Ахилла

Из статьи протопресвитера Иоанна Янышева (1868) «Заметки для священно- и церковнослужителей. Из наблюдений одного сельского благочинного» (в сокращении).

***

Водимый желанием всякого доброго преуспеяния возлюбленному духовному сословию вообще, а вам, присные братья, в особенности, я решился набросать на бумагу те случаи и те стороны, в которых и с которых чаще и виднее выказываются недостатки нашего сельского духовенства, с целью споспешествовать по мере сил своих их устранению, полагая, что есть между нами погрешающие против своего благоповедения в простоте сердца, почти не сознавая самых согрешений, есть полагающие, что погрешности их не заметны для других, и есть, наконец, такие, кои погрешают с сознательным навыком. Да не будет мое слово в обиду ни тем, ни другим, ни третьим; но да приимется оно в духе любви, яко от согрешающа и спострадающа. (..)

А

1. От священника, как настоятеля церкви, зависит весь порядок и все беспорядки в церкви. Добрый пример, им подаваемый, тотчас, за страх ли, за совесть ли, отпечатлевается на прочих членах причта, и даже на целом приходе. Небрежение или соблазн, им производимые, у ревнителей по благочестию вызывают скорбь, негодование; а для остальных так бывают заразительны, что свою тлетворную атмосферу разливают на широкое пространство.

(..) укажу лишь на те недостатки, которые легко могут быть устранены. К ним я отношу: когда священник позволяет себе служить молебны в подризнике без фелони и без пояса, когда священник и диакон часто и без нужды ходят в Царские двери и между Царскими дверями и престолом; когда причетники облачаются в стихари и снимают оные на горнем месте во время священнодействия, трактуют в алтаре о своих огородах, пирушках, или чинят чуть не перебранку, деля доходы; когда входят в храм крайне неряшливо, в непристойной одежде, нечистой обуви; когда не в пору, не вовремя бродят в алтарь староста, сторож и миряне засвечать свечи, или снимать с них нагар, а иной раз как будто проведать, особенно, когда это допускается в самые важные моменты литургии, когда во время проповеди разносят антидор или собирают деньги; когда во время совершения таинств, например, крещения, допускаются говор, шум и проч., и проч…

2. Известно, что хорошее пение производит на слушающего оное необыкновенно сильное и благодетельное действие. Стало быть, худое пение должно производить обратное действие, и оно точно его производит. (..) Не подумайте, что в деревне нельзя иметь порядочных певчих (..). Неспособны ваши причетники, найдутся способные и из прихожан, лишь пригласите их, их детей, заохотьте, поощрите их — и, конечно, всего лучше добрым вашим словом, и вы увидите, что будет!

3. Чтение церковное во многих храмах совершается спешно. Все спешат от причетника до священника и притом не всегда потому, чтоб скорее кончить службу, а просто-напросто по дурной привычке. Молящихся утомляет не то чтение, которое продолжительно да толково, а то, когда они не разберут в нем ни мысли, ни слова. (..)

4. Проповедь слова Божия есть одно из самых важнейших дел нашего служения; поэтому необходимо, чтоб оно предлагалось народу сколь возможно чаще. Причем, если проповедником предлагаются свои поучения, то непременным условием их, в числе прочих качеств, должна быть простота, удобопонятность для нашего простого народа; а то у нас в обычае слово назидания облекать в такую мудреную форму, в какой оно никого не назидает, потому что никто его не понимает, а, случается даже, что плохо понимает его и сам проповедник. (..)

5. Ранее мы говорили о неприятном действии, производимом на стороннего небрежением служащих в церкви; теперь я за нужное считаю напомнить о не менее неприятно действующем и, к сожалению, нередко замечаемом в служителях алтаря — лицеприятии. Когда, например, они для одного поют молебен так, а для другого иначе, или, пожалуй, и самый благовест совершается не по чести, воздаваемой воспоминаемому святому, а по чести — приходскому имениннику; самая раздача просфор, под влиянием подобных побуждений, бывает очень соблазнительна (..).

6. В церкви должна быть соблюдаема строгая опрятность. Крайне нехорошо, когда на иконах, на стенах и прочем тенета и пыль, пыль и грязь на полу; нехорошо, когда священные облачения лежат где и как попало, на окнах, на столиках, на решетках, где риза, где стихарь; обидно видеть тот же обиход в отношении разных икон, когда они расставлены на местах не совсем пристойных; или когда здесь стоит бутылка с елеем, там — коробка со свечными огарками, далее разные сундуки, скамейки, фонари и прочий скарб. Чем менее в церкви ненужного, тем лучше, а все нужное должно быть на своих местах. Скажете: да кто всего этого не знает — правда. Однако, зачем же все это ведется?

7. Хозяйство церковное должно быть ведено с большою расчетливостью и глубокою обдуманностью. Нередко случается, что иные, или не получив эстетического вкуса от природы, или не имев возможности развить его ни наукою, ни образцами, устраивают при церквах такие вещи, которых поистине не желалось бы видеть не только за дорогие деньги, на них потраченные, но хотя бы и даром.

Возьмем, для примера, хоть нашу пресловутую церковную живопись, которая, впрочем, в большинстве для правильности должна быть названа мертвописью, мараньем, живописным уродством, пасквильною пародией на живопись, рассматривать которую без волнения в крови нет возможности. Подумаешь невольно: до чего дошло наше искусство! Да и может ли оно быть названо искусством, как не в смысле растраты церковных денег самым недостойным образом. До чего не развит наш вкус к изящному, что одни в состоянии созидать такое уродство, а другие — любоваться им, этим пачканьем, именующимся живописью, да и соревновать одни другим, как бы не поддаться. «Там написали, напишем и мы». А господа доморощенные художники — мертвописцы — того и ждут, а нет и посоветуют; они знают, как зашибить копейку, и чуть случай — не ошибутся взять за свои произведения истинно художнические деньги. (..)

Б

1. Святая Церковь с посвящением иереев передает им благодатную власть низводить на других непосвященных Божие благословение под видом крестного осенения. Но достойно истинного сожаления, что многие священники, не зная цены преподанному им церковью неоцененному дару, владеют им с явным пренебрежением. Чтобы убедиться в том, лишь стоит посмотреть, как благословляют некоторые священники; да и кто не видал этого! Как иные при этом — бесцельно мотают рукою, что со стороны трудно и определить, что он творит такое. (..)

2. Слов нет, что положение нашего духовенства в отношении средств своего содержания не совсем нормально. Духовный, если за своею надобностью не исполняет надобностей своих прихожан, справедливо осуждается; при исполнении же обязанностей в приходе, он неизбежно испытывает ущерб в своем домашнем хозяйстве, и это хозяйство, рядовое с крестьянским, натурально идет вразрез с лучшими сторонами его служения. Наши нужды (разумеется, не общие всем), иногда крайние вопиющие и ничем неотвратимые, заставляют нас насиловать собственную природу свою, — заставляют, скрепя сердце, за свои тяжелые труды протягивать благословляющую руку за подаянием — милостынею к своему прихожанину, который после этого по праву становится в положение нашего мецената.

(..) Терпя нужду, некоторые из нас, сперва с усилием и борьбою ищут выхода из своего тесного положения в помощи прихожан, потом, привыкая к этому, время от времени, делаются менее и менее разборчивыми и совестливыми в выборе средств собирания, и, наконец, доходят до того, что если тот, кто должен бы заплатить, или не столько состоятелен, чтобы заплатить, или не столько добросовестен, — прибегают уже, по выражению одного светского лица, и к всякого рода прижимкам, нажимкам и выжимкам, которые тем пошлее, чем бессильнее, почти и не замечая гадости таких мер, лишь бы получить себе следующее, а иногда уже и не следующее. И эти собирания бывают до бесконечности разнообразны, мелочны и иногда безобразны. Мир видит это, осуждает, не дав себе труда вникнуть в причины такого явления, и все это обращается в притчу и глумление, а вникающий мир компетентный нашел даже, что без этих отношений наших к своим прихожанам, порвутся наши духовные связи с ними!? (..)

3. Не худо бы было, если бы мы не забывали самой обычной вещи: что если человек неблагоразумно пользуется гостеприимством и радушного хозяина, то сему последнему трудно устоять против искушения осудить своего гостя; нечего и говорить о менее радушном, лжерадушном и так далее, и если дома нужна благоразумная воздержанность, то в людях ее нужно вдвое.

Особенно стыдно и грех быть падким на охмеляющее. Известное дело, лишь стоит священнику показать пример выпивания, как поводы к нему явятся на каждом шагу; от этого, сколько мы видим, и видят все, сцен самых возмутительных, грязных, совершаемых (о, ужас!) народными учителями, пастырями, служителями веры и Таинств Христовых! Может ли быть что-либо хуже худых поступков от такого лица, как священник! (..)

В

1. (..) Доброе согласие в семействе, в обществе, в государстве — неоценимое благо. Духовное сословие, если в чем, то особенно в этом, должно быть примером для всех прочих. Этого от него можно желать и нужно требовать. Личности, встречающиеся в оном с наклонностью к сварливости, сутяжничеству, ябедам, составляют очень больное место в организме сословия. Убо отнюдь вам срам есть, яко тяжбы имате между собою (1Кор. 5:7).

Начальствующий, не допуская своих подчиненных до беспорядочной жизни, в то же время должен быть отцом для всех живущих и служащих честно, благодушным при виде ошибок в своем ближнем, и до последней возможности снисходительным даже к слабостям его, врачуя их добрым порядком, с состраданием, и лишь в самых опасных и безнадежных душевных недугах прилагать к ним едкие лекарства. Но, прежде всего, сам он должен обладать сильным нравственным авторитетом, который приобретается умом и доброю жизнью, — чтобы врачевать жизнь других, и помнить, что иногда довольно раз уронить себя, чтобы навсегда потерять свое доброе влияние на другого. Одною властью, грозою никто не заставит ни уважать себя, ни исполнять как должно своих требований, ее лишь будут бояться и лицемерить.

Читайте также:

• «Бачька, что это ты все читаешь: Семен Иваныч, любишь ли меня?!!»

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: