Ахилла

За последние сто лет в мире произошли кардинальные изменения, которые привели к ломке традиционного общественного уклада. На сегодняшний момент нельзя утверждать, что человечество выработало какие-то универсальные ответы на те вопросы, которые стали едва ли не главными из-за впечатляющего технологического скачка.

Эти заметки не претендуют на то, чтобы дать такие ответы; это всего лишь попытка достаточно четко (в первую очередь, для себя самого) сформулировать такие вопросы – и одновременно с этим приглашение к размышлению над ними.

И первый из таких вопросов – это то, какими должны быть правила поведения в современном мультикультурном мире.

Развитие транспорта (в первую очередь, авиационного) сделало возможным быстрое и дешевое перемещение по миру. Сегодня можно начать день с завтрака в Сингапуре, провести деловую встречу в обеденное время в Мюнхене, поужинать в Нью-Йорке и перед сном отправиться танцевать на модной дискотеке в Лос-Анджелесе; 100 лет назад это казалось немыслимым. Отъезд из Европы в азиатские колонии или в доминионы Океании для современников Моэма, умершего чуть более полувека назад, был отъездом «навсегда»; сейчас трансконтинентальные перелеты 2-3 раза в неделю стали бытом миллионов.

При этом цена таких перелетов не поражает воображение: из Москвы до Нью-Йорка или Сингапура и обратно можно долететь за 25 тысяч рублей. Массовая миграция людей через континенты стала вещью не только обыденной, но и массовой. Мир «схлопнулся», и из необъятного стал игрушечным. Пари Филеаса Фогга о путешествии вокруг света за 80 дней сейчас неактуально; скорее, можно говорить о путешествии за 80 часов.

В связи с этим возникает вопрос неизбежного превращения городских агломераций (а сейчас более половины населения планеты живут в городах, в то время как 50 лет назад количество городского населения не дотягивало и до трети; в РФ горожан – три четверти) из гомогенных (мононациональных и монокультурных) в смешанные. Я живу в пятимиллионном мегаполисе, и, отправляясь по утрам на работу в метро, я нередко слышу вокруг себя людей, говорящих на 2-3 языках, при этом это вполне могут быть и не английский, и не государственный языки.

Чем такое превращение потенциально опасно? Прежде всего тем, что человеку приходится постоянно жить в стрессе – боязнь Иного/Чужого/Другого, как к ней ни относиться, инстинктивна и естественна. Но если 50 лет назад встреча на улицах Пензы или Саратова с не понимающим по-русски человеком могла сравниться по вероятности с встречей с динозавром, то сейчас иноязычные и инокультурные граждане встречаются повсюду.

Проблема сосуществования не двух-трех, а пяти-семи (а то и много более) разных национальных и религиозных общин в одном населенном пункте или одной стране – это один из главных глобальных вызовов в наши дни. Мы не привыкли жить с Другими, мы их боимся, мы им не доверяем – но мы вынуждены жить рядом с теми, кто верит не так, как мы, кто ест не то, что мы, кто празднует не наши праздники и говорит на непонятном языке.

Боязнь Чужого можно сколько угодно называть нехорошими словами, но для того, чтобы понять, действительно ли человек абсолютно толерантен к другим нациям и народностям и не делает между ними никаких различий, достаточно спросить у него, согласен ли он с тем, что во дворе его многоквартирного дома встанет на пару недель цыганский табор (при этом все необходимые разрешения от госорганов будут, никакой антисанитарии, биотуалеты и прочее – но вот вышел ты на прогулку с собакой поутру, а на газоне – временно, естественно – расположился вот этот живописный конгломерат). Быть может, у меня маленький круг общения, но я еще не встречал никого, кто с радостью бы на это согласился.

Как бороться с постоянным стрессом и приучать себя выживать в мультикультурном обществе? Как сделать так, чтобы несколько различных общин могли мирно сосуществовать, находясь рядом? Должны ли те, кто принадлежит к титульной национальности или титульной религии, пользоваться определенными преимуществами там, где они составляют большинство? Насколько либеральным должен быть визовый режим для иностранцев? Как предоставлять гражданство – по «праву крови» (как сейчас принято в большинстве стран) или «по праву почвы» (как, например, в США)?

Все это – вопросы, на которые в разных странах отвечают по-разному. Где-то сам факт брака с гражданином этой страны дает иностранцу право получить вид на жительство, а через пару-тройку лет – и гражданство, а где-то супруг-иностранец вынужден каждый год оформлять визу с обязательным выездом за пределы страны, да еще при подаче документов на визу предоставить нотариально заверенные свидетельства соседей о том, что он действительно живет со своей женой по указанному в анкете адресу. В европейских странах считается хорошим тоном назначать на высокие государственные посты иммигрантов во втором поколении, а в азиатских странах бывает весьма непросто добиться высот на госслужбе или в армии, если ты не можешь доказать своего «чистокровного» происхождения как минимум в четырех поколениях.

В РФ четкий ответ на этот вопрос не сформулирован – ни с точки зрения государства, ни с точки зрения церкви. Визовые режимы и отношение к иностранцам со стороны государства меняются в угоду текущей политической конъюнктуре, а ни одна значимая церковная община не может дать разъяснений, например, по поводу того, как относиться к публичным религиозным обрядам другой общины, ограничиваясь мультипликационным «Ребята, давайте жить дружно!». Любое же упоминание проблем в коммуникации между людьми разных национальностей, религий и культур фактически табуировано, а попытки обсуждения этой темы приводят к обвинению инициатора обсуждения во всех мыслимых грехах, включая, естественно, «фашизм». Но от того, что проблема не озвучивается, она не исчезает. А замалчивание проблемы – далеко не лучший выход.

Иллюстрация из мультфильма «80 дней вокруг света»