Ахилла

От анонимного автора.

В детстве был крещен, «русские люди — православные». Интерес к религии не поощрялся, лет в 6 мне родители говорили, что «это суеверие придумали старые люди, которым страшно умирать. Тебе еще жить и жить, не время про это думать». Помню, что когда мне рассказали про Пасху, о том, что люди верят, что родился, жил, страдал и был невинно распят человек и в то же время Бог Иисус Христос, я испытал смесь злости на людей и жалости.

Мир всегда казался местом опасным и трудным для жизни, в котором надо постоянно быть настороже: никому не говори, что у тебя есть, люди будут завидовать, никогда не проси ничего у других, они тебе не должны помогать, каждый за себя и тебя кинет, если это будет выгодно. Вообще не верь никому, кроме семьи. На улице бандиты, маньяки и террористы, дома взрываются, подлодки тонут, самолеты падают. Это я сейчас понимаю, что родителям и прочим родственникам было очень непривычно в хаосе тех лет, но тогда был только один вопрос: каким же надо быть, чтобы во всем этом жить и добиваться успеха? На все это накладывалось жесткое воспитание — отец мечтал вырастить из меня офицера. «Тот, кто говорит про мир между людьми, хочет тебя заболтать, чтобы ты поверил, а потом пристрелит тебя. Вся история людей — война за существование».

Примерно в возрасте 9 лет вместе с бабушкой и дедушкой посетил литургию, огорчился, что ничего там не понял. Это было неприятное чувство, словно даже сами взрослые не все понимали, где находятся. После того попросил купить мне Библию, дед подарил Новый Завет. История о жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа без опоры на всю прочую Библию повисает в воздухе: непонятные отсылки, некое Писание, в котором сказано так, а Он говорил иначе, Храм в Иерусалиме, которого сейчас уже нет. Пожалуй, в тот момент это было трудно понять мне одному.

Семья стала использовать мой интерес в качестве рычага для воспитания: читаешь Библию, а где толк? Ты такой же непослушный и вредный, положи, не позорься. Не будешь делать, как сказано — отец выпорет сейчас, а потом еще Бог накажет. Если у меня что-то не выходило, то мне предлагалось подумать, «разве ты никогда не делал того, что нас злило или огорчало? Почему Бог должен тебе ответить? Даже у святых было много трудностей в жизни, а на тебя Он и не посмотрит». Я пришел к выводу, что не выдержу еще одного контролера над собой, мне хватало родителей и учителей. Делал еще несколько попыток «жить по Евангелию», не спорить, не драться, терпеливо переносить трудности, но приходил к выводу, что мне это не потянуть.

В старших классах школы без памяти влюбился в одноклассницу, которая была мусульманкой. На общем фоне она выделялась скромностью и умом. В классе ее стали травить — очень правильная, отличница, на хорошем счету. Я встал на ее защиту, постепенно сблизился с ее семьей. Впервые я увидел людей, которым вера помогала жить. Ее отец сказал, что я смогу взять ее в жены, только став мусульманином. Так я увидел, что «просто хороший человек» — этого для некоторых недостаточно. Я не предлагал ей сменить ислам на христианство, а просто на отсутствие веры. Когда я это понял — стал себе противен. Была мысль принять ислам, но у меня не было убежденности в его истине, принимать иную веру из-за женщины казалось недостаточной причиной, да и имамы вовсе не восторге от неофитов, рвение и отсутствие знаний часто приводит их в плохие компании. Семья и вовсе встала на дыбы — да забудь ты ее и найди себе девушку «нормальную», «без заморочек».

У меня возникли серьезные сомнения: мое упорство — к добру или нет? Могу ли я жить, любить, молиться, если мои отношения с друзьями и семьей превратятся в руины, люди станут за меня бояться? Убедившись, что условия остаются прежними, я поблагодарил подругу и ее отца за все и мы расстались.

С тех пор уже нельзя было сделать вид, что ничего не было. Я видел, что для некоторых людей вера очень важна. Но какая вера должна быть у меня? Говорят, что я крещен в детстве, но почему я не могу понять ни смысла Евангелия (как исполнять написанное), ни происходящего в храме, на литургии? Тогда я пошел в храм, принес общую исповедь за все, что помнил, и сказал, что «я хочу верить, принимать участие, но не знаю, как правильно». Мне сказали: «русскому человеку церковнославянский язык интуитивно понятен, учись и практикуйся, твои далекие предки были неграмотные и не жаловались».

Год был 2011. В ту пору мне говорили: вот теперь ты работаешь, у тебя не будет времени «на всякие глупости». Было время, когда на вопрос «что вы делаете в свободное время», я отвечал: «в свободное время я сплю». Самооценка болталась в районе плинтуса — девушку потерял, отца подвел (не прошел комиссию в армию из-за последствий родовых и спортивных травм), кризис веры никуда не ушел, вузовские оценки больше ничего не стоили в столкновении с практикой, зарплата молодого специалиста не позволяла снимать жилье, времени на жизнь не хватало. Представил себе, что именно это и есть «настоящая жизнь» — дом, работа, семья, и нет никакого выхода, никто не даст нам ничего лучше — и серьезно задумался о самоубийстве. Показалось, что выйти на трассу навстречу тяжелой фуре — значит решить все личные проблемы. Вот тогда я точно умру и узнаю, зачем я тут набивал шишки.

А почему из-за меня должен пострадать водитель, который мне незнаком и ничего плохого не сделал? Что я за «личность», что и жить тяжело, и умереть нельзя, это причинит страдания другим? Было полное ощущение, что я «сошел не на той станции», на моем месте должен был жить другой человек, который будет правильным сыном, работником и мужем, но это точно не я.

И тогда я помолился так: «Боже, ты знаешь, что я не нужен даже самому себе. Говорят, Сын твой отдал жизнь для спасения всех, а не только правильных и успешных, возьми меня себе, если не побрезгуешь».

Раз я ничего не знаю, то пошел в православную воскресную школу, учиться. Учили церковнославянский, молитвы, порядок литургии, читали Отцов церкви.

Семья меня убеждала, что я в секте, «зачем нормальному человеку это все знать? Мы заходим в храм раз в год, на Пасху, этого довольно. Бог — он в душе». Но я точно знал, что Его там и не ночевало, а к чему приводит самостоятельное изучение Писания без Предания я видел на примере протестантов, к которым ученики школы иногда ходили спорить. Меня впечатлил протестантский активизм, но не оставляло ощущение, что из Церкви вынесли все, что было выше понимания простого человека: иерархию, святых, Таинства (вместо таинств там были обряды с символическим значением), Предание. Тогда это казалось важным — похвалить за то, что восхищало, но и покритиковать в тех местах, где их практика расходится с учением Церкви. Некоторые из них даже приходили к нам в школу учиться.

В ту пору все неудобства от нахождения в храме и при школе я старался преодолевать. Как я могу быть недоволен, я всю жизнь прожил как некрещеный, чуть веру не сменил?! Никто никогда не требовал у нас денег ни на храм, ни на школу, просили, но если и не давали, никто не стыдил. Политики мы тоже не касались совсем.

Тяжелее всего переживалось то, что задать вопрос было собственно некому — батюшка в храме всегда занят, а тот, кто был учителем в школе, воспринимал мои вопросы так: либо «мы это уже проходили», либо «подожди, еще дойдем». Я спрашивал: мы церковнославянский учили, что-то понимаем. А остальным что делать? Что толку стоять на литургии, где ты не понимаешь 90%? Мне было сказано, что такие мысли приведут к церковному расколу, как это уже было в XVII веке.

В глаза бросалась неприязнь к тем, кто верит иначе. К атеистам — снисходительно, они еще не знают Истину, к иным религиям — различно. Когда я сказал, что мусульмане тоже верят в Судный день и воскресение мертвых, мне было сказано, что, во-первых, нельзя читать книги чужих религий без разрешения батюшки (справедливо отчасти), а во-вторых — зачем нам это знать? Спрашивать, можно ли спастись в другой религии, тоже не стоило. «Ты православный, держись этого и спасешься, участь остальных решит Господь».

Занятие начиналось с молитвы, потом был разбор отрывка Писания или чего-нибудь из Отцов Церкви, а заканчивалось «двадцатиминуткой ненависти». К концу занятия батюшка брал какую-нибудь тему и поворачивал так, что есть люди, которые верят иначе, и их нельзя слушать. Вот мормоны, они секта, управляются из США.

Вот протестанты, про них вам расскажут Александр и Олег, вчера они ходили спорить к баптистам. Представляете, баптисты верят, что крещение нужно проводить со взрослыми людьми.

Открываем Евангелие и читаем отрывок, который опровергает их заблуждения. Уф. Слава Богу, что мы православные.

Однажды я ляпнул: отец Илья, я полностью согласен, что протестанты сильно упростили все, до чего дотянулись, это я видел. Но не слишком ли вы резки, говоря, что у католиков нет благодати? Если католический священник захочет стать православным, его ведь принимают в сущем сане, он останется священником? Мне было сказано: я бы этих еретиков перекрещивал, они еще хуже, чем протестанты: читают Писание и Предание, но понимают извращенно. Мне велели приготовить доклад «по католическим заблуждениям» и дали список литературы. Хотел писать разгромную статью, а получилась защитная.

Я разобрал пресловутый Filioque, который раньше был частным мнением у отдельных Отцов, а потом стал поводом, но не причиной Великой Схизмы 1054 года. Обосновал необходимость и важность видимого главы Вселенской Церкви. Православные церкви автокефальны и независимы друг от друга, пусть так. Но почему некоторые из них в натянутых отношениях друг с другом? Чтобы далеко не ходить, в 2011-м на территории Украины весьма важен был вопрос: какой ты православный? Это Христос разделился, или люди поссорились?

А слова о Петре как «камне, на котором основана Церковь», куда девать и как понимать будем?

Когда отец Илья почитал ссылки в докладе, а вели они на ту самую рекомендованную литературу, он сказал: «тебе нужно или покаяние приносить, или впредь не считать себя православным, с такими папистскими устремлениями». Я еще раз перечитал выводы, не нашел противоречий, открыл карту города и нашел католическую общину. Прийти туда я собирался в течение трех дней.

По результатам обсуждения падре констатировал: молодой человек, вы католик! В течение года я проходил катехизацию и присоединился в 2013 году. Это сильно помогло привести в порядок свои представления. В те годы и в православной церкви катехизация для желающих принять Крещение тоже была, но не в годичном объеме.

Было даже несколько обидно, что священники моей страны говорили о невозможности перевода богослужения на русский язык под угрозой раскола, а иностранцы сделали это без затруднений. Также очень ценным было понимание того, что обряды в Церкви могут быть разные, а вера одна. Наличие иностранцев среди священников и прихожан — это живая иллюстрация к определению «Вселенская Церковь». Помимо всего прочего это позволило подтянуть два иностранных языка. Находиться внутри Церкви, понимая, что вокруг делается и зачем — бесценно.

Отец так до самой смерти не принял моего решения: католики, инквизиция, крестовые походы, и не стыдно? Вам там мозги промывают против России, я точно знаю. Прямо иллюстрация к Тертуллиану: верую, ибо абсурдно. Мама опасается приходить: если уж ты, такой образованный человек, ходишь туда каждую неделю уже 8 лет, то что ж они такое говорят, что мозги так отшибает? Но теперь это не сильно меня волнует, ведь чтобы угодить родителям, мне нужно было бы просто не думать про все это.

И вот теперь, оглядываясь назад, я говорю: слава Тебе, Господи, что через мои метания и сомнения привел меня туда, где я сейчас! Продолжаю молиться о единстве христиан, чтобы исполнилось слово Иисуса: да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня (Ин. 17-21).

Фото: Mario Giacomelli

Читайте также:

• Я католик, но никогда не упрекну другую конфессию в «неистинности»
• Как я стал католиком
• Мы вывихнуты: он в католичество, я в схизму

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: