при кафедральном соборе недавно прошла «конференция». Выступил на ней батюшка, не умеющий говорить по-осетински, с докладом о сакральности осетинского языка. Потом известный каллиграф поведал о сакральности славянской азбуки, в основе которой лежит крест (даже буквы «О», как ни странно), тогда как в основе латиницы — злые оккультные символы. Что-то там, кажется, говорилось во вкусе владыки Митрофана (Баданина) о том, как матерная ругань влияет на ДНК. Держала слово патриотически настроенная дама о том, что пора менять Конституцию РФ, внести в Уголовный кодекс статью, дабы наказывать за публичное употребление иностранных слов, запретить в татарских школах татарский язык и так далее. Одним словом, хорошая начинка для каких-нибудь кадетов. Но из кого был собран зал? Из первокурсников филфака местного университета, поток которых вместо лекции привел один преподаватель. Да, студенты побывали в храме, можно ставить галочку, но какой ценой? Не потерян ли в этом солнечном городке для церкви целый курс филологов-славистов?
Да и здесь все были искренни. Только и с искренностью нужно быть осторожным.
Наконец, отметим ещё одно слово «новая» — по отношению к искренности. В том-то и дело, что Церковь призвана быть всегда новой, новыми мехами для нового вина. И это тоже объединяет нас с молодёжью, которая неизбежно устремлена в будущее, в котором ей жить.
Мы же по-прежнему хватаемся за старые проверенные аргументы: это традиция, это вера ваших отцов, это ваше сакральное прошлое. Но что прошлое для юного человека, который собственного прошлого не имеет и ни по чему пока не ностальгирует? Игра. Так он придумает себе «религиозную игру» вроде неоязычества — ещё суровее, ещё древнее (на уровне заявлений), ещё хтоничнее.
Что было главным медиаресурсом Церкви в девяностые? Способность удивлять! Вот эту способность мы потеряли. Современному молодому (и не молодому) светскому человеку про Церковь «всё ясно». Когда «всё ясно», не нужны анализ и поиск, можно жить и слухами, принимая их как очевидное. А разговоры о богатстве, сексуальных скандалах, лицемерии перед сильными века сего будут всегда. Беда, если это сочтут нашей сутью, ибо с церковниками «всё ясно», как было ясно большевикам в 1918-м и 1937-м.
Мы — дети христианской цивилизации. Не средневековой, конечно, но и никак не «пост-», ибо наши понятия, ценности, вообще культура рождены в недрах христианства. Сумеем ли мы показать молодым их самих, их место, их будущее внутри христианства? Если нет, они опять отправятся «паломничать» на восток (ближний-мусульманский, дальний-буддистский), на запад, а то и вовсе куда-нибудь на Марс, не исключено, что виртуальный.
Но как показать? Собственно, весь православный рунет этим и занят, к этому и применимо слово «миссия» — показать христианство таким, каково оно есть. Не всегда «беленькое», иногда и «чёрненькое», по Достоевскому. Главное в этой ситуации — не мешать.
Читайте также:
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340
С помощью PayPal
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
