Ахилла

Как встречали Первомай сто лет назад — рассказывают дневники современников (с сохранением орфографии оригиналов).

Мария Воскресенская (1913-?) — инженер-геолог, писатель. Дневники вела на протяжении жизни. Свидетель блокады Ленинграда.

Сегодня первое мая и я никуда не иду и все таки я кое что видела мимо нас шли шествия и дети в грузовиках а потом чего только не ездило и черти и все что можно придумать ездили сапог и красноармеец

Александр Бенуа (1870-1960) — художник, историк искусства, критик, основатель и главный идеолог объединения «Мир искусства».

Еще с вечера раздавалось с улицы пение, а на некоторых зданиях горела в качестве иллюминации какая-то дрянь. Сегодня город весь разукрашен красными флагами, по улицам шныряют вперемежку с пассажирскими трамваями авто для привилегированных классов и для детей. Заново раскрашенные в красный цвет с золотыми буквами (стиль пошлейшего рококо), сюда вернулись украшения, в общем наводящие воспоминания о тех жутких красных гробах, в которых хоронят коммунистов. И с утра мимо наших окон в обе стороны шествуют военные части и делегации от заводов, гремящие всякую бойкую пошлятину с оркестром и в предшествии знамен и «лозунгов», писанных золотом по красным материям. Много и автомобилей с властями и «счастливым» пролетариатом. На Садовой видел и огромную калошу-автомобиль, в которой нашли себе место оркестр и человек тридцать рабочих и работниц с «Проводника». Большинство войск и делегаций шли на Дворцовую площадь или с нее. На площади должен был быть парад, на который вчера при мне для восхождения на трибуну были приглашены местным комиссаром Жуковым мэтр Реншау и доктор…

Зато почти совсем не было обычной езды. Вся Садовая заполнена пешей пролетарской очень серой или, вернее, черной публикой. Праздничность, впрочем, была налицо. Но это исключительно благодаря прекрасной погоде, яркому солнцу, безоблачному небу и еще не бывшей в нынешнем году теплыни.

…Мотя вернулась с вечерней прогулки с подругами. Никакой иллюминации нет, лишь одно из военных судов разукрашено фонарями. Не слышно что-то и залпов фейерверка.

Позднее узнал, что был неточно информирован. Невский представлял грандиозное зрелище, так как был во всю длину переполнен народом. Через толпу, которая шествовала, депутации заводов, со знаменами, женщины в красных платках, ряд колесниц изображали те или иные заводы (одна — башню-водокачку), другие политические аллегории. На двух покачивался повещенный Пуанкаре, на одном ехали в сюртуках и цилиндрах представители капитализма, которые, поравнявшись с Казанским собором, сняли свои цилиндры, неистово крестились, мол, капитал в союзе с богом. Виденная мною «калоша» была тоже аллегорией, и в ней сидели (по близорукости я не разглядел) не власти из «Треугольника», а «старый строй» и опять Пуанкаре, Керзон, Муссолини и прочие враги Советской России.

Рюрик Ивнев (наст. имя — Михаил Ковалев; 1891–1981) — прозаик, переводчик, журналист. Из дворянской семьи. После революции был секретарем наркома просвещения А. Луначарского, в 1919 году участвовал в работе агитпоезда им. Луначарского, посещал с ним Украину и Грузию.

Вышел из дому в 3 часа. Утром шел дождь. Праздник не очень удачный. Не чувствовалось вдохновение. Толпа состояла из зевак и чиновников. Не было энтузиазма. Почему-то лучшие портреты Ленина (с прищуренным глазом) не появляются больше, а выставляют безобразный портрет, совершенно не похожий на него.

Мне очень не понравилось, что на одном из автомобилей (в виде ладьи) у руля стоял… живой Ленин — артист или просто какой-то тип, загримированный Лениным. Это бестактно по меньшей мере.

На фоне красных плакатов, лозунгов и т. п. было как-то дико видеть часовню (в Иверских воротах), наполненную народом. Многие входили нерешительно, как бы стыдясь. Два еврея — один пожилой, другой молодой (черноглазый), похожий на итальянца, — стояли у входа в часовню и, внимательно всматриваясь в лица входивших, говорили по-еврейски о чем-то громко. Молодой все время смеялся. Когда из часовни вышел какой-то [гражданин] крестьянин в серой солдатской (не военной) [шине<ли>] поддевке, старый еврей ударил его по плечу и сказал что-то на своем языке, очевидно, неодобрительное. Тот повернулся, и на лице его появилась широкая, веселая улыбка.

«На постели так не кувыркнешься», — сказал какой-то мужичок спутнику, любуясь фигурами, которые проделывал в воздухе аэроплан.

…Все «буржуазные» витрины вывесили портреты Ленина и Троцкого. Особенно занимательна одна на Тверской: магазин готового платья: портрет Ленина рядом с восковым манекеном дамы, одетой «по последней моде». Троцкий среди винных бутылок и консервов гастрономического магазина. Это чем-то [смутным] напоминает судейские залы императорского времени с изображением Христа (в терновом венке). Люди всегда будут прикрывать чьим-нибудь светлым именем темные дела.

…Во всех магазинах (к 1-му мая) среди шелка, полотна, сукна, консервов, вина и пр<очего> товара помещены на видных местах задрапированные красной материей портреты Ленина, Троцкого и др. Я сказал вчера Грузинову: если бы сов<етское> государство субсидировало бы церковь, то она рядом с иконами поместила бы тоже портреты вождей.

• Ни церковь без «1 мая», ни «1 мая» без церкви в отдельности не спасут человечества

Сергій Єфремов (Охрiменко; 1876-1939) — громадсько-політичний і державний діяч, літературний критик, історик літератури, академік Української академії наук, віце-президент ВУАН, дійсний член Наукового товариства ім. Т. Шевченка у Львові, публіцист, один із творців української журналістики.

1 травня. Цілий день працював у садку заради робітничого свята. День чудовий. Надо мною кружляють і цокотять аероплани, з міста доносяться співи, музика… Думки обсіли голову, спомини колишнього. Чи того ж ждалося — сподівалося, коли в давні часи мріялось про це свято?… А тепер — свята нема на душі. Все вбила проклятуща казенщина, офіціяльщина, примус. І вільне свято вільного робітника обернулося в примусове збіговисько рабів, на яке силоміць зганяють учасників. Дивно, як казенна рука вміє опаплюжити найкращії мрії людського серця, очерствити і вбити найвищі пориви. Мерзость запустінія на місці святім. А казенні пера виписуватимуть завтра офіціяльні восторги!

Александра Коллонтай (1872-1952) — революционерка, государственный деятель и дипломат. Чрезвычайный и полномочный посол СССР.

Сегодня мой любимый праздник, праздник интернациональной солидарности рабочих всех стран в борьбе за мир против войн, затеянных во славу капитала. В памяти проходят картины пережитых мною первомайских праздников в разных странах и в разные эпохи, начиная с 1905 года в Питере. Полулегальное собрание 1905 года, собрались рабочие и работницы в тесном классе какой-то школы за одной из застав. Выступал молодой еще тогда большевик Крыленко и я, малоопытный, но горячий оратор. Потом 1 Мая в Париже, Берлине, Лондоне и в 1912 году в Стокгольме. Здесь борьба шла с растущим милитаризмом в Швеции. На платформе номер один выступал Брантинг, на платформе два — оратором назначили меня. Это была платформа левых, союз молодежи. Красные знамена, пламенные речи шведской молодежи, и яркое солнце над Герде, тогда еще совсем не застроенным. У меня сохранился снимок: я на трибуне ораторствую, а тов. Шельд переводит на шведский язык.

А какое было 1 мая в 1917 году в Петрограде, когда мы, большевики, вышли со своими знаменами против Временного правительства и Ленин послал меня выступать в воинских частях. Говорила с танков, с грузовиков, просто на площадях Питера… А дальше парад и демонстрация уже при нашей власти в Москве на Красной площади, работницы, проходя мимо нас, кричат: «Наша Коллонтай, ура!» И на сердце радостно и ясно. Мы победили! Мы построим новую, лучшую жизнь для трудящихся…

А какое особенное 1 мая было в 1920 году, когда Ленин обратил 1 мая в субботник. Чудная идея: 1 мая день добровольного труда на коллектив, на пользу нового советского государства.

Я одна в полпредстве, сотрудники пошли на демонстрацию, слушать выступление товарища Эгеде. Какая благодарная тема для первомайского выступления в капиталистической стране. Кризис душит производительные силы, крахи банков бьют не только по капиталистам, но и влекут за собою разорение мелких владельцев сбережений, накопленных за многие трудовые годы, фрекен Дундас, например, годами отказывала себе в бутылке пива и нормировала свое курево, чтобы сберечь крохи на черный день и на старость. А теперь Андрезенский банк поглотил эти ее сбережения. И так повсюду. Такова картина в буржуазно-капиталистических странах.

А у нас подъем во всем, у нас сельскохозяйственная выставка и рост доходов с земли. Мы побороли голод 1921 года, промышленность процветает. Рабочие у нас не знают безработицы, а женщины равноправны во всех областях…

Долго ли мне еще торговать здесь селедками и быть оторванной от творческой, живой работы нашей партии и нашей социалистической республики?

Владимир Ситников (1884-?) — экономист.

Праздник. Толпы народа, красные флаги, иллюминация. На праздничном фоне чувствуется апатичное, придавленное настроение. Не видно прежних возбужденных лиц, экстаза толпы. Революционная эпоха заканчивается.

Анатолий Стародубов (1909-1979).

Праздник Труда 18 апреля. (с.с.). Вторник. Погода жаркая и пыльная. Рано утром, напившись чаю, пошли все на манифестацию: Кирилл в Горн. Институт, папа в Губфинотдел, я на Проспект, а Таня с подругой. Около Управы шел с пожарными. Дойдя до Московской присоединился к Пищевикам. Оркестр у них под управлением Кориша. Так, с музыкой, дошли до губернаторского дома. Часа два строилась манифестация. Наконец двинулись наверх. Я шел с оркестром Горного Института. Так дошли мы до площади. Здесь стали произносить речи, а я пошел в Потемкин сад. Через час туда пришла и манифестация. Сзади всех ехал карнавал. Ехал экипаж, на котором висел плакат: «II желтый интер-л предлагает услуги рабочим России. Сделка по соглашению». В экипаже сидели «генералы» в мундирах с шпагами и разными атрибутами. Впереди же ехали негры на верблюдах (экипаж тоже везли верблюды). За ними шел отряд Желтого Интер-ла в масках, а вслед шла смерть с пистолями в плаще. За смертью шли пираты, генералы, поп и т. д.

• Первомай в годы Великой Отечественной войны
• Чудо у Никольских ворот, Первомай и холодная Пасха — сто лет назад

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

ЮMoney: 410013762179717

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: