Ахилла

Большинство людей, сидящих на паперти, осеняют себя крестным знамением после каждого подаяния. Лишь редкие из них совершают его не размашисто и театрально, не торопливо и стыдясь, и не иным, мало естественным образом. Крест они налагают на себя как-то сжато, аккуратно, но одновременно очень твёрдо и основательно, будто бы вбивают его в себя тремя перстами, впечатывают прямо в душу. И тогда я вспоминаю евангельского мытаря, бившего себя в грудь с одной и той же фразой.

Я останавливаюсь перед ними как вкопанная и таращусь. Хорошо, что им нет до того дела. Потому что они тогда пребывают в настоящем смирении, где пустому просто нет места. Конечно же, когда у меня нет возможности что-то подать, я стараюсь просто обнять их или поддержать словом. Но так ли им это нужно… Скорее мне самой.

И я ими любуюсь! Многое, что я вижу в них, откликается в самой глубине моего измученного страстями сердца, напоминая мне моего любимого духовного отца. Человека высочайшей образованности, живого ума, многолетней житейской мудрости, огромного, как океан, сердца, поистине богатырского терпения, а главное, удивительных по своей силе — скромности, смирения и простоты.

И крестное знамение, которое он совершает абсолютно такое же.

Каждый день своей теперешней жизни я понимаю, что Святое Евангелие действительно книга книг! Её можно и нужно читать ежедневно. Хотя бы по одной главе. И даже когда ты будешь знать её практически наизусть, она всё равно не перестанет тебя удивлять и открывать тебе то, без выполнения чего до Бога просто не докарабкаться.

Теперь осознаю, как неимоверно долго большинство из нас ходит по земле мёртвыми, думая, что живут. И как спасительно-важно очнуться от этой летаргии, чтобы не остаться мёртвым и перейти таким в Вечность!

Благополучные и успешные для мира, но пустые и потерянные для Бога, мы всем своим существом сосредоточены на внешнем и материальном, от которого в Вечности не останется и следа.

Нам некогда смотреть вглубь себя и заниматься своей душой! То и дело мы озираемся по сторонам, суетимся, сравниваем, пытаемся угнаться за ускользающей от нас молодостью и красотой, насытиться всеми видимыми и искусственно-созданными благами, максимально удовлетворить свои похоти, запастись впрок, застраховаться, а там — хоть трава не расти!

Какой Бог? Кто Его видел, этого Бога? Мало ли что там и кто пишет и говорит? Мы сейчас живём!

А Он ждёт нашего к Нему обращения и терпит каждого. Тогда как мы продолжаем плевать в Него, распятого ради нашего спасения на Кресте…

Пытаясь спасти нас, Он посылает нам скорби. Единицы спасаются уже первыми испытаниями, единицы, страдая, не ропщут, единицы меняют основательно всё и сразу. Но не большинство.

Полная духовная слепота большинства сменяется мнимой набожностью, что становится худшим. Фарисейство живёт. И вот мы уже регулярно посещаем храм, выбираем «правильную» одежду, соблюдаем необходимые «условности православной жизни», много трезвоним промеж собою о том, как надо и как не надо, а о самих себе и главной цели, спасении собственной души — забываем. Становимся теми самыми разукрашенными гробами, с глазами, в которых не бревно, а целый лесоповал…

А ведь у тех на паперти, может, и нет ничего внешнего, зато внутри есть — всё. Весь мир. Вот с ним и уйдут. И с ним пребудут в Вечности.

А мы с чем? С запасами? С никогда не удовлетворенными похотями? С красивыми платочками, правильными поклонами и умными речами? С ропотом и причитанием «за что»?

И в Вечности фасадом уже не прикроешься и раскаяться не сможешь, и изменить ничего тоже. Каким пришёл в мир нагим, таким и уйдёшь из него и предстанешь перед Господом на суде.

Тем Богом, которого мы не видим, но который, я знаю точно — есть.

Фото Юлии Волковой

Обсудить статью на форуме

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: