Ахилла

Дорогие друзья, мы представляем вам наш новый проект — «Исповедь анонимного молодого мирянина».

Православная молодежь — каково ее место на приходе и в епархии, зачем нужны молодежные объединения, есть ли у православной молодежи бунтарский дух или уже выработано смирение и послушание начальству, читает ли молодежь «Ахиллу» и что она думает о культе личности патриарха Кирилла?

Ответить на эти и другие вопросы нашей «анкеты анонимного молодого мирянина» мы приглашаем воцерковленных юношей и девушек. Вы можете отвечать как под своим подлинным именем, так и анонимно.

Скачать анкету

Просим всех участников опроса подходить к ответам творчески, писать развернуто, приводя примеры и объясняя свою позицию: помните, это не экзамен и не отчет-отписка начальнику — будьте смелее и откровеннее.

Сегодня мы предлагаем вам первый текст из этого проекта, неанонимного автора.

***

— Расскажите немного о себе (по желанию).

— Я учусь на историческом факультете одного из уральских вузов. Параллельно веду приходскую молодежную организацию вместе с несколькими своими друзьями — также студентами и молодыми выпускниками. Увлекаюсь историей, богословием, блогерством и иностранными языками. Женат, на жизнь хватает, хотя поддержка родни никогда не бывает лишней.

— Что привело вас в Православную Церковь? Какой вам представлялась Церковь со стороны?

— Когда я оставил популярные среди молодежи эзотерические направления в «духовных» поисках, то решил изучить православное вероучение. Через опыт живой веры и сердечной молитвы сестры моей бабушки я понял то, что таинство Крещения заключает в себе нечто сокровенное. Также я утвердился в мысли о том, что Церковь близка любому культурному русскому человеку.

Конечно же, я бы покрестился и ушел из храма на долгие годы, если бы не беседа с первым встреченным мною воцерковленным человеком — приходской сестрой милосердия. Эта женщина надоумила меня пойти в воскресную школу. Еще больше в желании войти в общину и начать жить церковной жизнью меня укрепила огласительная беседа. Кстати, в то время они проходили только в храме, который я вскоре стал считать для себя своим. Так чудесно, что я попал именно туда. До сих пор благодарен священнику, который построил беседу на утверждении нас в том, что Крещение — это, прежде всего, принятие особой ответственности перед Богом из любви к Нему.

В воскресной школе я также встретил адекватных преподавателей, которые не пасовали перед неудобными вопросами и были весьма свободомыслящими. К примеру, их весьма напрягало огосударствливание Церкви и ее участие в политических авантюрах правящего режима. Именно эти проблемы в свое время больше всего отталкивали меня от Церкви. Тем не менее я быстро разобрался, что в храм приходят ко Христу, а вера не должна зависеть от отношения к священнослужителям — ведь они всего-навсего посредники между простыми верующими и Господом Богом. Успокаивало меня и то, что я, казалось бы, нашел здоровую приходскую общину, и преступная деятельность высшей церковной иерархии не должна была на ней отражаться.

— Какие достоинства или недостатки вы увидели после своего воцерковления в РПЦ, ее служителях и прихожанах? Кто-то помог или помешал вашему воцерковлению и пути ко Христу?

— Придя в храм, я проникся бескорыстными отношениями между верующими: в воскресной школе, преподавание в которой велось на общественных началах; в нашей группе, где в случае каких бы то ни было проблем можно было получить духовную и материальную помощь; в сестричестве милосердия, которому всегда требовалась мужская помощь. Также меня поразили молитвенность, упование на Бога и неравнодушие к совершенно незнакомым людям — эти качества были присущи всем тем, кто меня окружал. Словом, если бы я не увидел эти добродетели в людях, то мне было бы сложно принять Христа в своем сердце. Идея общины оказалась мне очень близка, но свою общину за восемь лет пребывания в РПЦ я, к сожалению, не нашел.

Моему воцерковлению ничто не могло помешать. Разве что я долго не мог привыкнуть к чрезмерно продолжительным богослужениям. На них мне было особенно тяжело выделять время, ведь тогда я был старшеклассником. Даже церковнославянский язык не был мне помехой — я сразу же спокойненько начал читать славянское Евангелие, не изведав еще русского перевода.

Определенные трудности возникли позже, когда мне пришлось поработать на различных приходских должностях. Но меня укрепляло участие в церковных таинствах, и я ни на что не обращал внимания. Разве что не мог избавиться от осуждения, когда становился жертвой доносов или когда сталкивался с недобросовестностью и некомпетентностью начальства и коллег.

— Встречалось ли вам глубокое и искреннее пастырское попечение о мирянах (например, о молодежи) со стороны священников? Можете ли рассказать о таких пастырях?

— Начну с того, что я не удовлетворен уровнем пастырского попечения от слова «совсем». У деятельных и интеллектуальных священников зачастую нет времени на рядовых прихожан. Духовничество в современной Русской Православной Церкви практически истреблено, а там, где не истреблено — ущемлено вышестоящими или прихлебателями (у известных старцев и проповедников).

У меня был один исповедник. До сих пор его глубоко уважаю, но мы на разных приходах и наши взгляды немного разнятся. К сожалению, я потерял с ним контакт. И он благословил мне жить по правилам того прихода, куда я хожу. А две последних попытки выбрать себе духовника закончились неудачно. В первом случае я понял, что не могу уважать священника, который скатывается в черносотенство и запутинство — на минуточку: ведь на дворе уже 2017-й год от Рождества Христова. А во втором случае я понял, что священнику совершенно не до меня. Да и всегда напрягало, что он делит людей на своих и чужих, от чего пострадало немало моих знакомых, пришедших к нему с открытым сердцем.

— Были ли ситуации, когда вы встретились с фальшью и лицемерием со стороны церковных работников или священнослужителей (особенно при обсуждении актуальных церковных проблем)?

— Да, возникали. Любая гадость со стороны сановного начальства должна переноситься со смирением — это золотое правило жизни в любом приходском трудовом коллективе. В церковных структурах не принято официально трудоустраивать людей, оплачивать их труд так, чтобы они могли прокормить семью. Жизнь храму посвяти, но чуть что: храм — это не место для зарабатывания денег. Только «святых» отцов этот принцип почему-то не касается. Немало в моей жизни было и случаев элементарных кидков на деньги, доносов «ради моего же блага» и тому подобного.

За разговором об актуальных церковных проблемах обычно следует обвинение критически настроенной стороны в отпадении от Церкви, дерзости, ненавистничестве и так далее. Либо в ход идут манипуляции и двойные стандарты. Кто-то из отцов и церковных служек честно признается, что готов жить по совести, пока архиерей не прикажет что-либо пересмотреть ради церковной целесообразности. Ну и ради благих целей можно использовать любые средства.

— Что вы знаете о жизни приходских общин в вашей епархии и функционировании епархиальных отделов? Заметны ли вам результаты их работы?

— Я считаю, что настоящих приходских общин в нашем городе не существует. Думаю, что такое же положение сохраняется в большинстве крупных городов. Сомневающиеся могут почитать Апостол, отца Павла Адельгейма и другие авторитетные источники, чтобы было что взять за образец общины. Существующие приходы, как правило, сосредоточены на одном-двух направлениях внутренней и внешней деятельности, и отталкивают от себя людей с иными интересами. Также существует проблема гуруизма, когда священник перестает быть добрым пастырем и приобретает диктаторские замашки. Может быть, в сельской местности по-другому? Или же немногочисленные исключения только подтверждают правило?

Ко второму вопросу: когда-то в нашей епархии работало несколько профильных отделов, но в связи с сокращением их финансирования и кадровой чехардой все это сошло на нет. Очень жаль, что больше нет ни миссии, ни социальной, ни молодежной работы — зато кафедральный собор строится. Вера-то наша в величественных храмах и золотых куполах, куда без них? И неважно, что их не посещает молодежь, что все больше людей отпадает от Церкви. Как сказал один мой знакомый священник: община начинается с благословения епископа, ну что вам еще надо?

— Посещаете ли вы действующие приходские молодежные объединения? Получается ли на их собраниях обсуждать жизненные и острые вопросы?

— Я стараюсь регулярно посещать собрания одной из приходских молодежных организаций нашего города. Я начал делать это со второго года моей жизни в церковной ограде. Но острые и жизненные вопросы в присутствии священников забалтываются. Поэтому часто мы собираемся с единомышленниками в неформальной обстановке, не оповещая об этом тех, кому мы не доверяем. Никто не хочет себе лишних проблем с системой.

— Есть ли у вас и других православных молодых людей реальная возможность реализовывать какие-либо свои инициативы на приходе (в области молодежного служения, волонтерской работы, организации миссионерских мероприятий)?

— Это все реально, если повезет со священником-куратором. Но не факт, что благочинные и владыки не разрушат этих ваших начинаний. Будьте осторожны и старайтесь не слишком выделяться, а то запишут в православный комсомол или сделают архиерейскими адъютантами. 

Вообще молодежи полезнее держаться от приходов подальше — лучше иметь своего неформального духовника, и ни от кого не зависеть. К тому же, это может придать молодежке межприходской характер, что сделает ее открытой для большего количества ребят.

В волонтерской работе тоже ни к чему работать на рейтинг правящего архиерея или «заслуженных» священников. В нынешней системе наверх редко кого адекватного и честного выносит. То же правило — духовник полезен любой некоммерческой организации, но думать нужно своей головой. Да и со светскими партнерами отношения будет строить проще: сами понимаете, что доверия к церковным структурам у меценатов все меньше и меньше.

С миссионерскими мероприятиями в РПЦ у нас бесперспективняк — особенно на приходском уровне. Молодежь в подавляющем большинстве богословски неграмотна и тяготеет к православным хоругвеносцам, православным гопам («Сорок сороков»), энтеовцам и борьбе за Священный Русский мир с советской окраской. Грамотных клириков, способных стать миссионерами, тоже очень мало. Настоящим пастырям бы с внутриприходской зоной ответственности справиться.

— Есть ли у вас желание поступить в семинарию, стать священником или монахом (юноши) или стать матушкой или монахиней (девушки), выучиться на регента или иконописца? Если да, то считаете ли вы необходимым сначала получить светское высшее или профессиональное образование?

— В свое время у меня было непреодолимое желание стать священником. Но оно не сбылось из-за определенных жизненных обстоятельств. Среди них и канонические препятствия, и смена личных убеждений, и осознание неразрешимости большинства церковных проблем. Конечно, в приближенной к идеалу общине можно было бы многим рискнуть и многим пожертвовать. Но проблема в том, что ее днем с огнем не найдешь.

На некоторых жизненных этапах у меня возникали также и мысли о монашестве. Останавливало лишь мое нерадение в молитве, блудные искушения и боязнь лишиться общественной работы. Также пугало то, что я рано или поздно лишусь поддержки близких и родных.

Регентовать и писать иконы — это совсем не мое. Петь могу только несколько нот из разных октав, а рисовать не умею вовсе. Считаю, что туда должны идти талантливые люди, а не ремесленники, поголовье которых за последние годы сильно возросло. Некоторых ремесленников уходящая мода на Церковь даже вознесла на вершину славы, но все это пройдет.

— Актуальна ли для вас проблема культа личности патриарха Кирилла и усиления клерикализма в РПЦ? Есть да, то в чем именно вы видите проблему?

— По молодости эта тема всплывала у меня в общении с каждым человеком, имеющим отношение к Православной Церкви или просто интересующимся вопросами религии. Но сейчас для меня более важной проблемой стала тирания епископата, а также его бездеятельность в миссионерской сфере. Отсюда происходит и клерикализм. Каждый стремится клюнуть нижестоящего, не видя вокруг себя примеров искренней веры и христианского самоотречения. Немудрено, что системные люди теряют человеческое лицо, испытывая каждый день столько искушений. К тому же, многие верующие потворствуют клирикам, служа лично им, а не Богу.

Подчеркну, что до сих пор адепты патриарха Кирилла вызывают у меня устойчивую аллергическую реакцию. Не понимаю, как можно сносить его постоянные оскорбления в адрес нижестоящего духовенства, оппонентов его курса и всего гражданского общества? Неужели не видно, что у нас в Церкви появился свой собственный папизм? Неужто они не задумываются о судьбе РПЦ и околоцерковных организаций после неизбежного конца нашего серого постсоветского режима, который в лучших традициях своих красных предшественников решил использовать верующих в своих интересах? Патриарх Кирилл повязал с этим режимом всех людей, обладающих какими бы то ни было церковными должностями и послушаниями.

— Каким видится будущее (собственное в Православии и Русской Православной Церкви): ближайшее и лет через десять?

— В ближайшее время мне никак не хотелось бы связывать себя с церковными структурами. Для меня достаточно ходить в храм, молиться, исповедоваться и причащаться. О более глубоком погружении в приходскую и епархиальную жизнь можно будет говорить только после полного преображения церковной среды. Словом, мне хотелось бы стать преподавателем, завести свой независимый христианский блог. Все в таком духе. Посвятить себя семье, в конце концов.

Что будет лет эдак через десять? Я не пророк, чтобы говорить об этом. Единственно, скажу, что отмена государственно-олигархического финансирования РПЦ пошла бы ей на пользу. Смею предположить, что за десять лет мы этого дождемся. Надеюсь, что Патриарх Кирилл за свой понтификат не доведет нас до раскола и не поставит нас под удар антиклерикального движения.

— Читаете ли вы портал «Ахилла»? Что вам нравится или не нравится в его редакционной политике? Какие тексты вызывают симпатию, а какие — отторжение?

— Я ежедневно читаю «Ахиллу». Для меня этот проект — пища для ума и луч света в темном царстве. Мне кажется, что нужно расширять этот проект в реальную жизнь — создавать независимые от церковных иерархов объединения мирян различной направленности и закрытые дискуссионные клубы для священников, в которых они могли бы обсудить насущные вопросы. И представители всех этих организаций могли бы вести диалог на «Ахилле», а также строить сеть полезных для них рабочих контактов. Только обретя свободу слова и действий, мы сможем сделать РПЦ Церковью, открытой для всех нас, а не только для епископата и примкнувших к архиереям толстосумов.

Наверное, больше 90% публикаций на «Ахилле» пришлись мне по душе. Но мне хотелось бы призвать редакцию говорить больше о светлых сторонах церковной жизни — о том, от чего мы можем оттолкнуться для того, чтобы изменить себя и среду вокруг нас. А то, к моему сожалению, авторы проекта часто ищут золотой век и вдохновляющие их примеры соборности и духовности исключительно в прошлом или в отдаленных от нас территориях.

Также мое недоумение вызывает стиль подачи темы ЛГБТ на нашем ресурсе. Мне кажется, что ни в коем случае не стоит, заботясь о грешнике, в чем-либо оправдывать его грех. Конечно же, меня смущает и то, что редакция допускает к печати их хейтспичи («язык вражды», негативные высказывания в чей-либо адрес — прим. ред.) в адрес православного сообщества. По стандартам журналистики здесь следует прояснить редакционную позицию, а также найти для чрезмерно толерантствующих достойных оппонентов.

В то же время дискуссии на «Ахилле» не дают нашей аудитории превратиться в болото или незначительный междусобойчик. Мне особенно понравилась полемика по богословским вопросам, которая ведется на сайте. Спасибо за это всем участникам команды проекта. Желаю вам духовной мудрости и Божьей помощи.

***

Комментарий редакции к ответу автора на последний вопрос анкеты:

А именно — касательно прояснения позиции редакции по вопросу «подачи темы ЛГБТ» на нашем ресурсе. Во-первых, мы считаем фактической ошибкой автора называние текстов, посвященных теме ЛГБТ, «хейтспичами». Читатели легко могут убедиться сами, пройдя по тегу лгбт и прочитав те несколько текстов, где есть эта тематика.

Мало того, как раз тема ЛГБТ на нашем сайте и затрагивается именно в контексте того, что язык вражды непомерно используется со стороны православных по отношению к представителям ЛГБТ. Не только сами эти представители, но часто и те, кто пытается относиться к ним по-человечески, дружелюбно, те, кто видит, что некоторые члены гей-сообщества стремятся к христианской жизни и хотят диалога, — испытывают неадекватную агрессию и едкие насмешки со стороны радетелей благочестия и «борцов с содомом». И когда такие борцы прикрываются словами, что они, мол, выступают против греха, а не против грешников, то на деле выходит как раз наоборот — происходит унижение и оскорбление этих «грешников» со стороны «праведников». А если говорить о непринятии «содомского греха», то другие грехи, куда более распространенные и убийственные, но привычные в нашей стране, почему-то не вызывают у православных такой ненависти и такой яростной борьбы. Например, показали бы плоды борьбы против рекламы алкоголя и массовые выступления за трезвый образ жизни.

Поэтому нашему проекту важна не тема ЛГБТ сама по себе, а, по большей части, двойные стандарты православных борцов с ЛГБТ. А основаны эти стандарты на том, что ненавидеть легче, чем вести диалог, и что выступать против слабых и нестандартных куда как проще, чем против сильных и имеющих власть.

Что же касается «чрезмерно толерантствующих» — видимо, автор приписывает нашему проекту некое свое видение его направления, считая его оппозиционным, но православным ресурсом. А мы с самых первых дней объяснили, что это не так. «Ахилла» — независимый проект, в том числе не зависимый от догматической чистоты, от юрисдикционной принадлежности или от еще каких-то вещей. Преобладание темы РПЦ и православия определяется лишь нахождением нас, наших авторов и читателей, по большей части в стране, где РПЦ является крупнейшей религиозной организацией, и тем, что большинство наших авторов и читателей вышли или находятся в РПЦ/православии. Но «православность» для нас не является определяющим фактором, мы предоставляем слово и общаемся и с представителями других конфессий, и с атеистами, и с агностиками, и с представителями ЛГБТ — в общем, со всеми интересными и неравнодушными людьми, кто готов вести уважительный и взаимополезный диалог.

И напоследок: о призыве автора к редакции говорить больше «о светлых сторонах церковной жизни».

Мы публикуем те материалы, которые присылают наши авторы. Мы никому не заказываем очернительных текстов. Так что, видимо, такова реальность церковной жизни, или таково ее видение нашими авторами. Но никто не мешает нашим будущим авторам попробовать показать и светлую сторону — будем только рады.