Ахилла

От анонимного автора.

В минувшие выходные в 120 км от Читы состоялось открытие художественного парка «Тужи», созданного командой заслуженного художника РФ Даши Намдакова на своей малой родине. Это вип-мероприятие прошло, несмотря на все эпидемические ограничения и протесты, тогда как параллельный бурятский фестиваль в Агинском отменили.

Широкой православной публике Намдаков стал известен в прошлом году как главный художник храма ВС в Кубинке. Художественный куратор оформления храма от РПЦ протоиерей Леонид Калинин дипломатично заявлял: «Даши человек духовный, пусть и не в узкоконфессиональном смысле». Близкий Намдакову галерист сформулировал прямо: «Это настоящий талант, помноженный на восточную, шаманскую, буддистскую традицию».

Забайкальские язычники никогда не отрицали православие, но искренне почитали христианские святыни наравне со своими бурханами. Неподалеку от родины Намдакова расположено озеро Иргень, бывшее до революции местом паломничества. Начальник местной миссии архимандрит Ефрем (Кузнецов) писал в 1911 г. о ежегодном празднестве: «Тут молится и православный — сибиряк, неумело творя на себе крестное знамение, и старовер, размашисто осеняя себя двуперстным перстосложением, и буддист-ламаист, перебирая свои „эрихэ“ (четки) при энергичном нашептывании: „Ом—мани-падме-хоум“, и шаманист, благоговейно поднося ко лбу свои вместе ладонями сложенные руки». Архимандрит Спиридон (Кисляков) писал в своих воспоминаниях о служении в молодости, что особо тяготился участием в ежегодном крестном ходе на Иргень из-за неприкрыто коммерческого характера мероприятия. В XVIII веке по представлению иркутского правящего архиерея Святейший Синод запретил этот совершенно языческий фест, но в конце XIX-го усердием одного предприимчивого иеромонаха он возродился.

Интересно, что о характере этой местности, как населенной дикарями и язычниками, лишь номинально христианами, под управлением русских воевод, писал Дефо в «Дальнейших приключениях Робинзона Крузо». Робинзон ведет себя как ревностный поборник христианства из древних житий, с риском для жизни сжигая идола в одной из деревень возле Нерчинска. «На старом древесном пне возвышался деревянный идол — ужаснейшее, какое только можно представить, изображение дьявола. Голова не имела даже и отдаленного сходства с головой какой-нибудь земной твари; уши огромные, как козьи рога, и такие же высокие; глаза величиной чуть ли не с яблоко; нос, словно кривой бараний рог; рот растянутый четырехугольный, будто у льва, с отвратительными зубами, крючковатыми, как нижняя часть клюва попугая»… Такое чувство, что Дефо подсмотрел фоторепортаж с открытия «Тужи».

Сам скульптор рассказывает, что его вдохновили слышанные в детстве во время сенокоса рассказы стариков на бурятском языке. С религиоведческой точки зрения, это шаманизм. А шаманизм не бывает на удаленке или аутсорсе — он связан только с родным местом. Впрочем, местные верования давно стали частью традиции местного буддизма — и на открытии одним из випов был глава Традиционной Сангхи хамбо-лама Аюшеев. Когда будущий патриарх Кирилл посещал Забайкалье в 2004 г., он встречался со «своим другом» Аюшеевым. Его резиденцию в Иволгинском дацане посещали президенты Медведев (провозглашенный воплощением Белой Тары) и Путин. Аюшеев не считает, что русские должны отрываться от православных корней и переходить в буддизм, но ходить в дацаны и оставлять пожертвования — можно.

Был, разумеется, и православный губернатор Осипов, который, как разнюхал анонимный тг-канал «Александр Саидович Умаров», этим летом записался на курс допобразования в МПДА. В конце мероприятия, несмотря на гнев масочников, новоиспеченный обладатель диплома экспресс-курсов МДА принял участие в ехоре. Википедия пишет, что, «по древней традиции, такие танцы завершали родовые шаманские обряды жертвоприношений — тайлганы, а позднее, с распространением буддизма, обряды обо. …хороводные танцы бурят в древности являлись составной частью обрядовых игрищ и были связаны с родовыми культовыми местами, проводившимися здесь молениями и жертвоприношениями».

Осипов активно продвигает интересы епархии РПЦ (выделял участки, выделял деньги из небюджетного фонда развития), которая практически этим не пользуется ввиду недееспособности местного митрополита. Помогает и бурятам, конечно. Не Кобзоном единым, как говорится.

Интересно, что логотип «Тужи» — практически древняя хризма, одна из форм креста. Скорее всего, это неслучайно. Есть примеры местной инкультурации христианских образов — святитель Николай с монголоидными чертами лица — хорошо знакомый бурятам «Белый старец» из родовых верований. Такие иконы сохранились в музеях, их специально писали для миссионерских станов.

Сначала Намдаков хотел сделать этот проект на берегу Байкала, где это более коммерчески обосновано, но передумал в пользу родной деревни. Конечно, не яйца Вексельберга, но пример редкостный и достойный для дальней провинции. Как-то параллельно попалось в ленте на прошлой неделе — митрополит Санкт-Петербургский восстановил храм в родном селе (сайт Балашовской епархии). Трафаретные орнаменты дешевой краской, бумажные иконы на оргалитовых панелях по стенам и в иконостасе… Не будем осуждать, вспомним про луковку у Достоевского.

Каждый может сделать свои выводы из представленного, цель текста — культурологическая и религиоведческая, без оценочных суждений. «Мы не знаем общества, в котором живем» (Ю.В. Андропов).

Фото: Олег Федоров / Чита.ру