Ахилла

(В начале статьи использованы фрагменты публицистических материалов, подготовленных Евгением Лакинским.)

30-50-е годы двадцатого столетия ознаменовались во всем мире образованием новых и укреплением уже существующих диктатур. Даже традиционно демократические страны допускали порой некоторый авторитаризм (вспомним генерала Де Голля). Ну а о Германии, СССР и Китае с их Гитлером, Сталиным и Мао и вовсе вспоминать не хочется. Даже в довольно-таки либеральных Соединенных Штатах начало «холодной войны» ознаменовалось «охотой на ведьм».

Квебек не отставал от «мировой моды». Здесь тоже был свой вождь — Морис Лё Нобле Дюплесси (Maurice Le Noblet Duplessis). Он не был диктатором в европейском значении этого слова, и избран он был демократическим путем (в 1939 году его не переизбрали, а к власти пришла конкурирующая партия; но в 1944 году Дюплесси опять победил на выборах). Он не мог похвастаться всенародной любовью: экзальтированные толпы не скандировали его имя. Он не устраивал ни лагерей смерти, ни массовых расстрелов, ни расправ в стиле «культурной революции» Мао. И войн никому не объявлял.  Но для тихой и традиционно демократичной Канады его правление ознаменовало наиболее тоталитарную эпоху в истории страны. 

Дюплесси проводил политику так называемого традиционного национализма. От граждан требовались стопроцентное подчинение требованиям католической Церкви, преданность традиционным ценностям, отказ от какой-либо борьбы за свои права. Выражая интересы наиболее консервативной части общества, Дюплесси противился любым социальным и культурным реформам. Он пытался законсервировать веками существовавший порядок вещей: франкоканадцы должны были оставаться малограмотными, а значит, бедными, гордиться своей национальной принадлежностью и подвигами предков, быть добрыми католиками (при Дюплесси это означало безоговорочно выполнять любое повеление священника, каким бы оно ни было) и не любить «чужаков». Управлять провинцией по-прежнему должна была старая франкоканадская элита и высшее духовенство. Коммунистов Дюплесси преследовал активно и самозабвенно, что, впрочем, было тогда очень модно в Северной Америке. 

Здесь важно уточнить вот какой момент. С момента возникновения поселений в этой части Северной Америки основу населения Квебека составляли малообразованные крестьяне и ремесленники, приехавшие сюда в начале XVII века и расселившиеся мелкими группами на колоссальной территории. И до буквально последних десятилетий все это население очень мало перемешивалось как друг с другом, так и с жителями крупных городов, которых в Квебеке было ровно два.  То есть все эти хутора и выселки так и жили все время в понятиях французской деревни 1620-х годов. Монастыри состояли из тех же самых крестьян. Причем до 1970 года было принято первенцев мужского пола в обязательном порядке посвящать Богу, т.е. делать из них священников. А девчонок из бедных семей вообще массово постригали в монахини, чтобы на приданое не тратиться.

И это все в таком нетронутом виде существовало как минимум до второй половины сороковых годов XX века, когда с войны вернулись немногочисленные канадские солдаты и рассказали, что, оказывается, бывает совсем другая жизнь. Но им не очень поверили, и все затихло еще лет на двадцать, пока даже в самую глубинку не проникло телевидение, или хотя бы радио. Так что меня нисколько не удивляет, что средний квебекский католик имел такие дремучие взгляды. Потому что он вырос в изолированном анклаве в условиях полной оторванности от какой-либо информации. И именно на этой почве и могла так буйно расцвести политика Дюплесси. 

Причем, как и многие тираны, в первую очередь «оторвался» премьер на собственном народе, точнее, на самой незащищенной его части – женщинах и детях. Как известно, добрый католик может иметь детей только во браке. Если женщина рожает ребенка не будучи замужем, это грех. Во многих странах, где влияние католической Церкви было наиболее значимо, незаконнорожденных детей изымали у матерей и насильственно помещали в монастырские приюты. Такая практика, в частности, существовала во Франции еще в сороковые годы прошлого столетия. 

Но Квебек пошел дальше. Детей изымали не только у согрешивших девиц, но и из недостаточно обеспеченных семей, и у безработных родителей. Причем одной рукой священники напрямую подталкивали семьи к многочадию, отлучая родителей от причастия, если они не зачинали нового ребенка через год, максимум два после рождения предыдущего. И сами они обследовали семьи и отбирали часть детей, если находили, что родители не в состоянии полноценно кормить и воспитывать свое потомство. 

В дальнейшем эти дети оказывались де-факто выбракованными из общества по целому ряду причин. Во-первых, монастыри рассматривали сирот как бесплатную рабочую силу, и с раннего возраста принуждали детей к труду наравне со взрослыми в ущерб обучению. При этом побои были самым обычным делом, а дети были начисто лишены любых контактов с внешним миром. 

Во-вторых, дети юридически лишались права наследования после смерти биологических родителей. Результатом подобного «воспитания» становились абсолютно десоциализированные граждане, неспособные к самостоятельному существованию, и к тому же глубоко стигматизированные статусом «детей греха». Но и это еще было не все. Как правило, детям меняли имена и фамилии, чтобы их в принципе невозможно было в дальнейшем отыскать. 

А в пятидесятые годы случилось и вовсе страшное. Для совместной американо-канадской программы по созданию идеального солдата требовались подопытные люди. Финансирование у проекта было хорошее, а вот найти взрослых кандидатов для экспериментов было сложно. Тогда-то и сложился нечеловеческий альянс. Часть католических сиротских приютов передали военным и ученым для отработки различных методов воздействия на психику. А чтобы придать делу законный вид, детям попросту подменили документы, представив абсолютно здоровых малышей психически больными. 

Католической Церкви это было выгодно, потому что бюджет у нее самой был не слишком большим. А участие в проекте несло изрядные материальные выгоды. Поэтому несколько приютов в одночасье сменили вывески и стали психиатрическими клиниками, а у тысяч детей на ровном месте обнаружились психиатрические диагнозы. (К слову сказать, в СССР в то же самое время аналогичные эксперименты велись на солдатах-срочниках, но по этой теме информации в открытом доступе находится крайне мало.) 

Именно эти дети и получили со временем общее имя «сирот Дюплесси». По разным сведениям, их количество варьировалось от 20 до 50 тысяч человек, рожденных между 1949 и 1959 годами и превращенных в буквальном смысле слова в лабораторных животных. К началу девяностых годов в живых из них оставалось не больше 3 тысяч человек. На детях испытывали различные сильнодействующие психотропные препараты, надолго фиксировали в смирительных рубашках, подвергали воздействию токов разной частоты, прикрепляя клеммы к соскам, в то время как ребенок был распят и зафиксирован на обитом металлическими листами столе. А еще многих из них лоботомировали. И огромное количество из них священники насиловали. И девочек, и мальчиков.

Мой добрый знакомый, выживший после всех этих пыток, рассказывал, как каждый вечер дети сжимались в своих кроватях, с ужасом прислушиваясь к шагам в коридоре и гадая, кого из них уведут на растление. Он сам во взрослом возрасте пережил 32 операции по восстановлению ректума, настолько у него все было разрушено в возрасте с пяти до девяти лет. Еще он мне рассказал, что в сиротских приютах у детей имен не было, их звали исключительно по номерам. То есть в регистре-то что-то записано было. И крестили их все-таки с христианскими именами. Но мой приятель узнал, как именно его зовут, только в 1969 году в возрасте четырнадцати лет. А до этого откликался исключительно на пятизначный номер.

Электрошоковой терапией его «лечили» на протяжении девяти лет, с пяти до четырнадцати, два раза в неделю. Распиная на лабораторном столе и подключая клеммы к соскам. Таким образом добрые католики пытались изгнать из мальчика дьявола. Дело в том, что у детей со стандартной внешностью еще были хоть какие-то шансы на усыновление. Моему другу не повезло, у него было сходящееся косоглазие. По существовавшему в благочестивом католическом Квебеке в пятидесятые-шестидесятые годы двадцатого века мнению, косоглазие являлось меткой сатаны, а подобные дети считались зачатыми от дьявола. Поэтому шансы на усыновление у них были нулевые, зато в ход шли любые меры физического и духовного воздействия, чтобы «выбить» из детей их предполагаемого родителя.

Что такое снег, зима, холод, люди другого пола, мой друг тоже узнал впервые в 14 лет, когда он наконец получил свободу из приюта. До того жизнь его проходила в монастырском подвале, где подростки сутками напролет брошюровали религиозную литературу, и где их били плетьми, если скорость работы была недостаточно высокой.

Морис Дюплесси занимал пост премьер-министра Квебека вплоть до своей смерти в 1959 году. После его кончины статус детей был существенным образом пересмотрен, экспериментальные психиатрические программы прекращены. По заключению психологов, освидетельствовавших выживших детей, заметная часть из них отставала по развитию от сверстников, но это было в первую очередь следствием крайней педагогической запущенности и ранней депривации. 

Количество детей, погибших в ходе экспериментов, точному подсчету не поддается. Сравнительно недавно в Монреале было обнаружено захоронение детских останков, расположенное неподалеку от одного из подобных монастырских пыточных заведений. Несмотря на попытки монахинь скрыть информацию и уничтожить документы, из земли извлекли останки свыше 2000 детей. Кроме этого существуют страшные свидетельства выживших сирот, как они видели монахинь, сжигающих трупы малышей вместе с мусором на огородах. Именно поэтому мы едва ли когда-нибудь узнаем точное количество маленьких жертв.

Вся история получила огласку в 1989 году, когда журналистка «Радио Канады» Жаннет Бертран пригласила нескольких выживших сирот принять участие в ее программе. С тех самых пор уцелевшие сироты, объединившись в комитет взаимопомощи, добиваются справедливости. Первое время провинциальное правительство Квебека отказывалось в принципе признавать сам факт существования подобных экспериментов. Однако со временем провинциальное и федеральное правительства принесли свои извинения сиротам и даже выплатили части из них материальную компенсацию, хотя обставили это таким количеством условий, что получить деньги смогли далеко не все.

Абсолютное большинство выживших сирот оказалось не приспособлено к нормальной жизни. Трудности с социализацией, девиантное поведение, склонность к суициду – вот далеко не полный список того, через что им пришлось пройти. «Сироты» пытались привлечь внимание Ватикана к своей ситуации еще во времена папы Иоанна-Павла II. Тогда помощник апостольского нунция в Канаде монсиньор Луиджи Вентура принял у них прошение об аудиенции и пообещал поспособствовать тому, чтобы представители «Сирот» смогли встретиться с папой во время его визита в Торонто на МДМ 2002. В результате никакой аудиенции дано не было. Более того, тех активистов, которые пытались манифестировать с соответствующими плакатами вдоль трассы папского кортежа, попросту тихо «зажали в коробочку» и убрали с улиц, чтобы они ни в коем случае не попались ему на глаза.

Со стороны католической Церкви извинений до сих пор так и не последовало.