Ахилла

Из цикла «Теория бытия». Продолжение, предыдущие части тут.

Может, хватит уже талдычить вслед за античными авторами: филия, агапе, сторгэ? В русском языке слов, что ли, мало для обозначения дружественных отношений? Религиозно философское понятие любви в зависимости от контекста включает в себя такие смысловые составляющие, как

• эмпатия (сочувствие, сопереживание),
• доброта (отзывчивость, участливость),
• симпатия (расположение, приязнь),
• дружественность (стремление к общению, единению и братству),
• сопереживание радости.

Телесное же влечение — эрос — следует отнести к физиологическим потребностям, что отнюдь не мешает эросу сочетаться с любовью духовной, разумеется, если человек к ней способен. Мы же не можем считать, например, изнасилование проявлением любви, а проявлением эроса — запросто.

Отсутствие в характере человека свойств любви автоматически подразумевает его бездушность, черствость, равнодушие, бессердечность. Эгоизм — качество пассивное, оно не имеет побуждений и определяется лишь отсутствием консолидирующих качеств, присущих человеколюбию. Асоциальные проявления эгоизма обусловлены не стремлением к самоутверждению, как поведение гордыни, и не страстью к насыщению своих потребностей, как поведение неумеренности, но лишь безразличием к чувствам окружающих. Именно неспособность к сочувствию, к отзывчивости является причиной эгоистической недружественности. Но если эгоист к тому же движим страстными желаниями, или гордыней, то социальная разрушительность эгоизма возрастает многократно. Эгоист ориентирован только на свои чувства и желания, а потому легко пренебрегает и жертвует интересами окружающих, к которым он органически, чистосердечно равнодушен.

Слово «эмпатия» ближе всего по значению к таким понятиям, как «сочувствие, сопереживание», но отличается от этих традиционных для христианства понятий отсутствием ситуационной трагичности в своем значении, и, как следствие, гораздо более тонкой и обширной областью употребления. Эмпатичность — это способность тонко чувствовать и остро переживать психологическое состояние окружающих, способность отождествлять себя с ближним, ставить себя на место другого человека. Эмпатии не обязательны физические страдания ближнего для того, чтобы почувствовать сострадание. Эмпатия болезненно реагирует и на такие дискомфортные эмоции окружающих, как страх, стыд, обида, разочарование, тревога, уныние, отчаяние, неловкость, досада, неудовлетворенность, недовольство, скука, чувство неполноценности.

Эмпатия, в той или иной мере, свойственна каждому человеку, однако степень эмпатичности у разных людей может очень сильно различаться. Иной раз и психопат может посочувствовать кому-либо, но совершенно очевидно, что мера его эмпатичности не может идти ни в какое сравнение с эмпатичностью человека доброго.

Эмпатичность определяет социальную дружественность человека (нравственность), потому что психологический комфорт окружающих значим и ощутим для эмпата почти так же, как и свой собственный. Спектр эмпатических реакций простирается от едва уловимых проявлений деликатности до героической самоотверженности. Нравственное чувство, «закон, написанный в сердцах», совесть — это проявления эмпатии, которая и заставляет человека следовать золотому правилу нравственности: «Не делай другому того, чего не хотел бы себе, но делай то, что хотел бы для себя».

Заботиться о психологическом комфорте окружающих, соблюдая их интересы, предписывают также и нормы, относящиеся к этике. Но этические правила носят ограниченный, формальный, лицемерный и ситуационно нормированный характер. Тогда как чистосердечность, тонкость и многообразие эмпатических проявлений дружественности не предусматривают, да и не могут предусмотреть, никакие поведенческие нормы. Даже Господь вряд ли смог бы перечислить все возможные ситуации, в которых человеку следовало бы поступать по-человечески, а эмпатия это может. Господь дает в Евангелии обобщающие и перфекционистские заповеди, ставя тем самым планку нравственности на такую высоту, на которую можно только ориентироваться, но достичь ее невозможно.

«Возлюби ближнего твоего как самого себя» — эта главная заповедь христианства не о лицемерной (этической) участливости. По сути, данная заповедь призывает человека стать эмпатом. Но возможно ли обрести утонченную эмпатическую способность к сопереживанию волевым усилием?

Органичное принятие всеми членами социума одной только этой заповеди могло бы привести к совершенному согласию любое сообщество хотя бы потому, что эмпатичность не позволяла бы никому попирать интересы и чувства окружающих. Любовь к ближнему и, как следствие, равенство, или даже предпочтение его интересов, — это единственно возможный способ нейтрализовать социальную разрушительность бездушного, а порой и жестокого эгоизма. Мера социального согласия может определяться только мерой значимости интересов окружающих, то есть социальная гармония может быть достигнута только в любви. В любви чужая радость — это своя радость, и чужое страдание — свое страдание. Без любви же чужая радость — это повод для зависти, а чужая беда — повод для злорадства.

Сострадание заставляет человека жертвовать личными интересами для того, чтобы облегчить участь ближнего, но в итоге человек облегчает и свое (со)страдание, таков незатейливый механизм эмпатии. Личными интересами жертвуют многие, но обычно только ради самых близких людей, при этом их радости переживаются как свои собственные. Человек, уравнявший свои интересы с интересами ближнего, приобретает возможность радоваться со всеми, с кем он уравнял свое «Я». Соучастие в чужой радости и придает рациональный смысл предпочтению интересов ближнего, ибо чем больше человек приносит добра другим, тем больше радости будет и у него самого.