Ахилла

«Крестик ношу, а в церковь ходить не тянет…» Недавно в метро я услышал эту фразу и понял, что она и обо мне тоже. О своих причинах такого религиозного расфокуса я и хочу рассказать.

«Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее». Истеблишмент от духовенства (большинства деноминаций) позиционирует себя в качестве единственного адресата этого изречения. Эта очень удобный «пропуск», с помощью которого церковь, в глазах своих прихожан, проходит через любые препятствия собственной биографии, которая писалась и пишется. С помощью этого документа церковь преодолевает сложные кордоны скандалов и любые шлагбаумы одиозных личностей — внутри и снаружи огромной церковной «ограды».

Но что, в данном случае, считать вратами ада? Сожжение на костре (у католиков) или сожжение в срубах (у православных) — это, видимо, не они, не те самые врата? А войны, насилия, убийства, эксплуатация людей и прочие мерзости, которым несть числа, — это что? Еще не они, не врата? Тогда что они? Церковь должна уничтожить всю Вселенную? Или отречься от Христа? Но первое не произойдет по причине отсутствия возможностей, а второе случается ежесекундно, в той или иной степени. Просто такое отречение не происходит на площади при большом скоплении народа.

Евангельская фраза о Церкви превратилась в пустой звук. По форме она вроде как критерий, который «высокопреосвященнейшие» никогда не будут наполнять конкретным содержанием. Как, впрочем, и другие фразы: «по плодам их узнаете их», или: «по тому узнают, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою…» Это тоже вроде как критерии, вполне осязаемые, но которые почему-то никак не соотносятся с реальностью церкви. Почему? Для меня это загадка.

Впрочем, подсказка, кажется, есть. Все неувязки с «вратами ада» разрешатся, когда мы ответим на другой вопрос — что такое Церковь? Равна ли она чему-то, что ею называется? Имеет ли она вообще отношение к какой-либо земной организации? Это просто вопросы. Они, возможно, даже не претендуют на однозначные ответы. Как раз наоборот, они предостерегают от однозначных и законченных ответов.

Предвижу один убойный и спасительный аргумент, который обязательно прозвучит со стороны представителей традиционных религиозных организаций. Этот аргумент должен перевесить все плохое в церкви, и привести туда людей именно за этим — таинство Причастия.

Аргумент, действительно серьезный. Нет смысла об этом спорить, тем более, что я сам причащаюсь и, видимо, буду это делать. Тем не менее я позволю себе несколько вопросов.

Скажите, почему причастие стало именно таинством? Почему то, что надо «творить в воспоминание», стало сложным, почти языческим культом, который могут проводить только те, кто своим рукоположением получает доступ к порталу Святого Духа? Кто выбирает, что в Евангелии воспринимать как метафору, а что буквально? Разве нет в Новом завете более конкретных слов о спасении души? Разве нет заповедей? А можно мне хотя бы предположить, что́ такое плоть и кровь, которые действительно надо вкушать? Ну, как вариант понимания этого таинства: плоть — это дела любви, это конкретные действия — внешняя сторона Нового завета. А кровь — это сама любовь, внутреннее соответствие нашим делам. Чем не причастие? В этом смысле многие из нас причащаются?

А чего стоят в этом контексте прибаутки об апостольском преемстве? Я, кстати, не спорю о прибаутках, более того, могу быть согласен с ними. Но! Если фармацевтическая компания начинает выпускать наркотики, она перестает быть фармацевтической организацией. Даже если ее устав хранится в золотом ковчеге на высокой горе.

Но от такой нехитрой цепи рассуждений тоже защитились традиционные церкви. Есть довольно развитое учение об «отчужденности» благодати, наличие и действие которой не зависит от духовных и всех прочих заслуг человека, совершающего таинства. Должен быть совершен обряд. Возвращаясь к нашим фармацевтам, по этой логике, только эти (и никакие другие!) специалисты могут выпускать какие-то определенные лекарства. И если днем фармацевты выпускают эти уникальные препараты, а ночью делают наркотики, то ценность выпущенных днем лекарств никак не уменьшается. Все верно, не придерешься. Одно только маленькое «но»: мог ли Христос оставить человеку именно такую Церковь? Равна ли она духу Евангелия? Или, может, Он все-таки создал что-то другое?

Мне кажется, каждый сам должен ответить себе на этот и множество других вопросов. Ведь если и есть где-то «кабинет» Бога, в котором Он принимает по личным вопросам, то это точно — наше сердце. Потому что христианству может противоречить только одно — отсутствие любви.

Безусловно, многим необходимо физическое ощущение своей религиозности, физическая «констатация» своей веры. Необходимо приложиться — во всех смыслах — к чему-то, проставить маркерную метку нашей личной причастности — к тому, чему мы хотим быть причастны. В этом нет ничего плохого. Более того, в каждом из нас живет элемент необходимой «тактильности» нашего вероисповедания. Но, видимо, в разной степени, и я не рискну описывать те параметры, от которых эта степень зависит.

Если же вы, в той или иной мере, прошли период такой тактильной религиозности, то откройте Евангелие на тех страницах, которые вам ближе всего. Сохраните те фразы, которые вам понятны. Потому что главное в Евангелии доступно для понимания всеми и во все времена! Те места, эпизоды, слова, которые имеют разночтения, и вызывают непримиримую войну трактовок — не могут быть главными! Ведь Евангелие подобно смысловой голограмме, где в каждом маленьком эпизоде, который не требует богословских толкований, отражается весь смысл Благой вести!

А еще Евангелие — как волшебный пазл, с определенным количеством фрагментов. Из них можно сложить огромное многообразие рисунков, лишь выбрав угол расположения этих фрагментов. Но волшебство этого пазла в том, что какой бы рисунок вы ни собрали, в нем всегда останется несколько незаполненных частей. Несколько пустых мест, недостающих файлов. Эти пустые места — вопросы, на которые вы не сможете дать ответ никогда. И они чрезвычайно важны! Ведь не отвеченные вопросы как песок, на котором вы не сможете построить фундамент ложной законченности своего мировоззрения.

Каждый человек собирает свой пазл Евангелия — несмотря на общность обрядов, догматов, традиций и правил. Причем, живой человек собирает этот пазл всю жизнь. Заполняя пустые места, он обнажает другие — новые участки рисунка. Ответ на один вопрос не стыкуется с ответом на другой. Это не просто головоломка — это единственный путь живого сердца. Ведь истина — это не то, что можно положить в шкатулку для пуговиц и забыть о ней на годы. Истина — веселое и шустрое «существо», которое любит играть с нами в прятки. И ее всегда приходится искать.

P.S. Считая себя христианином, я не представляю интересы какой-либо религиозной организации. Крещен в православной церкви. Но воспитан (почему-то) на сказках, музыке и философии католиков и лютеран.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: