Ахилла

Отрывок из книги «Записки сельского священника». Под псевдонимом «Сельский священник» публиковался священник Александр Розанов, который сначала служил в Саратовской губернии, потом при Мариинской колонии Московского воспитательного дома. Записки публиковались в журнале «Русская Старина», охватывают период примерно с 1840 по 1880 гг.

***

В хору у помещика большая часть дискантов, альтов и теноров были девушки и женщины. Однажды к нему приехала из Петербурга знаменитость, духовный композитор, теперь уже умерший, Т., а ко мне приехал брат мой, профессор Р*** и отправился к Н. И-чу. Позвали певчих; Н. И-ч и гость его Т. всею душою впились в пение: сидят, слушают, не шевельнутся, не дышат. Вдруг Н. И-ч, самым нежным, самым отеческим, преисполненным ласки тоном, протяжно сказал: «ах, Феденька!» Один из теноров покраснел и незаметно попятился назад; потом дальше и дальше, тихонько и, наконец, вышел. Минут через 15 этот тенор, красный уже совсем, пришел опять, незаметно пробрался на свое место и стал петь снова. Вечером брат мой спросил одного из прислуги: что это значит, что барин ваш сказал: Феденька, один из теноров покраснел, незаметно вышел и потом, красный совсем уже, пришел опять и опять стал петь?

— Это у нас значит, что Феденька ходил на конюшню, там ему задали 25 горячих, вот он и покраснел.

— Но ведь барин не видит, можно и не сечь?

— Нет, у нас этого не бывает. И кучера, и розги для нас всегда готовы, и там сидит такой Иуда, что он от себя еще прибавит, не то, чтоб забавить. А чтобы вовсе не сечь? Да барин насмерть запорет всех!

— Ну, а если кто ошибется два и три раза?

— Так чтож?! Разве у барина лесу на розги недостанет? Отпорят и два и три раза. У нас и барин, и управляющие люди добрые, лесу для нас не жалеют.

В имении Н. И-ч был настоящим петухом, и, до женитьбы и после, вся женская половина, — от млада до стара, была его курами. Пойдет, бывало, Н. И-ч поздно вечером по селу любоваться благоденствием своих крестьян, остановится против какой-нибудь избы, посмотрит в окно и легонько постучит в стекло пальцем. Стук этот хорошо уже был известен всем: постучит — и сию же минуту красивейшая из семьи выходит к нему… А что творилось во дворе, предоставляю всякому дополнить мой рассказ своим воображением.

Задумал Н. И-ч жениться, съездил в П., усватал, и привез карточку своей невесты. Невеста его и потом жена Е. Н., из рода М., была очень красива собой и, без хвастовства и фатовства, необыкновенно добрая дама. Приехал Н. И-ч и пошел на ригу показать бабам карточку своей невесты. Дал карточку и спрашивает: «что, хороша моя невеста?» Одна из баб, бойкая и пользовавшаяся особенною его благосклонностью, смеясь сказала: «Хороша, а я все-таки лучше!» Н. И-ч взял карточку и с обыкновенною нежностью сказал: «Федор Васильевич! Дай Даше 50!» И пошел. Федор Васильевич (староста) сейчас же и тут же, на месте преступления, закатил Даше 50 самых горячих.

Однажды, в сороковых годах, был страшный голод; крестьяне Н. И-ча, и без того поголовно нищие, совсем умирали с голоду. Б. приказал отпускать им мещину (месячину), по одному пуду муки на человека. Но мука эта была из 30-ти фунтов желудя и 10-ти ф. ржи. Народ отощал, заболел, пожелтел. Раз, в это время, приходит Н. И-ч к бабам на ригу, обращается к одной молодой и красивой бабе, и спрашивает: «Отчего это ты, Аннушка, такая желтая?»

— Да, батюшка Н. И-ч, пожелтеешь с дубовых-то желудей.

— Федор Васильевич! Дай Аннушке 50! — и пошел. И это опять было сказано таким медовым тоном, как будто он, с полным сердечным участием, приказал выдать ей 50 рублей.

Федор Васильевич сейчас же и опять тут же, на месте преступления, задал взлупку и Аннушке.

Читайте также:

• А господам-то любо! господа-то хохочут!
• Будете противиться, вас будут сечь
• «Не надо нам воли! Пишите, что мы воли не хотим!»

Обсудить статью на форуме

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: