Ахилла

50 лет назад, 10 декабря 1968 года, в гостинице близ Бангкока, после удара током от неисправного вентилятора, умер самый известный молчальник XX века Томас Мертон.

Молчальником Томас (в монашестве брат Луи) назван по принадлежности к ордену траппистов. Орден этот один из самых строгих в католицизме, и его цели очень близки и понятны монашеству православному, а именно: молитва и обеспечение себя пропитанием самостоятельно, в первую очередь физическим трудом. Но известны трапписты благодаря тому, что, следуя рекомендации устава св. Бенедикта ограничить разговоры до необходимого минимума, они вообще отказались от слов, когда это возможно, и в повседневном общении используют только язык жестов. Именно поэтому трапписты стали известны как «молчальники».

Как так вышло, что среди них оказался выросший в атеистическо-англиканской семье, окончивший с отличием калифорнийский университет в протестантской Америке, имеющий перспективы на прекрасную карьеру в профессуре, никогда ни в чем не нуждающийся пьяница и блудник Томас Мертон? На этот вопрос хотел дать ответ и он сам, для чего, видимо, и написал (уже в монастыре) автобиографическую повесть под названием «Семиярусная Гора» (1948).

Его ответ так заинтересовал американцев, что книга моментально стала бестселлером, а Мертон — одним из самых известных католиков Америки и точно — самым известным траппистом в истории ордена. Успех этой книги объясняют послевоенной духовной дезориентированностью американцев, ищущих новые пути и готовых слушать тех, кто по этому пути уже прошел. И это несомненно так, но важнее то, что Мертон действительно прекрасный писатель, до конца честный с собой и окружающими, и его глубоко личная история есть в то же время правдивое изображение блуждания в грехе и поиска света интеллектуалом ХХ века.

Мертон в этой книге прослеживает свой путь от самого рождения и бесконечных путешествий с отцом, странствующим британским художником Оуэном, до вступления в монастырь в возрасте 26 лет. Между этим — ранняя смерть обоих родителей, опека деда, который обеспечил Томасу безбедное существование и возможность учиться в Оксфорде, побег из университета и вообще Британии из-за «темных делишек», которые он натворил, увлечение фрейдизмом, коммунизмом, пьянство, беспорядочный секс, бесконечные склоки в его новом американском калифорнийском университете, желание самоубийства. И при этом всем — высокая образованность, любовь к литературе, честолюбивые (и вполне выполнимые) планы стать писателем и занимать профессорскую кафедру. И все это время Бог непрестанно зовет Томаса — через прекрасные мозаики римских базилик, через католическую философию, которую Мертон открывает для себя, купив книгу неотомиста Жильсона, не зная, что тот католик, через мистика индуса, советующего читать Фому Кемпийского и Августина. И Бог не только стучит и зовет, Он терпеливо ждет, ибо не раз или два после этого зова Томас остается на месте, не меняет ничего в своей жизни, ну, кроме того, что за виски с содовой начинает рассуждать о христианском мистицизме — вместо литературы и философии. Но зов этот углублялся и становился настойчивее — настолько, что в 23 года Томас Мертон принимает крещение в католической церкви, а в 24 он уже ищет возможности пойти в монастырь, и для начала выбирает францисканцев, которые идеально подходят для «удобной молитвы», размышлений и писательства.

Но, сомневаясь, что это именно то, что хочет от него Бог, Томас делится своими сомнениями с о. францисканцем, наставником новичков, рассказывая ему и историю своей жизни, после чего Мертона ласково просят забрать поданные в монастырь документы, и намекают, что это, может, совсем не его путь.

Год затишья, смирения, преподавания литературы в католическом колледже, и тут трапписты, орден, которого он боялся вследствие суровости постов и тяжелого физического труда и в который и не думал поступать, манит его, Мертон снова рискует открыться, и его принимают.

Брат Луи думал, что Бог хочет, чтобы он отказался от всего, что связывало его с прошлым «Томасом Мертоном». В том числе — что он должен прекратить писать, даже если желание это было огромно. Но настоятель Гефсиманской обители думал иначе, и Томасу настоятельно рекомендуют продолжить писательство. И это в ордене, во времена создания которого даже читать что-то, кроме Библии, считалось подозрительным! Разумеется, не все разделяют мнение настоятеля Гефсиманской обители. Томаса пытаются разбить в пух и прах «цензоры», которые тоже имелись в ордене, но первая книга, хоть и с многочисленными «купюрами», таки выходит.

Так, среди купюр — подробное описание развлечений Томаса, и особенно в оксфордский период, который он считал одним из самых темных в жизни.

За кадром остается то, что причиной побега из Оксфорда послужила случайная беременность девушки (мне неизвестно, имел ли он с ней какие-либо контакты потом, но известно, что ребенка она родила), и многое другое.

Недовольны Томасом не только многие трапписты, но и обычные американцы, которые передают брату Луи послание примерно такого содержания: «Скажите этому болтливому трапписту, давшему обет молчания, чтобы он заткнулся!»

В действительности, и сам Томас не очень рад своей невероятной популярности, которая после издания его книги приводит в Гефсиманию все новых и новых послушников. Но Томас, хоть и был тем, кто искал легких путей, и тем, кто их выбирал, никогда не останавливался на них до конца. Поэтому, несмотря на всю парадоксальность ситуации, он продолжает писать и говорить. Развитие брата Луи происходит стремительно, он, уже освоивший язык «неотомизма», отказывается от него, изучает другие «церковные языки», «язык» восточных отцов, «язык» средневековых мистиков, он пишет эссе, стихи, письма, где делится своим опытом жизни со Христом. И опыт этот убедителен для разных людей. От Папы Иоанна XXIII до Бориса Пастернака.

Уже не брата, а отца Луи назначают в монастыре наставником готовящихся к священническому сану, на этом посту он с 1951 по 1955 год. Следующее десятилетие он будет наставником послушников, значительно меняя систему, по которой они станут заниматься. Она не только становится «свободнее», но и включает в себя изучение опыта медитативных практик восточных религий.

Все это время он без конца говорит аббату Джеймсу Фоксу о перегруженности работой, проблемах со здоровьем, и главное — о желании отшельнической жизни. В конце концов, в 1965 году аббат разрешает отцу Луи поселиться в отдалении от Гефсиманской обители. Но слава его от этого только растет.

Он становится чем-то вроде Далай-ламы от католицизма для американцев. Его отшельническое жилье не только не принесло ему успокоения, но начало привлекать к себе как людей, ищущих духовных советов, так и просто психически нездоровых (до этого любые встречи на территории монастыря происходили только по допущению аббата).

Все это известно нам большей частью по дневникам отца Луи. Ситуация со здоровьем начинает ухудшаться, что приводит к частому его пребыванию в клинике ближайшего городка. Там он знакомится с молоденькой медсестрой Марджи. Это 1966 год, на момент их знакомства ей около девятнадцати, а ему уже за пятьдесят. Они страстно влюбляются в друг друга. Их встречи возможны не только благодаря лечению отца Луи в больнице, но и его свободе «отшельника». Они все более и более теряют осторожность, но информация об их связи доходит до аббата Фокса только через полгода.

После разговора с аббатом отец Луи возобновляет свои обеты. Аббат отнимает у него привилегии отшельнической жизни. Отец Луи воспринимает это как победу аббата и заслуженное наказание, но вскоре после этого аббата Фокса смещают, и отец Луи возвращается в свой скит. С Марджи он старается не встречаться, но постоянно звонит ей. Полностью прекращаются его отношения с Марджи только после того, как он узнает о ее помолвке.

В это время Мертон продолжает активно работать над сравнением практик восточных религий и христианской молитвы. До этого отца Луи множество раз приглашали на встречи, которые касались этой тематики, но аббат Фокс запретил ему участвовать в подобных конференциях. После его отставки аббатом в Гефсимании становится ученик и близкий друг отца Луи, Флавиан Бернс. Он всячески поддерживает все начинания отца Луи, поэтому тот летит в «восточное турне», в рамках которого встречается как с Далай-ламой, так и с такими восточными мистиками как Тэйтаро Судзуки.

Во время этого турне он и погиб. В начале заметки я назвал официальную версию, неофициальная — самоубийство. Узнать этого нам не дано.

Так кем был отец Луи? Стал ли он представителем «дзен-католицизма»? По его книгам (и даже самой последней «Дзен и голодные птицы») этого сказать нельзя, он бесконечное количество раз подчеркивает разницу между христианством и восточными практиками, и при этом утверждает, что диалог в любви и понимании возможен. Диалог этот, по его мнению, заключался, среди прочего, и в принятии того факта, что одним из несомненных достоинств дзена есть разработанная система медитативных практик, которая также может быть полезна христианину.

Остался ли он монахом? Остался. Хорошо ли это? Не знаю. Я знаю лишь, что Томас Мертон, по словам владыки Бориса Гудзяка, был «талантливым грешником, который активно боролся за свое спасение, и всеми силами своей души желал поделиться собственными духовными поисками». Правдивы ли были эти поиски? На это каждый должен ответить себе сам, прочитав его книги…

Читайте также:

• Ненасильственное сопротивление Гитлеру в Дании

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: