С другого берега. Глава 7
17 мая 2017 Татьяна Федорова
Глава 7
Дети в церкви (запись 2011 года)
Этот вопрос тоже не слишком простой и однозначный, и аспектов у него немало. Начну я с того, который мне ближе всего — дети в алтаре. В качестве вводной: у меня два подрощенных сына. У старшего в неполные двадцать лет алтарный стаж семь с половиной лет, у младшего — на год меньше. То есть попали они в алтарь в раннеподростковом возрасте, через очень короткий срок после крещения, будучи в вопросах церковных темными и неграмотными, как и их в тот момент только воцерковлявшаяся мать.
Поскольку в момент прихода в Церковь у меня самой никакого христианского опыта и знаний не было, детей я могла учить чему-то только параллельно с собственным обучением. Делалось это все достаточно вслепую, без какого-либо руководства, поэтому научить мальчишек я мало чему толком могла. И когда им предложили начать прислуживать в алтаре, я обрадовалась, понадеявшись, что там священники и иподьяконы сумеют хотя бы чему-то научить, причем явно более грамотно и профессионально, нежели я.
Как показала практика, я очень сильно просчиталась в своих ожиданиях. Ибо обучили детей вот чему:
- как правильно раздувать и подавать кадило;
- как держать рипиду;
- где и как проходить в алтаре, где стоять со свечами;
- как выносить архиерею на подносе детали облачения, полотенце и рукомойные принадлежности;
- как стоять с архиерейским посохом;
- как разливать теплоту после причастия;
- как пробегать глазами страницы книжечек-помянников (при этом ни у кого не возник вопрос, а способны ли дети разбирать рукописный русский текст).
Все. Я много раз спрашивала их, объяснял ли кто-то саму суть того, что происходит в алтаре, что совершается в каждый момент литургии, при чем они сами присутствуют, с каким благоговением нужно относиться к святыне? На все был один-единственный ответ — нет. Единственное, что требовалось — не шуметь и не играть во время богослужения. Учат ли молиться, понимать читаемые за богослужением тексты? Снова нет.
При этом традиционно мальчиков в наших краях «пропускают через алтарь», начиная с пяти лет. Я спрашивала отцов, зачем так рано, ведь в этом возрасте выдержать целиком всю литургию и более старшему ребенку непросто, а тут еще такая ответственность… Ответ был — пусть с малолетства привыкают к благодати. В алтаре Дух Святой, Он Сам действует, Сам сердца облагораживает, поэтому пусть просто присутствуют там — уже, дескать, хорошо и полезно.
И вот по поводу пользы у меня как раз есть очень серьезные сомнения, потому что, на мой взгляд, получается с точностью до наоборот. Малышня начинает скучать, устраивает в пономарке возню, к ним приставляют старших подростков, чтобы те их строили и дрессировали. В итоге за ходом службы все равно никто не следит и не вникает, взрослые потом раздают люлей подросткам за то, что те не справились с мелкими, и на следующей службе все повторяется сначала.
Зато на Выходе изнемогающая от ощущения своей значимости малышня в ярких стихарях горохом сыплется по ступенькам солеи, высматривая в толпе родню и демонстрируя себя со всех сторон, дескать, вот какой я красивый и важный, все на меня смотрят. Потом откуда-то из толпы подкрадывается бабушка с фотоаппаратом в руках, и, не обращая внимания на то, что там возглашает священник, громким шепотом окликает своего Ваню-Петю-Мишу, чтобы тот оглянулся и дал себя сфотографировать, такого красивого и при исполнении.
Но если на обычной литургии подрощенный и начинающий разбираться что к чему подросток все-таки может сам сосредоточиться и хоть в какие-то паузы помолиться, то с архиерейскими службами совсем труба. Кто в этом участвовал, знает, сколько там всякого рода суеты и беготни, особенно когда нужно, чтобы все было очень-очень торжественно и красиво, поэтому двенадцати алтарников для всех ролей мало. А теперь представьте, что архиерейских служб у вас в течение месяца не одна и не две…
Я детей потом спрашивала, была ли у них хоть какая-то возможность молиться на службе, они сказали, что на протяжении нескольких недель вообще ни малейшего шанса не было, потому что постоянно нужно было где-то суетиться и что-то делать. Так что я не знаю, как с этим делом обстоит на других приходах, но в наших условиях подростковое прислуживание в алтаре, на мой взгляд, отнюдь не на пользу детям идет, развивая равнодушие и «профессиональный цинизм».
Спрашивала я как-то раз уже почти взрослых дяденек-алтарников, зачем они помянники читают, какой в них смысл, как это взаимосвязано с тем, что совершают священники — молчание было мне ответом. Парни настолько привыкли к тому, что это некое самоценное действо, что дальше этого без внешнего толчка мысль уже не идет. При этом из той волны алтарников, с кем вместе когда-то давно начинали мои сыновья, в церкви остался только один мальчишка, все остальные доросли до 18-20 лет и вообще ушли. (Примечание 2017 года. Мои сыновья тоже в 20 лет оставили церковь, сказав, что устали от бессмысленности окружающего действа.)
Да, конечно, алтарник жертвует своей молитвой ради обеспечения благолепия службы. Но, мне кажется, ему все-таки надо при этом понимать, в чем суть богослужения, что происходит в каждый момент службы, в чем именно он вообще участвует. Нужно, чтобы действия пономарей были элементом общей гармонии, чтобы они не превращались в самоцель, а алтарники — в статистов с киностудии, изображающих массовку и просто как болванчики перемещающихся с места на место.
Алтарники должны понимать, что такое Евхаристия, а не рассказывать анекдоты и играть мобильниками во время анафоры или имитировать прочтение помянников, не разбирая при этом вообще, на каком языке там что-то написано. И у алтарников в принципе должен быть навык молитвы, как личной, так и соборной, чтобы они не привыкали к тому, что молитва просто не важна и не нужна, особенно в сравнении с важностью и величием алтарного служения.
Но, помимо алтарничания, были у детей и другие занятия.
8 августа 2006 года. Из дневника
Люди, если у меня еще раз возникнет такая бредовая идея отправить детей и самой пойти поработать в церковный лагерь, пристрелите меня, не отходя от монитора. Пока что впечатление одно — шок… Я предполагала, что будет непросто, но это все называется уже каким-то другим словом. И еще ужасно стыдно перед детьми, и своими, и чужими, за душную атмосферу ханжества и фарисейства, которой было пропитано все вокруг. Идея была постараться привлечь к вере нецерковных детей, а вылилось все в то, что даже у церковных последние два дня вызывали тоску и зубодробительную скуку «о нет, только не на правило»! В общем, все получилось в худших традициях предреволюционных школ…
10 августа 2006 года
Ситуация: в лагере двое взрослых должны заниматься группой разновозрастных детей в количестве 12 человек. Первый взрослый, быстро позавтракав, уводит всю группу с собой на другой конец территории. Второй, занимавшийся до того кормлением детей, в это время сам садится поесть. Спустя некоторое время появляется расстроенный старший из детей (подросток) и говорит, что первый взрослый поручил ему организовать с младшими игру, а сам уехал в магазин, не предупредив никого из прочих взрослых о своем отъезде. Подросток в течение 10-15 минут пытался играть с мелкими, потом тем надоело, они стали баловаться, а вскоре и вовсе разбежались.
Присутствующий при этом разговоре третий взрослый, по ряду субъективных причин сам не имеющий возможности присматривать за детьми, принимает решение применить к зачинщикам баловства, чьи имена были выданы прибежавшими девчонками, четыре серьезных наказания:
- заставить сидеть неподвижно на протяжении двух часов;
- не пустить на экскурсию во второй половине дня;
- заставить в течение дня делать всю грязную работу;
- не пустить в аквапарк на следующий день.
В ответ на возражения остальных взрослых, не слишком ли это много за обычную мальчишескую шалость, следует ответ: «Мы должны напугать остальных детей, чтобы не смели не слушаться». Кроме того, по мнению этого же взрослого, тому же самому наказанию нужно подвергнуть и подростка за то, что не справился с мелкими. Вопрос: как на ваш взгляд, справедливы ли решения третьего взрослого? Заслуживает ли подросток в этой ситуации наказания? И стоило ли вообще поднимать весь сыр-бор, если главным нарушением дисциплины оказалась… стрельба из водяных пистолетов в жаркий день. Пистолеты были привезены взрослыми, положены в зоне досягаемости детей, более того, с утра стрелять из них было можно, а после завтрака запретили.
Сразу оговорюсь, я в данной ситуации была сторонним наблюдателем, просто мое мнение по данным вопросам не совпало с общественным.
Больше всего меня тогда потрясло то, что взрослые были единодушны в своем желании очень жестко покарать детей. И при этом поступок того взрослого, который фактически бросил детей без присмотра, был сочтен абсолютно нормальным и допустимым.
7 января 2010 года
Какие же наши бабушки все-таки трогательные! Их поздравляешь, они не верят, что вот эта малость, пустячок — для них, что их тоже поздравляют, а не только малышню.
Вообще, мне вот что кажется (я по своему храму сужу, но, сдается мне, в других местах тенденция сходная) — в Рождество у нас очень уж перекос в сторону детей делается, словно это их и только их праздник. В итоге вся эта мелочь пузатая принимает подношения словно так и нужно, как само собой разумеющееся. А то и совершают натуральный «обход» всех взрослых подряд — типа, а вы что мне подарите?
Я тут сегодня на службу отправилась увешанная пакетами по уши, да и вообще понаблюдала, как в храме происходит процесс рождественского одаривания, и ощущения в итоге довольно грустные. Не знаю, может, я ошибаюсь, но в целом у меня осталось впечатление, что молодняк воспринимает подарки как полагающиеся им подношения. А если полагается, то чего там, головой кивнул, невнятно что-то буркнул и дальше помчался, чтобы нигде ничего не упустить.
Так что поводов для раздумий у меня получилось три.
1. А учим ли мы своих детей, как правильно принимать подарки? Это ведь, на самом деле, очень важное умение, которым обладают далеко не все. И умеем ли мы сами это делать, вообще-то говоря? Потому что можно хоть тысячу раз младенцу напомнить: «Скажи тете спасибо», но если мы сами этого не умеем, то ребенок подражать станет все-таки нашим поступкам, а не словам. А само «спасибо» тоже ведь можно очень по-разному произнести, так, что интонация и прочее поведение могут очень сильно не соответствовать смыслу слов.
2. Задаривая сверх меры детей, мы совершенно забывает про стариков. А они ведь тоже как малые, и многие из них так или иначе одиноки. И им знаки внимания важны ничуть не меньше, а может, даже и больше, чем детям.
3. С таким задариванием, судя по всему, мы приучаем детей к очень потребительскому отношению, что они все получают, но сами не прилагают никаких усилий, никакой инициативы, чтобы порадовать других людей, поздравить их с праздником. И если своих ровесников они еще хоть как-то одаривают купленными родителями игрушками, то для более старших прихожан, как правило, не находят даже двух слов, чтобы поздравить с праздником. А уж такие вещи как сделать что-то своими руками, открытку нарисовать, что-то смастерить, испечь, короче, вложить толику своего времени и своего труда, и вовсе из употребления вышли в массовом масштабе.
В общем, грустные какие-то наблюдения получились. И что-то чем дальше, тем все меньше и меньше мне нравятся результаты того, что называют современной детоцентричной гуманистической педагогикой. Не должна жизнь строиться по принципу «все ради детей, детские интересы превыше всего». Неправильно это, ибо на выходе мы имеем в массовом масштабе эгоистов и невротиков.
Читайте также:
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340
С помощью PayPal
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
