Третье лицо епархии. Часть 6
11 мая 2017 Алексей Плужников
Деньги отца Петра
Деньги на приходе как мед: вроде бы они есть, а вот уже их и нет.
Все деньги на приходе отец Петр считал своими. Когда их приходилось отдавать кому-то другому, он расстраивался, переживал, но всё-таки отдавал. До поры до времени.
Однажды кто-то очень нахальный (возможно, из певчих, а может, из младших попов) кинул в ящичек с «вопросами настоятелю» записку: сколько получают священники храма? Отец Петр ответил после проповеди:
— Священники нашего храма получают зарплату 4 тысячи рублей! Ну, а настоятель, — тут он скромно улыбнулся, — чуть-чуть больше.
Стоящие тут же священники (отец Макар и я) заскрежетали внутренне зубами. А зря — надо было разжать зубы, выйти на амвон и сказать правду.
Да, теоретически священники получали 4000. Но реально они получали две зарплаты: черную — 2000, и белую — тоже 2000 минус налоги, в итоге 1600. Т.е. реальная зарплата священника была 3600 р. Сейчас смешно про эти 400 р, но тогда (в 2003-2004 гг.) это были значимые деньги для нищих провинциальных попов.
Нельзя сказать, что отец Петр гнобил попов касательно денег. Да, оклад был крохотным, но насчет треб было либеральней: все деньги за требы в храме шли в кассу прихода, но зато все деньги на стороне были самих попов. Всё, что тебе дали на отпевании, соборовании, освящении или крещении на дому или в больнице — твое. Причем тарифов на требы за стенами храма не было — кто сколько даст. Месяц на месяц не приходился. Так, однажды, когда я весь январь жил в храме (реально жил, спал в комнатушке рядом с клиросом) и был служащим и требным круглосуточно, то за месяц на требах я срубил аж 8 тыщ, что просто повергло меня в шок — какой я стал богатый. Правда, выжат я был аки лимон, и ноги подкашивались — помимо двух служб в день приходилось бегать на три-четыре требы. Пешком или на общественном транспорте чаще всего.
В другие месяцы такого дохода больше не было никогда. Можно было заработать от полутора до трех тысяч сверх зарплаты. Потому что был еще один младший священник, с которым требничали по очереди.
Сам же отец Петр на требы практически не ходил. Т.е. по вызовам не ходил, но мог пойти к важной шишке или по знакомству, или к кому-то из прихожан, потому что личные связи отец Петр берег.
Кстати, после того, как отца Петра сняли с этого прихода и назначили иеромонаха в настоятели, то с деньгами там стало намного хуже: младшие священники получали голый оклад, на который можно было только снять в те годы двушку, но на еду и прочее оставались лишь копейки, а абсолютно все требы шли через кассу. Строго-настрого было запрещено священникам договариваться о требах самим: человек шел в церковную лавку, оплачивал по тарифу требу, а попу вручали только адрес и время, и он несся туда. Разумеется, это вылилось в нещадную эксплуатацию младших священников настоятелем: чем больше треб, тем больше денег в кассу, и плевать на усталость попов и их нищету. Конечно, сам иеромонах (потом ставший игуменом) на требы не ходил никогда, мало того, он жил где-то на квартире, порой не появляясь на приходе месяцами. И ничего: ни архиерея, ни благочинного это не парило много лет. (Все попы знают, что нужно, чтобы начальство не парилось на твой счет — конвертик, вовремя заносимый.)
Вернемся к отцу Петру. Отец настоятель на приходе получал тоже официальную зарплату — якобы 6000 (якобы, потому что никто из священников не знал правды). Но также отец Петр получал оклад и в своем первом, маленьком, храме, и в третьем большом храме из соседнего района (в котором не служил вообще да и появлялся там раз-два в месяц). Т.е. минимум 18000. Сколько же он брал денег из кассы — кроме него не знал и не узнает никогда никто. Потому что у всех храмов были спонсоры (может, не мегакрутые, но всё равно были), прихожан в больших храмах было много: по несколько сотен на литургиях. Но храмы годами находились в плачевном состоянии, ремонт если какой-то и делался, то простенький, дешевенький, по минималочке.
Кстати, книжные точки по городу продержались лишь несколько лет: к 2003 году они практически все были закрыты из-за падения спроса: народ накушался книг, стало невыгодно их продавать.
Работники храма тоже получали зарплату. Про зарплату помощника настоятеля и пономаря в одном лице, каким был я, уже говорилось — 50 р. в день. Хор тоже получал зарплату. С подсчетом доходов хора ситуация была анекдотичной. Регенту платили 70 р. за службу, певчим — 50, чтецу — 20 р. При этом строго фиксировалось: на будничной службе должно быть не больше трех человек, на праздничной — не более пяти (чтобы храм не разорился).
Хор терпел, но потом возопил: с учетом транспортных расходов до храма и обратно работать за такие деньги было невозможно. Кстати, хор состоял из выпускников регентского факультета, т.е. вполне профессиональная молодежь — многие и со светским музыкальным образованием. Отец Петр милостиво согласился. С тех пор стали составлять ведомости после каждой службы: сколько человек было, сколько каждым потрачено на проезд. Один хитрый чтец вписывался за проезд по 10 р. туда и обратно, а ходил на службы несколько километров пешком — и получал лишнюю двадцатку. А вредная бухгалтерша, сменившая добрую, докапывалась каждый раз до певчих, доводя их до белого каления:
— А почему вы написали тут 10 рублей? Ведь там, откуда вы едете, есть маршрутки и за 7, и за 8 рублей! Я знаю, я сама там езжу.
Оправдания, что певчему некогда ждать дешевую маршрутку, а надо торопиться на службу в храм, не принимались.
Но прихожане этого не знали. Они видели скромного настоятеля, который приходил в храм в стареньком подряснике и стоптанных ботах, и умилялись.
Друзья отца Петра
Отец Петр был дружелюбен. С теми, с кем надо. Поэтому реально дружил он с тремя священниками: Никитой, Леонидом и Ярославом.
Отец Никита был вторым лицом епархии. Ключарь собора, наперсник архиерея, внешность благодушного братка (дзюдоист, напомним). Он был воплощением успеха. До рукоположения он был то ли ментом, то ли кем-то из тех кругов. Карьеру сделал стремительно: епархия начала возрождаться в 91-м году, поэтому практически все, кто первыми успел прийти к новому архиерею, приехавшему из Америки, выбились в люди. В начале девяностых рукополагали практически всех желающих: научился держать кадило и 50-й псалом читать — вперед: в настоятели и духовники. Так множество бывших ментов, слесарей, преподавателей труда и просто вчерашних школьников стали могущественными отцами.
Отец Никита славился на всю епархию своим семейством — у него было шестеро детей (потом появился и седьмой). Всегда был образцом для газет — «наш идеал православной семьи».
Всё у него происходило быстро: из маленького скромного домика на окраине он быстро перебрался в свежепостроенный коттедж, ездил на отличной иномарке, светился благостью.
Помимо собора, он с группой приближенных к архиерею дружков — этих самых Леонида, Ярослава и нашего отца Петра, — вершил судьбы епархии: они выполняли бесчисленные поручения архиерея, находили ставленников, переводили, контролировали, снимали с приходов, проверяли доходы и т.д. Не будем употреблять нехорошие слова: подсиживали, гнобили, уничтожали, обворовывали, унижали — а то можно будет подумать, что автор предвзят.
Другой дружок, отец Леонид, был тот самый, который сменил Рено Логан на Хёндай, а Рено продал отцу Петру. Финансово отцу Петру было далеко до друга. Тот был молодой здоровяк, лет 35-ти, был он настоятелем огромного храма — бывшего ДК, и знаменит тем, что первым открыл в городе православную гимназию (правда, учились в ней только начальные классы). На тот момент, когда я узнал отца Леонида, тот был еще и ревизором епархии, а также благочинным нескольких районов области, хотя сам служил в мегаполисе, как и прочие его друзья.
Особо знаменит он был в качестве благочинного.
Так, все настоятели храмов епархии (как, впрочем, всей РПЦ) были обязаны регулярно выкупать с епархиального склада каждый выходящий том Православной Энциклопедии: один экземпляр для себя, один для приходской библиотеки, и каждому священнику тоже по экземпляру. Стоил каждый том прилично: от 600 до 1000 рублей. Естественно, многие настоятели филонили и отлынивали, особенно в деревнях: денег не хватает на необходимое, а тут еще закупай в Кукуевку огромные талмуды, которые никому не нужны. И так они филонили, пока не повыходило пару десятков томов.
В это время разозленный патриарх спустил собак на епархиальных владык за то, что они не выкупают положенное число томов из Патриархии. Владыки, разумеется, спустили собак на благочинных, те — на попов. Но если некоторые благочинные ругали и журили попов, а те продолжали филонить, то отец Леонид взялся за дело круто: он собрал всех деревенских попов в своем благочинии, выложил перед ними списки: кто сколько томов должен купить (а у некоторых священников — по два-три прихода, значит, в два-три раза больше томов надо покупать, а долгов накопилось уже тыщ на 40-60), и поставил перед фактом: или они выкупают эти тома на этой неделе, или, в лучшем случае, он обеспечит им перевод десятым священником в какую-нибудь дыру, или вообще в запрет и нахрен из епархии. Тогда прощай обустроенное гнездышко, прощай школа для детишек, прощай привычная жизнь.
Отцы были реально напуганы: практически все взяли взаймы или кредиты, растрясли загашники, и выкупили всё положенное. За что честь и слава во веки веков была от архиерея отцу Леониду.
Отец ревизор не останавливался на достигнутых успехах: например, он регулярно звонил то одному, то другому священнику и говорил: «Приготовь десять тыщ — архиерею надо. Завтра приеду — заберу». Конечно, никогда и никому не предъявлялся какой-либо письменный указ, никто никогда не смел спросить — действительно ли архиерей потребовал эти деньги. И даже если потребовал — то на каких основаниях, помимо законного епархиального взноса.
Нахрапистость отца Леонида не знала границ: он мог просто позвонить посреди ночи деревенскому отцу и сказать: «У тебя есть 30 тыщ? Приготовь — мне на коттедже надо крышу срочно накрыть, а то зима скоро, мне надо въезжать». Счастлив был тот отец, который мог сбросить сумму до 15 или 10 тыщ. О возврате якобы взаймы взятых денег никто не помышлял.
Но финансовый раж отца Леонида однажды привел его к краху. Так, часть огромной приходской территории он сдавал под автостоянку, не ставя в известность архиерея и не делясь выручкой.
Спонсоры полностью оборудовали православную гимназию компьютерами. Однажды в храм влезли воры, открыли компьютерный класс, вынесли все компьютеры, вскрыли сейф, забрали облачения и деньги. Не взломав дверей, никого не разбудив. Когда ситуация стала уже слишком щекотливой — в храме совершенно внезапно случился пожар. Совершенно случайно загорелся кабинет настоятеля: сгорели абсолютно все документы, финансовые в том числе.
Чаша переполнилась: архиерей страшно разгневался и страшно покарал злодея — перевел его на деревенский приход. В 15 минутах от города, так что отцу Леониду даже не пришлось продавать коттедж. Но власть он потерял навсегда.
Отец Ярослав был поприличнее первых двух. Ему в это время было лет тридцать, но он уже был маститым протоиереем: его рукоположили в 93-м в возрасте двадцати лет. Особыми злодействами он не отличался. Просто был важной шишкой, ласково улыбающимся худощавым мужчиной, которому было опасно переходить дорогу, настоятелем храма — бывшего ДК (огромнейшего, даже с бассейном внутри) и благочинным. Его прекрасный двухэтажный коттедж был неподалеку от прихода отца Петра — я почти ежедневно проходил мимо.
Это были настоящие друзья отца Петра. Он на них равнялся, к ним тянулся, им завидовал.
Обсудить статью на форуме
Читайте также:
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
